Тайны военной агентуры

Непомнящий Николай Николаевич

— Ничего не видно,— повернулся к ним майор.— Думаю, можно заканчивать.

Решив все же напоследок еще разок оглядеть морскую даль, он поднял бинокль и стал снова с левого края, не спеша, проверять горизонт. Дойдя взглядом до середины залива, Плюскат вдруг замер и начал всматриваться.

Из разбросанных вдоль горизонта тонких клочков тумана словно по волшебству стали появляться корабли. Это были корабли всех размеров и назначений, которые произвольно маневрировали и лавировали туда и сюда, будто находились тут уже несколько часов. Казалось, их были тысячи, они походили на армаду кораблей-призраков, взявшихся ниоткуда. Плюскат смотрел на них не отрываясь, не в силах поверить своим глазам и вымолвить хоть слово, испытывая потрясение, которого у него никогда еще не было. В эти мгновения честному солдату

Плюскату стало казаться, что весь мир начал разваливаться. Позднее он признался, что в эти секунды четко и твердо осознал, что «это конец Германии».

Майор повернулся к Вилькенингу и Тину и со странным спокойствием просто сказал:

— Это вторжение. Посмотрите сами.

Затем он снял трубку и позвонил майору Блоку в штаб 352-й дивизии.

— Блок,— сказал Плюскат,— тут на подходе не менее десятка тысяч кораблей,— и тут же почувствовал, до чего неправдоподобно прозвучали его слова.

— Возьмите себя в руки, Плюскат! — одернул его Блок.— У американцев вместе с англичанами не наберется столько судов. Столько кораблей не наберется ни у кого!

Неверие Блока вывело Плюската из оцепенения.

— Если вы мне не верите,— вдруг закричал он,— приезжайте сюда и убедитесь сами! Это невероятно! Просто фантастично!

Наступила короткая пауза, после чего Блок спросил:

— Куда направляются корабли?

Плюскат, не выпуская трубки из руки, посмотрел в щель бункера и ответил:

— Прямо на меня.

Нормандские берега еще не видели подобных рассветов. В бледном, сером утреннем свете громадный флот союзников разделился на пять потоков и двинулся к районам высадки. Залив Сены заполнился кораблями, боевые вымпелы и флаги колыхались на ветру по всему горизонту от края сектора «Юта» на полуострове Котантен до сектора «Суорд» у устья Орна. Оттененные светлеющим небом, быстро увеличивались в размерах силуэты огромных линкоров, грозных крейсеров, быстрых, словно гончие, эсминцев. Позади них шли ощетинившиеся лесами антенн приземистые командные суда, а за ними двигались конвои заполненных войсками транспортных судов и десантных кораблей, глубоко сидящих в воде и неповоротливых. Ожидая сигнала идти к берегу, вокруг передних транспортов, раскачиваясь на волнах, кружило множество небольших и быстроходных десантных ботов, набитых солдатами-ударниками, которым предстояло высадиться самыми первыми.

Число штурмовых ботов у транспортов постоянно увеличивалось, так как все время подходили новые. Выгрузка на берег при высокой волне была сложной и рискованной операцией. Промокшие и измученные морской болезнью солдаты, которым предстояло проложить путь в Нормандию, были так нагружены снаряжением, что едва могли двигаться. На них были резиновые спасательные пояса, оружие, вещевые мешки, шанцевый инструмент, противогазы, санитарные сумки, фляжки, ножи, коробки с пайками и большое количество гранат, взрывчатки и патронов — часто до 250 штук. Кроме этого, многие были отягощены еще и специальным снаряжением, которого требовала их особая миссия. По оценкам некоторых солдат, коща они выбирались на палубы, чтобы подготовиться к выгрузке, они тащили на себе почти 300 фунтов.

Войскам первой волны десанта подернутые туманом нормандские берега видно еще не было: до них оставалось не меньше девяти миль. Некоторые боевые корабли уже начали дуэль с немецкими береговыми батареями, но стрельба слышалась где-то в отдалении впереди и напрямую солдат первой волны не касалась — в них пока никто не стрелял, и самым серьезным противником по-прежнему оставалась морская болезнь.

На флагманском тяжелом крейсере «Огаста», вставшем в некотором удалении от американских секторов высадки, генерал-лейтенант Омар Брэдли заткнул уши ватой и навел бинокль на устремившиеся к берегу десантные суда — его войска, солдаты 1-й американской армии, пошли в огонь. Брэдли был чрезвычайно встревожен. Несколько часов назад стало известно, что части сильной, испытанной в боях 352-й немецкой дивизии были передвинуты на позиции в секторе «Омаха». Эта информация поступила слишком поздно, чтобы ударные части могли ее как-то учесть, и теперь генерал молился, чтобы бомбардировка с моря, которая должна была вот-вот начаться, облегчила их задачу. Было 5.50 утра. Британские корабли обстреливали берега своих секторов уже двадцать

минут. Теперь дошла очередь до американцев, и весь район вторжения охватил ревущий огненный ураган. Ужасающий грохот стеной ходил туда и обратно вдоль побережья, пока большие корабли залп за залпом посылали снаряды в заранее указанные им цели.

