Тайны военной агентуры
Шрифт:
Эриксону удалось наладить контакты с немецкими нефтепромышленниками, причем особенно успешно у него пошли дела в Гамбурге. Он посетил там нефтеперегонные заводы, побеседовал с директорами, обсудил условия контрактов, которые хотел бы заключить. Кроме этого, он попытался отыскать кого-нибудь из своих знакомых по «нефтяной толпе». Первым ему встретился некий прусский юнкер, который вместе с ним проходил обучение в Англии и некоторое время был связан с «Шелл Ойл». Эриксон надеялся сохранить свои сделки в тайне, поэтому переговоры с юнкером проводил очень скрытно. Еще один контакт он установил с герром фон Штюркером, нефтяным банкиром из старинной гамбургской семьи. Налаживая эти связи, Эриксон прилагал все усилия,
Вскоре после его возвращения в Швецию начались первые поставки немецкой нефти. Именно после этого союзники внесли Эриксона в черный список, а вскоре пришло и полное отчуждение его прежних друзей. Кое-кто из них, когда он приходил в ресторан, даже демонстративно поднимался и уходил. От всего этого сильно страдала его жена-шведка, которая по-прежнему относилась к нацистам с неприязнью, но оказывалась вынужденной принимать новых друзей мужа.
В последующие месяцы Эриксон совершил еще несколько поездок в Германию, где продолжал заводить себе друзей в гестапо. Они приглашали его к себе домой, и он дарил их женам джемы, кожаные пальто и разные другие презенты из Швеции. При этом он продолжал заключать сделки, хотя доставлять нефть из Германии становилось все труднее из-за усиливающихся бомбардировок союзников. Однажды после осмотра большого нефтеперегонного завода возглавляющий его директор попросил Эриксона остаться на обед. Тот заколебался, но нашел трудным отклонить приглашение. Стол был накрыт в директорском кабинете. Обед, плавно перешедший в ужин, закончился перед самой полуночью, а сразу после полуночи начался авианалет. Когда он закончился, от завода ничего не осталось — только что заключенная Эриксоном сделка с противником была аннулирована летчиками союзников.
Разрушение союзниками германской нефтяной промышленности осуществлялось все более эффективно, однако во второй половине 1944 года значительная ее часть все еще функционировала. Восстановление происходило быстрее, чем предполагали союзники, а кроме того, часть нефтеочистных сооружений была так хорошо укрыта, что до сих пор оставалась нетронутой.
Осенью 1944 года войска союзников неудержимо продвигались к Рейну, и Эриксону, чтобы обделывать свои дела, нужно было действовать весьма энергично. Он уже давно пытался устроить себе ознакомительную поездку по всем германским нефтяным предприятиям, чтобы получить представление о нефтяной промышленности страны в целом. Теперь для этого пришло время. Эриксон решил, что наступает один из тех моментов, когда коммерсант должен встретиться с человеком, стоящим на самом верху. В данном случае это был Генрих Гиммлер.
Эриксон задумал грандиозную «большую сделку» — соглашение того типа, к которым питают слабость бизнесмены, любящие оказывать впечатление на партнера. Он решил предложить немцам построить в Швеции гигантский рафинировочный завод синтетической нефти совместно на шведский и германский капитал, который должен был составить 5 000 000 долларов. Этот проект мог оказаться заманчивым для немцев по двум причинам. Во-первых, у них появлялся источник нефти в нейтральной стране, недоступный ударам союзнической авиации, а во-вторых, это давало возможность поместить в нейтральной стране деньги партии на случай поражения Германии.
