Тайны японского двора. Том 2
Шрифт:
— Кто вы? — спросил барон в недоумении.
— Вы не спрашивайте. Скажу вам только одно, что не пройдет недели и вы, при моем содействии, проедете мором в Иокогаму и в Токио. Там вы увидите принцессу, обладание которой может осчастливить любого принца крови.
Еще барон хотел что-то спросить, но неизвестный, круто повернувшись к двери, вышел из номера.
— Кто этот неизвестный? Могу ли я ему довериться? Мне показалась подозрительной его борода. К чему этот маскарад? Я его все равно не знаю.
Эти мысли забились в голове барона.
— А
Барон закурил сигару, лег на диван. Таинственный визит сильно встревожил его. Он снова перечитал письмо Хризанты и несколько раз останавливался на словах: «Доверься ему».
— Ее слова для меня закон, — и успокоенный барон решил последовать совету неизвестного.
Антирусское движение в Японии началось около десяти лет тому назад, еще со времени Симоносекского договора.
«Помни о Ляодуне», говорили японские шовинисты и систематически возбуждали публику, доказывая, что война с Россией неизбежна.
Пропаганда велась посредством публичных речей, печати, школ. Однако, крестьянское население, мелкие коммерсанты, ремесленники и рабочие — вовсе не интересовались этой политической пропагандой.
Все-таки мало-помалу проповедь ненависти делала свое дело. У антирусской лиги появились большие денежные средства, более рьяные члены этой лиги награждались орденами, она обзавелась влиятельными газетами.
Набегали сумерки.
За два дня перед отъездом в Нагасаки, во дворце Дзук-Чея собралось многочисленное общество. Все трехэтажное здание было переполнено народом.
В большом круглом зале, выходившем окнами в дворцовый парк, слышались громкие голоса.
— Патриоты, — начал старик Ямагато, фельдмаршал японской армии, — мы не можем забыть того позора, того унижения, какое мы перенесли, уступая давлению России, Германии и Франции. Добытые нашей кровью победы остались почти бесплодными. Порт-Артур занят русскими. Он соединен с центром России Великим Сибирским путем и, если мы не постараемся с мечом в руках овладеть Кореей и занять Порт-Артур, Россия нас вытеснит из Китая, что равносильно нашему разорению. Патриоты, от вас зависит поддержать эту мысль, соединившись в одну сплошную антирусскую лигу. Вы, гродзуки, в лице вашего почтенного вождя Дзук-Чея, можете во многом содействовать благу отечества…
— Банзай Ниппон! — закричали все в один голос, и этот крик был подхвачен стоявшими в дверях многочисленными посетителями.
Встал генерал Ойяма.
— Дети мои, — заговорил он, — сейчас говорил наш почетный руководитель и я, со своей стороны, могу сказать, что вся армия жаждет случая помериться силами с северным врагом. И теперь мы должны бороться с внутренними врагами, должны в крайнем случае устранять с горизонта политической деятельности тех близоруких миролюбцев, которые свой мир, свое спокойствие ставят выше благополучия потомства. Смерть врагам нашим, смерть тем, которые вздумают нам мешать. Лучше пожертвовать немногими,
— Банзай Ниппон! — снова раздался восторженный крик.
Встал Дзук-Чей.
Водворилась мертвая тишина.
— Друзья мои, жизнь гродзуков принадлежит великому микадо и стране Восходящего солнца. Для нашей родины мы готовы исполнить предначертания великих вождей японской нации. Если сейчас антирусская лига и находится в меньшинстве в парламенте, то это только доказывает, что далеко не все в одинаковой степени сознают значение северного врага. Мы, гродзуки, как один человек, ляжем костьми за будущую войну и горе тем, которые нам будут препятствовать в этом.
— Банзай Ниппон! — снова раздалось во всем доме.
Человек пять вышли из залы в кабинет Дзук-Чея.
Там еще продолжалось совещание.
Среди этих пяти лиц двое были редакторы изданий, посвятивших свои столбцы антирусскому движению.
— Молчание и осторожность — вот наш лозунг, — говорили гости, расходясь.
Несколько часов спустя Дзук-Чей находился на пути к отелю ми-нистра-президента, маркиза Ито.
— Вас ожидает маркиз, — сказал вышедший навстречу секретарь могущественного премьера.
В кабинете маркиза стоял приятный полумрак. Только письменный стол был ярко освещен рефлекторами и колпачками двух электрических подсвечников.
— Я уже знаю, дорогой мой, о патриотическом движении вашего сердца. Семя, брошенное вами в толпу, даст обильную жатву. Мы сильны, но сильнее нас тот северный колосс, преградивший путь к дальнейшему развитию Японии.
Дзук-Чей стоял и с благоговением прислушивался к каждому слову великого государственного деятеля.
— Ваше высокопревосходительство, мое участие столь ничтожно и я так мало заслужил вашу похвалу. Я пришел извиниться за инцидент, происшедший с германским судном.
— Да, да, я все это знаю, это все улажено, но впредь будьте осторожнее, не забудьте, что император Вильгельм не миролюбец, а человек, добивающийся мира с мечом в руках. Его миролюбивые речи не мешают ему усиливать свой могущественный флот и германский народ являет собою сплошной лагерь интеллигентных воинов. С таким войском мы никогда не должны сражаться; нам дружба с Германией очень дорога. Итак, будьте осторожнее.
Дзук-Чей поклонился в знак согласия с мнением маркиза.
— Сядьте и расскажите мне о том, каково настроение разных классов общества,
— Настроение воинственное. Все жаждут войны с Россией и эта война будет весьма популярна. Бедные поселяне готовы отдать запасы риса, последние сены на жертвенник бога войны.
— Не пришло еще время. Срок очищения Манчжурии еще не настал и мы не имеем законного основания к войне. Пройдут эти несколько месяцев и мы очутимся в ноябре лицом к лицу перед вопросом борьбы за наше влияние в Азии. Европа нас не желает признавать великой державой и мы сумели усыпить европейских дипломатов, скрыв от их военных атташе нашу боевую готовность.