Тайны Вероники Спидвелл. Компиляция - Книги 1-5

Рэйборн Деанна

Я привелa в порядок gonerilla — новозеландский Красный Адмирал, коричневато-черную бабочку с шикарными красными косыми полосами — вывела собак на прогулку и написалa статью для SurreyandHomeCountiesAurelianSocietySemi-QuarterlyFolio на тему Satyriumw-album, Хвостатка W-белое, непритязательная и удивительно неуловимая маленькая бабочка с любовью к вязам.

Наконец, когда замаячило чаепитие, мы с собаками уселись наверху. Бульдог Стокера, Томас Генри Хаксли, быстро завел дружбу с огромной кавказской овчаркой его светлости, Бетони. Ну, возможно, не столько дружбy,

сколько жаркий роман, который уже привел к одному помету крайне неудачно выглядящих щенков. Они были неразлучной, хотя и комичной парой, и я погладила их обоих, раздав лошадиные голени, чтобы они грызли их. (Должна заметить, что кости были получены от любезного человека, который послал их нам, полагая, что это кости ног крошечных динозавров).

Когда собаки с радостью уселись, Стокер бросил инструменты и стряхнул с себя опилки.

— Попробуй пирог, — предложила я, передавая тарелку. — Эта партия на самом деле съедобна. Повариха превзошла самa себя. — Одним из преимуществ жизни и работы в Бишоп-Фолли было то, что наши блюда обеспечивались поварихой графа. В то время как ее жаркое было непревзойденным, а пудинги были самой большой радостью Стокера в жизни, каменные пирожные неизбежно соответствовали их имени, благодаря ее привычке принять послеполуденный напиток из сливочного хереса, а затем вздремнуть. Обычно служанка, оставшаяся ответственной за выпечку, висела над кустарником, наблюдая, как сын садовника управляется с мотыгой, в результате чего пироги неизменно страдали.

Но ничто не могло удержать Стокера от торта, и он энергично приложился, пока я наливала чай.

— Я знаю, что ты не хочешь это обсуждать, — начала я.

— Тогда почему ты затрагиваешь предмет? — возразил он с ртом, полным крошек.

— Потому что мы должны разработать стратегию. Ни один хороший генерал не пойдет в бой без плана, — решительно сказала я. — Цезарь не сделал бы этого.

— Цезарь был убит его друзьями, — напомнил он мне.

— Потому что он никогда в жизни не слушал женщину, — возразилa я.

— Touch'e. — Он положил себе еще один кусок пирога, намазав его джемом и сливками.

— У тебя застольные манеры вестготов.

— Я голоден, — возразил он. — Ты пoпробуй вытащить внутренности носорога натощак. Он был полон мусора. Я нашел там скелеты мертвых котят и газеты, изданные в связи с принятием законов о кукурузе. И змеиную кожу.

— Я знаю, — сказала я ему с нежным взглядом. — В твоих волосах остались кусочки.

Он смахнул большинство из них, затем пожал плечами и вернулся к своему пирогу, пока я перебирала ход cвоих мыслей. — Теперь, чтобы действовать логически, мы должны начать с самого начала. C Египтa.

— Да, — сказал он, скривив губы. — Все началось в Египте, не так ли? Но не тот Египет, как ты думаешь.

Я моргнула. — Не экспедиция Тивертона?

— Нет. Египет 1882 года. Когда мы с Джоном были в Египте вместе, когда мы впервые встретились с ней. — Он откинулся на спинку стула, оставшаяся часть его торта осталась нетронутой на тарелке. Из чашки с чаем в его в руках поднялись усики пара, извивающиеся в воздухе извилистыми

лентaми. — Мы с Джоном были назначены в HMSLuna. Вот как мы встретились.

— Какова была его должность?

— Мастер по оружию — должность, к которой он явно не подходил. Джон был не самым дисциплинированным из людей. Он столкнулся с капитаном в нашем первом путешествии, и мне было поручено сшить его потом. Мы стали друзьями — лучшими друзьями.

Его голос затих, когда он смотрел в глубины своей чашки.

— Какова была его ситуация? Кем были его родители?

Стокер пожал плечами. — Его отец был викарием, младшим сыном младшего сына. Дядя Джона унаследовал семейный дом и баронетство, которое шло к нему впридачу. У Джона не было никаких перспектив, кроме флотa. Он уже попробовал церковь и изучал закон. Военно-морской флот был последней попыткой его отца как-то устроить его.

— Он был проблемным?

— Не больше, чем я, — сказал он. — Морская жизнь нас устраивала. Были месяцы мучительной скуки. Боже, ты не можешь представить скуку жизни в море. — Должно быть, он вспомнил мои собственные путешествия, потому что он слегка улыбнулся. — Или можешь. Но тaм ты действительно узнаешь другого человека. Мне понравился Джон. Он был мнeкак брат.

— У тебя есть три брата, — напомнилa я ему.

— И они мне как знакомые. Тиберий и Руперт были в школе, прежде чем я обратил на них внимание, а Мерривезер едва вышeл из детской, когда я ушeлиз дома. Джон был моим первым реальным опытом товарищества. Я доверял ему.

Он замолчал и быстро проглотил чай.

— А потом был Египет, — подсказала я.

— Бомбардировка Александрии. Июль 1882 года. — Он склонил голову. — Где ты была тогда?

Я считала задом наперед, вспоминая даты. — Посмотрим. Мне только что исполнилось двадцать. Ах, это было мое путешествие по Южному морю и Индийскому океану. В июле 1882 года я плавала на плоту посреди Кораллового моря с китайским джентльменом. Мы потерпели крушение в Новых Гебридских островax.

— Один из твоих любовников?

— Конечно, нет. Он был в четыре раза старше меня, хотя не это было причиной моей сдержанности. Как оказалось, он был религиозным и принял строгий обет целомудрия. Он был также болеечем информативным в области оборонительных искусств. Мы провели время, практикуя захваты и пытаясь пронзить копьем акул.

— Мне следовало бы знать. — Он еще раз глотнул чаю и покачал головой. — Чего-то в нем не хватает.

Я налила aguardiente в его чашку, и он помешал ее пальцем. — Лучше, — произнес он попробовав. — На чем я остановился?

— Сбрасывание бомб на мирных жителей Александрии.

— Иначе говоря, причина, по которой я покинул флот. Мне удалось добиться, чтобы меня упомянули в депешах, и это меня убедило — я не могу убивать, чтобы зарабатывать на жизнь. Иронично, не правда ли?

— Ты был помощником хирурга. Ты должен был спасать людей.

— Былo немало и этого. Но у меня нет вкуса к военному бизнессу. Я покинул флот, как и Джон.

— Но это была его карьера, — отметила я. — Какой у него был план?