Тайны японского двора. Том 2
Шрифт:
Коклен сделал глоток.
— Никогда не унывайте, господа, если счастье мимолетно сменяется несчастьем, так как в самом несчастье для сильных натур лежит источник энергии, творчества и любви. Любовь — счастье, доступное немногим… Умейте же страдать. Многие из нас разменялись на мелкие страстишки, другие утратили даже способность понимать чужую любовь, и слава тем, которые, как наш уважаемый барон, способны искать с мечом в руках свою дорогую Брунгильду. Я пью за счастливый финал любовной эпопеи нашего друга. Да здравствует
— Ура! Vive l’аmоur! — закричали гости.
Все обступили барона.
Он был бледен. Ему было очень неприятно, что он сосредоточивал на себе общее внимание по вине Коклена.
— Благодарю вас, господа, — дрожащим голосом ответил барон. — Вас, мосье Коклен, я специально благодарю за добрые пожелания. Финал моего романа, как я думаю, кончится не скоро… Я буду бороться за свое счастье, но удастся ли мне побороть все препятствия — знает одно лишь Провидение. Против меня обстоятельства настолько роковые, что при всем оптимизме мало вижу причины для розовых надежд. Ваше дружественное сочувствие, господа, дает мне новые силы для борьбы с азиатскими приемами моих врагов. Да здравствует дружба!
Снова заходили бокалы.
— Вас спрашивают, — неожиданно доложил лакей, подойдя к барону.
Тот поспешил выйти вслед за лакеем.
Через минуту он вернулся, держа в руке распечатанное письмо.
— Господа, я не смею не поделиться с вами содержанием письма, только что полученного от моей возлюбленной. Вот что она пишет:
«Дорогой барон!
Меня хотят куда-то увезти. Находясь в забытьи, я слышала, что мне хотят дать отраву. Если меня отравят, то прости навеки. Я умру с мыслью о тебе, мой дорогой. Но я не думаю, чтобы посмели это сделать, и теряюсь в догадках. Почему ты не пришел? Подательница сего надежная и добрая женщина. Пошли с нею ответ.
Вечно твоя Хризанта».
— Браво! — крикнули все в один голос.
Раздались громкие рукоплескания.
— Садись, пиши. И от всех нас пошли поклон, — сказал Канецкий.
— Да здравствуешь любовь! — воскликнул Коклен, пожимая руку барона и чокаясь бокалом.
Барон поспешил к письменному столу и поспешно написал ответ.
— Вот вам двести франков, спасибо вам, — сказал барон, подавая старушке письмо.
— Мегсі, очень благодарна, — сказала она, — будьте покойны, ваше письмо доставлю дорогой принцессе.
Она с церемонными поклонами удалилась, рассыпаясь в благодарностях.
XL. Усыпление
Мучимая жаждой, Хризанта позвала камердинера и велела принести воды.
Тот поспешил исполнить приказание.
Но стороживший в коридоре Ямато обратился к нему с вопросом:
— Где вы были?
— У принцессы. Она просит воды.
— Подайте ей лимонада, — хладнокровно произнес Ямато. — Кстати, доктор, — прибавил он, завидев эскулапа.
— В
— Как вы думаете, что дать принцессе: простой воды или лимонада? Она ведь не совсем здорова.
— О, разумеется, лимонада, — с легкой усмешкой ответил доктор.
Подождав, пока лакей вернулся с освежающим напитком, он воскликнул:
— Дайте-ка сюда сифон. И мне нездоровится. Надо принять порошок. Это меня очень всегда успокаивает.
С этими словами он раскрыл коробку с порошками и, сделав вид, что бросает содержимое в стакан, сделал глоток.
— Принесите чистый стакан для принцессы, я и ей дам порошок, — сказал он.
На роковом лице Ямато заиграла нехорошая улыбка.
Ничего не подозревавший камердинер взял стакан, налитый для принцессы, и понес его в комнату Хризанты.
Хризанта залпом выпила лимонад.
— Странный вкус! — воскликнула она, поморщась.
Но вдруг у нее закружилась голова.
— Что со мною? Дышится так легко, а между тем… Мне жарко… я спать… хочу…
Вошедшая с письмом старушка нашла принцессу облокотившейся на письменный стол в неподвижном положении.
— Принцесса!
Ответа не последовало.
— Принцесса, письмо принесла! — крикнула старушка, наклонившись над Хризантой.
Принцесса вздрогнула всем телом.
Веки слегка приподнялись.
Видны были неимоверные усилия проснуться, но полминуты спустя тело грузно свалилось на спинку кресла.
— Боже, что с нею? — испугалась старушка.
Она приподняла Хризанту и снесла ее на кровать.
«Вот что значит волноваться», — подумала старушка и тихо вышла из комнаты.
Ей навстречу попались Ямато, доктор и камердинер.
— Что поделывает принцесса? — спросил ее доктор
— Бедная, кажется, уснул.
— Прекрасно, пусть спит, — сказал он. — Все-таки необходимо на нее взглянуть.
Доктор вошел в комнату Хризанты.
Достав из кармана флакон с хлороформом и пакет с гигроскопической ватой, он подошел к кровати, на которой спала принцесса.
Свернув в трубку листочек почтовой бумаги, взятой им с письменного стола, доктор втиснул в эту трубку комок ваты. Затем, отдалив от себя флакон с хлороформом, как и саму трубочку ваты, доктор налил туда хлороформ.
— Довольно! — произнес он, закупоривая флакон.
Хризанта продолжала спать глубоким сном.
Доктор поднес трубку к ее лицу.
Прошло минут пять. Он внимательно следил за дыханием, за пульсом.
— Все готово, — сказал доктор, входя к Ямато. — Теперь дело за вами.
— Следовательно, остается принести корзину и спрятать принцессу, — воскликнул Ямато. — Корзина здесь… Только раньше всего необходимо удалить прислугу.
Когда камердинер и его жена были удалены, доктор и Ямато внесли в комнату Хризанты корзину из ивовых прутьев.