Тайны йога-центра

Корнеев Виктор Леонидович

Штаб-квартира регионального отделения Всемирного клуба размещалась в обширном комплексе из четырех зданий, соединенных между собой подземными коридорами. Комплекс был построен с учетом местных условий, и четыре из шести его этажей находились под землей. Поэтому инспектор немало удивился, когда встретивший его в вестибюле помощник Маршалла предложил ему пройти к лифту. Но еще больше инспектор удивился, когда почувствовал, что кабина лифта скользит не вверх, как обычно, а вниз.

Из лифта они попали в небольшой холл, пол которого был устлан толстым светло-серым ковром. Помощник предложил Виджею пройти в одну из трех дверей, выходивших в холл, и они оказались в приемной, оборудованной по последнему слову конторской техники. Нигде не было видно ни клочка бумаги, в углу на отдельном столике стоял компьютер, за которым сидела миловидная блондинка.

Увидев входящих, она грациозно встала со стула. Лицо ее расплылось в «американской» улыбке, которая всегда вызывала у Виджея двойственное чувство.

С одной стороны, ему было приятно, когда ему улыбались, но, с другой — он совершенно ясно осознавал — эта улыбка значит не больше, чем приветствие компьютера, показывающего, что он включен и готов к работе.

— Господин директор вас ждет, проходите, пожалуйста.

Секретарша нажала кнопку селектора — на пульте зажглась зеленая лампочка, которая, как почему-то показалось Виджею, тоже улыбалась.

— Инспектор Виджей, сэр, — отчеканила секретарша в микрофон, обращаясь, очевидно, к своему шефу.

— Да, Мадлен, я его жду, — раздался из динамика селектора мужской голос с ясно различимым американским акцентом.

Секретарша прошла к двери, открыла ее и с еще более любезной улыбкой пригласила инспектора пройти внутрь.

Шагнув через порог, Виджей увидел шедшего ему навстречу атлетического сложения еще совсем молодого мужчину.

— Непыльная у него, видно, работенка, если он так хорошо и молодо для своих лет выглядит, — подумал Виджей, вспомнив, что они с американцем одногодки, и невольно сравнив его с собой.

— Очень, очень рад вас видеть, господин инспектор. — Маршалл крепко сжал руку Виджея. — Прошу, проходите, устраивайтесь. Если не возражаете, мы сначала немного поговорим, а затем перекусим.

Маршалл усадил Виджея в огромное из светлой кожи кресло, сам сел напротив.

На маленьком столике между креслами стоял небольшой деревянный поднос с несколькими бутылками виски, содовой, льдом и двумя хрустальными стаканами.

Маршалл чуть приподнялся с кресла, взял бутылку виски, посмотрел зачем-то на этикетку, налил в оба стакана.

— Остальное — на ваше усмотрение, — сказал он, плеснув в свой стакан содовой. — Обычно я предпочитаю со льдом, но сегодня что-то горло побаливает. Вы же берите, не стесняйтесь.

Виджей положил в свой стакан два кусочка льда, налил содовой. Он, как правило, старался избегать алкогольных напитков и даже полагавшийся ему в полицейском пайке ром отдавал коллегам, которые были ему за это очень признательны.

— Ваше здоровье. — Маршалл сделал несколько больших глотков, почти до дна осушив свой стакан.

Инспектор тоже пригубил свой напиток. Видя искреннее удивление в глазах американца, сказал:

— Я днем обычно не пью.

— Что же, наверное, в вашем деле надо всегда сохранять трезвый взгляд на вещи, а вот мне не пить — просто нельзя, иначе здесь с ума можно сойти. — Он допил виски, налил еще. — Вот сейчас, как вы, наверное, знаете, суета вокруг займа нашего клуба — этого подарка вашей стране к рождеству. Никак не могу понять, почему помощь Запада бедным странам часто встречает у них такое негативное отношение. Сначала правительства этих стран долго выпрашивают у клуба займы, а затем внутри стран начинаются протесты по поводу нашего «наглого вмешательства» в их внутренние дела. Но ведь когда вы даете взаймы круглую сумму денег, например довольно незнакомому, плохо обеспеченному человеку, разве не должны вы огородить себя от возможных неприятностей? Может же случиться, что этот человек просто прокутит ваши деньги, затем откажется отдавать долг? Кстати, по этому вопросу у нас часто шли споры с Бенджамином Смитом. — Маршалл вновь взял в руки бутылку, плеснул в свой стакан немного виски и выпил залпом, не разбавляя. Инспектор понял, что тот чем-то взволнован.

— А вы бы не могли немного поподробнее рассказать мне о ваших отношениях с этим человеком? — спокойно спросил он американца.

— Что я могу вам сказать? Познакомились мы с ним года полтора назад. Тогда он только что приехал в эту страну и был полон, как говорится, больших творческих планов. Начал какое-то эпохальное философско-экономическое изыскание обо всем, что связано с отношениями между богатыми и бедными странами. В свое время я тоже чем-то подобным занимался в Гарварде, прочел Гобсона, даже Ленина, других экономистов — и, надо признаться, эта тема мне как-то поднадоела. Все эти теоретические изыскания имеют, как я думаю, чисто прикладной характер и мало что дают для практики. Но здесь, в глуши, Смит был для меня новым человеком, чьи интересы были в какой-то мере созвучны моим, и мы первые три-четыре месяца встречались довольно часто. Ему, например, было забавно, что меня зовут Джордж Маршалл. Вы, может быть, знаете, что в первые десятилетия после второй мировой войны это была, пожалуй, одна из самых известных фамилий в мире благодаря Джорджу Калетту Маршаллу.