У сектора «Омаха» огромные линкоры «Техас» и «Арканзас», вооруженные в сумме десятью 14-дюймовыми, двенадцатью 12-дюймовыми и двенадцатью 5-дюймовыми орудиями, выпустили шесть сотен снарядов по позициям береговых батарей на Пуан-дю-Ок в ходе всеобщей попытки помочь батальонам рейнджеров взобраться на крутые 100-футовые утесы. У секторов «Суорд», «Джуно» и «Голд» британские линкоры «Уорспайт» и «Рамийи» обрушили тонны стали из своих 15-дюймовок на мощные батареи немцев у Гавра и устья Орна. Маневрирующие крейсера и эсминцы осыпали снарядами доты, бетонные бункеры и цитадели.

В шум канонады вкрался новый звук. Слабый гул, словно жужжание гигантского шмеля, постепенно нарастал мощным крещендо: к флоту приближались бомбардировщики и истребители крыло к крылу, эскадрилья за эскадрильей — всего 11 000 машин. Через короткое время «Спитфайры», «Тандерболты» и «Мустанги» стали проноситься над головами плывущих в десантных судах солдат и с явным пренебрежением к граду сыпавшихся на побережье с кораблей снарядов стали расстреливать с бреющего полета немецкие позиции, в конце резко взмывая вверх и разворачиваясь для нового захода.

Над истребителями пересекающимся курсом шли средние бомбардировщики В-26 9-й американской воздушной армии, а еще выше — невидимые за густыми облаками «Ланкастеры» Королевских ВВС и «Фортрессы» и «Либерейторы» 8-й американской воздушной армии. Казалось, что небо не сможет их все вместить.

Длинная покачивающаяся на волнах линия штурмовых ботов находилась уже менее чем в миле от побережья секторов «Омаха» и «Юта». Для американцев первой волны до часа «Ч» оставалось 15 минут.

Тем временем флот продолжал интенсивный обстрел побережья, прикрывая десантников гигантским «зонтик-ком» раскаленной стали, а с берега доносился грохот взрывов бомб авиации союзников, накрывшей немецкие позиции сплошным смертоносным «ковром». Ко всеобщему удивлению, пушки германского Атлантического вала молчали. Солдаты вглядывались в простирающуюся перед ними береговую линию и гадали, почему же противник не встречает их огнем. Может быть, думалось многим, все же удастся высадиться без особых трудностей?

Десантные боты подходили все ближе и ближе... 500 ярдов до берега... 450... Противник молчал. Суда теперь раскачивались на 4—5 футовых волнах, и обстрел с кораблей перенесли на цели дальше от побережья. Передние боты находились уже в 400 ярдах от берега, когда немцы, из которых, как казалось, мало кто уцелел под шквальной бомбардировкой с моря и с воздуха, открыли огонь. Сквозь шум пальбы пробивались наиболее неприятные, вызывающие озноб звуки — звон попадающих в стальные носы ботов пулеметных пуль, потом загремели разрывы снарядов и мин — на протяжении всех четырех миль побережья сектора «Омаха» немцы начали обстреливать приближающиеся десантные суда.

Так наступил час «Ч».

Десантникам было не позавидовать. Они высаживались с адскими трудностями и с адским же упорством (позже сектор «Омаха» прозвали «Проклятой Омахой»). Часть ботов двинулась вдоль побережья в поисках менее защищенных участков, другие упрямо пытались подойти точно к назначенным местам и получали такие повреждения, что люди были вынуждены прыгать за борт, где их настигали пулеметные очереди.

Высаживающихся в секторе «Омаха» преследовали неудача за неудачей. Солдаты обнаруживали, что их выгрузили не в тех местах, некоторые из них оказались почти в двух милях от своей зоны высадки. Морские и армейские инженеры-взрывники, задача которых заключалась в прокладывании проходов через прибрежные заграждения, оказались не только сильно рассеянными по побережью — в самые критические минуты они отстали от графика. Совершенно подавленные, они принимались за свою работу в тех местах, где оказывались. При этом действовавшим в страшной спешке взрывникам мешали на каждом шагу — пехотинцы, спрыгивая в воду, бродили между ними и укрывались за препятствиями, которые они должны были подрывать, а десантные боты, поднимаемые волнами, нависали почти над самыми их головами.