Эриксон подготовил проспекты и вручил их Финке, который пришел в восторг. Живой интерес к проекту проявили и нацистские бонзы в Берлине. Скептически был настроен только один человек — все тот же герр Людвиг, который утверждал, что Эриксон их обманывал. Но по роду службы Людвиг принадлежал к министерству иностранных дел, являвшемуся ведомством Риббентропа, которое находилось в постоянных раздорах с гестапо, а другими словами — с Гимлером. Как правило в этих стычках рейхсфюрер одерживал верх, так же произошло и в случае Людвига — Эриксона. Гестапо выразило
Был октябрь 1944 года. Эриксон в очередной раз отправился на аэродром Бромма и сел в самолет, который через серые воды Балтики и мрачные равнины Северной Германии доставил его на аэродром Темпльхоф. Его поселили в одном из лучших отелей Берлина, еще не разрушенном авиацией союзников, а наутро у подъезда остановилась большая черная машина, и за ним в номер явились гестаповцы.
— Мы слышали о вас много хорошего от герра Финке,— тепло встретил Эриксона в своем кабинете Гиммлер.
Они подробно обсудили проект создания нового предприятия и необходимость ознакомления Эриксона, в качестве первого шага в их совместном деле, с работой германских заводов. После этого они стали беседовать на другие темы.
— Что произойдет,— неожиданно спросил рейхсфюрер,— если вермахт вторгнется в Швецию?
— Шведы будут драться как черти,— ответил его собеседник.
Эриксон решил, что для того, чтобы произвести впечатление на Гиммлера, не следовало быть подобострастным, и он был прав. Результатом их разговора стал уникальный документ, позволявший ему ездить повсюду и осматривать все, что было связано с нефтяной промышленностью. Кроме того, ему предоставили автомобиль и возможность свободной заправки бензином.
Эриксон исколесил всю Центральную Европу от Кельна до Праги, побывал на крупнейших предприятиях Лойны, Аннендорфа, Галле, и везде он разговаривал с руководителями, выясняя, как у них идут дела и каковы их планы на будущее. Как коммерсант, осваивающий новый рынок, он старался получить общую картину и, добившись своей цели, отправился обратно в Швецию.
Когда война закончилась, американская дипломатическая миссия в Стокгольме устроила в честь «Рыжего» Эриксона официальный обед, на который были приглашены все его прежние друзья. Там под бесчисленные тосты и поздравления миру была открыта правда об этом человеке.
Приглашенным было рассказано, как вскоре после начала войны его пригласил к себе представитель разведки союзников и как Эриксон дал свое согласие стать разведчиком, но отказался брать какие-либо деньги за свою деятельность; что по его собственному предложению он был занесен в черный список, а принц Карл Бернадотт, с которым он сотрудничал, тоже был агентом союзников. Присутствующие узнали, что нефть, которую он вывозил из Германии, потом передавалась «Вакуум Ойл» или «Бритиш Петролеум» и, в конечном счете, использовалась в войне с нацистами; что ему пришлось выдать фон Штюркеру и другим своим немецким партнерам бумаги за своей подписью, подтверждающие их тайное сотрудничество с союзниками, для предъявления после победы. Каждый такой документ становился новым дамокловым мечом над его головой, и можно представить, как ему спалось по ночам во время поездок в Германию в постоянном ожидании стука в дверь, означавшего приход гестапо и, соответственно, смерти.
Информация, которую добывал Эриксон и его партнеры по рискованному «бизнесу», активно использовалась союзниками. В месяцы, предшествовавшие битве за Рейн, удары по немецким нефтяным центрам достигли максимального размаха. Наши пилоты знали точное местонахождение всех нефтеочистных предприятий — и больших, и малых; им было известно расположение взлетных полос истребителей, зенитных батарей и установок дымовых завес, которые защищали каждый нефтеочистной завод. Разбомбив один из них, они точно знали, сколько времени будет длиться его восстановление, и в день, когда предприятие должно было возобновить выпуск продукта, они прилетали снова. Теперь горючее поступало в вермахт и люфтваффе очень тонкой струей, и когда началось наше последнее крупное наступление, много лишенных топлива немецких танков остались беспомощно стоять в полях, а самолетов — на аэродромах.