Тайны йога-центра
Шрифт:
— Нет, мне известно, что вы были на вечеринке у господина Вардана.
— Да, конечно, я там действительно был и, кажется, даже немного перебрал. Как видите, у меня есть хорошее алиби.
— Только мне не совсем понятно, зачем оно вам, если Бенджамин, как об этом писала пресса, покончил с собой? Или у вас на этот счет есть другие сведения? — спросил Виджей и посмотрел американцу прямо в глаза.
Тот не выдержал пристального взгляда инспектора и отвел глаза в сторону.
— Да нет, откуда им быть. Просто из телевизионных полицейских сериалов знаю, что полиция
— Сейчас мы действительно хотим знать возможно больше о тех, кто был близок к Смиту. Дело в том, что есть основания полагать, что он был той ночью убит. Ну а поскольку можно с уверенностью исключить, что это был кто-то чужой, наличие алиби у этих людей им совсем не повредит.
К столу подошел слуга и убрал тарелки. Маршалл откинулся на стул, положив ладони на стол. Лицо его было сосредоточенно.
— Дело в том, что у Бенджамина не было врагов, и поэтому можно подозревать любого из нас. Он был великолепно воспитан и держал себя так, что вряд ли кто мог иметь личную причину для неприязни.
— Тогда, может быть, он мог угрожать кому-то своим исследованием?
— Нашему клубу он уж точно ничем не угрожал. Откройте сегодня левое издание в любой стране, и вы найдете такие разоблачения «империалистической помощи» странам третьего мира, что, будь это все на самом деле, нас уже давно надо было бы посадить за решетку. Я не думаю, чтобы Бенджамин Смит мог написать что-нибудь новое.
Закончив ленч, они вновь вернулись в кабинет Маршалла. Американец попросил принести кофе, закурил сигару.
— Жаль, что вы не курите, — отличные кубинские сигары. Я их предпочитаю всем другим — говорят, именно такой сорт курит Фидель Кастро, который, кстати, житья не дает нам своими речами. Его послушаешь — все беды от западной помощи.
— Господин Маршалл, — решив больше не давать Маршаллу пускаться в пространные рассуждения, начал инспектор. — Что вы могли бы нам сообщить о деятельности Общества наследников Ост-Индских компаний и, если это не секрет, как вы оказались в числе его членов?
— О, это длинная история. Вы, конечно, уже выяснили, что членом общества может быть лишь тот, чьи предки были когда-то связаны так или иначе с одной из Ост-Индских компаний. И знаете, так оказалось, что прапрабабка моей жены была одно время замужем за каким-то клерком этой самой компании, который, правда, никогда не покидал Лондон, так и умер от чахотки. Надо признать, что в обществе не было единого мнения относительно принятия меня в его члены, но Бенджамин Смит привел соответствующие исторические справки, «блюстители чистоты рядов» отступили и согласились на компромисс — членом общества стала семья Маршалл. — Американец одним большим глотком выпил из маленькой чашечки кофе и продолжил: — Знаете, честно говоря, я, признаюсь, никогда не придавал большого значения разным клубам и обществам. Но здесь, на Востоке, и особенно в вашей столице, жизнь настолько удручающе однообразна, что можно просто спиться. Но моя печень и так основательно подточена алкоголем — необходима отвлекающая терапия, теннис, увы, не помогает. Кроме того, членами
— Да, я помню. Но он, кажется, уехал из страны с большим скандалом.
— Правильно. Его два с лишним года назад обвинили бог знает в чем. А что он сделал? Да то, что ежедневно делают на Востоке почти все бизнесмены-европейцы, — дал бакшиш в виде ключей от «тойоты» руководителю государственной финансовой корпорации, а тому, наверное, показалось этого мало, он рассчитывал на «мерседес», вот и выступил с разоблачением в печати. Брауну пришлось уехать, а этот чиновник все-таки добился своего — ездит сейчас на новом «мерседесе».
— Но Браун остался членом общества?
— Да, конечно. Членство в обществе — пожизненное, и из него можно выйти лишь по собственному желанию, но этого никто не делает. Тем более что большинство из членов связало всю свою жизнь с Востоком. Возьмите хотя бы того же Брауна — не прошло и двух лет, как он вернулся сюда представителем «Капитал корпорейшн» и, представьте, с окладом почти вдвое больше моего.
— Простите, господин Маршалл, а что вы можете сказать о Яне Кнутсене?
— Если откровенно, то он, как говорится, ни рыба ни мясо, но временами, как, вероятно, большинство скандинавов, бывает просто невыносим, — как-то безразлично ответил американец.
— Дело в том, что он сегодня утром покончил с собой — выбросился из окна своей конторы, — тоже без особых эмоций в голосе продолжил Виджей.
Маршалл даже присвистнул, покачал головой.
— Представьте, однако, я где-то внутри этому даже не удивляюсь — он действительно был способен на такие вот экстремальные поступки.
— Когда вы видели его последний раз, господин Маршалл?
— Последний раз… Да, конечно, на вечеринке у Вардана. Тогда еще со мной произошел конфуз. Как я вам уже говорил, перебрал я в тот раз, что со мной, смею вас уверить, происходит крайне редко — свою норму я хорошо знаю и рубикон не перехожу. Так вот, в тот раз как-то незаметно я эту мифическую речку пересек и заснул в одной из комнат на первом этаже. А Кнутсен вместе с Варданом, Джай-бабой и еще с кем-то решили почти в полночь поехать проветриться, но выходили почему-то не через главный вход, а через черный, как раз из той комнаты, где я прилег отдохнуть. В темноте Кнутсен споткнулся о мои ноги и, кажется, разбил себе нос.
— А когда они вернулись, вы не помните? — Инспектор оживился.
— Нет, сразу после этого я уехал, вернее, меня отвезли домой на машине Вардана, — ответил Маршалл.
Инспектор взглянул на часы — пора уже возвращаться в управление. Он встал с кресла, поблагодарил за беседу Маршалла, попрощался и сопровождаемый элегантным помощником регионального представителя Всемирного клуба поднялся наверх к своей машине.
— Интересно, куда это Ян Кнутсен направлялся той ночью? — подумал Виджей, садясь за руль своего джипа.