Тайны Вероники Спидвелл. Компиляция - Книги 1-5
Шрифт:
— Почему Суррей? — спросила я.
— Тивертон-Холл — это загородный дом моего мужа в Суррее. Именно там хранятся остальные артефакты, которые они собирались продать, — быстро объяснила она. — Сэр Лестер думает, что их вынесли, и он хочет убедиться в этом сам. Вы должны остановить его, прежде чем он сделает что-то опрометчивое!
— Мы будем преследовать их, — пообещал Стокер.
— Но они уехали последним поездoм, — сказала она, ломая руки. — Следующий поезд идет только утром.
— О, ради бога, — пробормоталa я. — Мы не спасательная миссия! В ходе этого расследования мы уже были наполовину утоплены, почти сожжены и едва не задохнулись в канализации.
Внезапное
— Пожалуйста, — умоляла Фигги со слезами на глазах, выйдя вперед. — Вы должны помочь. Это мой отец.
Ее голос сломался на последнем слоге, и я знала, что больше не могу сражаться. Стокер мог противостоять многим вещам, но несчастная девушка, пытающаяся спасти отца, не была одной из них.
— Очень хорошо, — утешила я ее. — Мы сделаем что-нибудь. Но что? Наемная карета?
— Лошади никогда не побьют поезд, — сказал Стокер, задумчиво поглаживая подбородок. — Но я знаю кое-что, что сможет.
•••
Я смотрела на воздушный шар Монтголфира. — Ты шутишь.
— Нет, — сказал Стокер с безумным спокойствием. — Готов к полету. Я хотел проверить его на этой неделе в любом случае. И это наш единственный шанс добраться до дома Тивертона сегодня вечером. Даже ветер на нашей стороне, и это уже чудо.
Я посмотрела на Генри Стила, который побледнел до мраморно-белого в лунном свете.
Я вздохнулa. — Тогда пошли. Если мы хотим умереть, давайте сделаем это как мужчины и англичане.
Мы решили взать с собой Генри, потому что он знал расположение загородного поместья Тивертона, и отчаянные просьбы Фигги побудили леди Велли к действию. Она вытащила всех трудоспособных слуг мужского пола в Бишоп-Фолли из постели и приказала им всей властью своего тезки следовать за Стокером, подчиняясь его руководству. Пока мужчины собирались, Стокер и я поспешно оделись в наши самые теплые одежды, чтобы не допустить переохлаждения при полете в воздухе. Поверх моего костюма я завернула теплую шаль, плотно заправив концы за пояс, и Стокер обнаружил невероятнуюмедвежью шкуру, которую Генри Стил мог надеть как плащ.
После того, как мы были экипированы, Стокер организовал рабочих в группы, чтобы натянуть веревки и разгладить оболочку воздушного шара. Он забрался в гондолу, указав мне и Генри, где встать, чтобы вес был равномерно распределен и как правильно расположитьмешки с песком. Стокер и Генри сами зажгли жаровню, насыпая в нее уголь, пока медленно, почти незаметно, шар не начал заполняться. Шелк двигался медленно, оживая, когда воздух переместился в его большое легкое, втягивая тепло, которое заставляло его подниматься. Я смотрела, сжимая руки и стараясь сдержать восторг, когда он рос, поднимался и округлялся, пока не поднялся над верхушками деревьев. Грандиозное зрелище — воздушный шар, украшенный посланиями давно умершего короля, версальского призрака, поднимающийся над сердцем Maрильбона.
Гондола выжидательно стояла на траве, дрожа в ожидании, и я забралась в корзину со Стокером и Генри. По сигналу Стокера команда ребят на земле отпустила веревки, и корзина медленно и грациозно поднялась как танцор. Парни внизу махали шапками и приветствовали, а леди Велли помахала своей тростью. Рядом с ней неподвижно стояла Фигги, ее бледное лицо повернулось, чтобы наблюдать за нами, когда мы улетали. Стокер сделал несколько корректировок, и мы повернули к югу.
Путешествуя над спящим городом, мы бесшумно плыли по ночному небу к реке и мимо палат парламента. Циферблат GreatWestminsterClock(Биг-Бен — Вестминстерские часы) светился белым на золотой башне, а высоко над часами виселфонарь
Мы скользили над Темзой и над южным берегом, пока, наконец, не добрались до сельской местности, внизу простиралась полоса темноты. Тут и там мерцали точки светящихся городских огней, но по большей части все было тихо и темно, сельская Англия мирно укладывалась в постель поздней зимней ночью. Воздух был очень холодным, и я былa благодарна за тепло жаровни. Холод февральского воздуха дал нам хороший подъем, и время от времени Стокер и Генри делали паузу в своей неистовой подпитке жаровни, чтобы наблюдать, как Англия развернулась под нами, освещенная нежным сиянием полной луны. Время от времени воздух в воздушном шаре будет охлаждаться, в результате чего мы внезапно упадем, и мой желудок захлестнет меня, создавая прилив радости, подобный скачке на быстрой лошади или стоянию на палубе лодки с пузатым животом паруса. Мне нравилась каждая минута этого странного приключения, и я не раз оглядывалась и обнаруживала, что Стокер улыбается мне в адском огне жаровни. Я улыбалась ему в ответ, наслаждаясь нашим новым приключением.
Бедный Генри Стил не чувствовал себя так хорошо. Непривычное движение полета заставило его не раз наклониться над боковой частью гондолы, опустошив содержимое желудка со звучными стонами.
— Это безумие, — простонал он. — Самая дикая из гусиных гонок! Как мы можем надеяться найти их?
— Мужество, мистер Стил! — сказала я, передавая ему флягуaguardiente, чтобы укрепить его нервы. Он взял ее и глубоко глотнул, задыхаясь и кашляя. На мгновение я думала, что он уступит своему испугу, но он собрался, и я поверила, что его отец будет им гордиться. Шансы на то, что мы выследим их в темной безмятежности той мартовской ночи, были незначительные, но я всегда была необычайно удачливой в самые неожиданные моменты. Каким-то образом — Божественным провидением? Удачей? Ревностныые усилия Стокера? — мы наконец-то заметили поезд под нами, несущийся по сельской местности, его двигатель выдыхал огромные потоки пара. Я подумала о Патрике Фэйрбротере и сэре Лестере Тивертоне и предстоящей конфронтации. Приветствует ли нас кто-нибудь из них? Принесем ли мы избавление? Или разрушение?
— Вот! — закричал Генри, указывая на излучину в узкой реке. — Боже мой, я не могу в это поверить, но это там, где река поворачивается. Это Тивертон-Холл. Видите, где лунный свет освещает широкий, ровный участок земли, газон впереди, вы можете приземлиться там.
Стокер сделал, как инструктировал Генри, направив воздушный шар к границе деревьев, росших по краю ухоженных газонов. Он хотел, чтобы мы плавно скользили вниз, как бабочка, садящаяся на ветку, но удача изменила нам. У воздушного шара были другие идеи. Гондола понеслась в обрывистом падении, верхушки деревьев мчались на нас с головокружительной скоростью.
— Вверх, Стокер! — призвала я.
— Ради бога, я пытаюсь, — процедил он сквозь стиснутые зубы, возясь с жаровней, чтобы отправить больше тепла в оболочку. Но было слишком поздно.
Последовала серия болезненных содроганий, когда гондола, трескаясь по всему куполу, разбивала ветки на пути вниз. Сломанные сучья царапали боковые стороны корзины, хватая, пока мы неслись вниз, вниз, вниз, все быстрее и быстрее. Я приготовилась к неизбежному крушению, когда с отвратительным стуком мы остановились. Воздушный шар зацепился за деревья, и мы повисли в гондоле, как огромная огроздь спелых фруктов, примерно в сорока футах над землей.