— Да, я не раз встречал эту фамилию, когда учился в Полицейской академии, ведь у нас тоже преподавал там свой Маршалл, правда, кажется, его звали Джон, — ответил Виджей.

— Да, Маршалл вообще фамилия распространенная, но мой полный тезка — личность действительно уникальная. Он был профессиональный вояка и отдал американской армии более сорока лет, дослужившись от кадета военного института в Вирджинии до пятизвездного

генерала. В конце второй мировой войны возглавил генеральный штаб нашей армии, а затем был госсекретарем у президента Гарри Трумэна. Ему пришла гениальная по своей простоте идея — за счет скопившихся излишков продовольствия, большая часть которых все равно бы сгнила на складах в Оклахоме или Техасе, обеспечить американскому бизнесу плацдарм в экономике лежавшей в те годы в развалинах Европы, а затем и других стран мира. Так родился знаменитый «план Маршалла». Транспортные суда, пересекшие Атлантику с зерном и тушенкой, забили тогда все порты Франции и Италии, Голландии и Англии, а на вырученные от продажи продовольствия средства шло восстановление экономики западноевропейских стран. Кто не согласился бы на такое — за счет Дядюшки Сэма привести свой дом в порядок? — Маршалл поставил стакан на столик, встал и зашагал по кабинету. — Если не возражаете, я немного разомнусь — с утра сегодня не встаю с кресла. — И тут же продолжил: — Так вот, во многом благодаря «плану Маршалла» Западная Европа встала на ноги, превратилась в хороший рынок для американских товаров, и то, что США потеряли, предоставляя помощь, они с лихвой уже окупили. А те, кто раньше зависел от американской помощи, сами превратились в доноров, предоставляя значительную финансовую помощь странам в Азии, Африке, Латинской Америке. Поверьте, я, например, был и остаюсь противником вооруженного вмешательства стран Запада в различные региональные конфликты. По-моему, если мы предоставим какой-то стране займы на ту же сумму, в какую обойдется наше вооруженное вмешательство, эффект будет во много раз более ощутимым. Зачем, например, нам было ввязываться во вьетнамскую авантюру, кидая в огонь миллиарды долларов, когда стоило бы раза в два-три увеличить помощь этой стране, создать на Юге процветающее государство, и население никогда не перешло бы на сторону партизан. За примером ходить далеко не надо — возьмите хотя бы Южную Корею. — Маршалл вновь подошел к креслу, сел, допил из стакана виски. — Вот здесь у нас с Бенджамином Смитом и возникли непреодолимые разногласия. Он почему-то считал, что финансовая помощь западных стран дополняет политику вооруженного вмешательства и одно без другого в стратегии Запада просто не существует. Это он, в применении к слаборазвитым странам, называл неоколониализмом — термином, ставшим для него каким-то ругательством. Для меня же слова «колонизатор» и «колониализм», равно как и «неоколониализм», несут положительный смысл. Ведь без колонизаторов, с утра до ночи потевших в своих пробковых шлемах, — кстати, не могу перестать удивляться, как они могли носить такие неудобные головные уборы, — эти страны так бы и до настоящего времени копошились в болоте нищеты и невежества. По выражению вашего лица вижу, что вы, мягко говоря, не совсем со мной согласны. Но вспомните, кто, например, объединил разрозненные княжества в могучую единую Индию, дал ее народу писаную историю, собрал по крупицам философские традиции и доказал миру, что это — древнейшая существующая цивилизация. Местным раджам до всего этого просто не было никакого дела. Они грабили население, погрязли в междоусобных дрязгах и разврате. Мне не совсем понятно, почему надо, например, отрицать заслуги Ост-Индских компаний, сотен тысяч англичан, целые поколения которых, как и поколение семьи самого Смита, связали свою судьбу с Индией, другими странами Азии. Безусловно, среди этих английских колонизаторов, живших, заметьте, без кондиционеров, куллеров и даже электровентиляторов, то есть без всего того, без чего многие на Востоке сейчас не мыслят и дня прожить в испепеляющий летний зной, были сотни, даже тысячи проходимцев, ни в грош не ставивших не только местных жителей, но и своих соотечественников. Но эти люди — скорее исключение, а не правило.

Смит все время старался убедить меня в том, что вся наша финансовая помощь слаборазвитым странам имеет перед собой одну цель — привязать их к нашему рынку, — продолжал американец. — Я же думаю, что мы уже изрядно избаловали многих из этих стран и они принимают нашу помощь как нечто должное. Более того, ряд из них все свое развитие начинают строить с учетом получения финансовой помощи.

Разве это не парадокс — в беднейших странах, постоянно испытывающих недостаток в финансовых ресурсах, в то же время тратятся огромные суммы денег, больше, пожалуй, чем в странах Запада, на золото и бриллианты, приданое и калым, роскошные свадьбы, где пируют добрые сотни людей. Такие свадьбы устраивают даже те, кто с великим трудом сводит концы с концами. Вам-то, как полицейскому, должно быть лучше известно, куда эти люди девают деньги, полученные нечестным путем. Помните, в газетах писали о кроватях из чистого серебра, которые находили налоговые инспекторы в квартирах тех, кто официально числится живущим на доходы ниже официальной черты бедности.

Виджей улыбнулся — действительно, куда только люди не ухитряются девать деньги: немыслимые украшения покупают на свадьбу, куда приглашают толпы родственников и знакомых, а потом эти украшения годами лежат в сундуках.

— Но ваш клуб нередко обвиняют в том, что помощь, предоставляемая развивающимся странам, очень часто используется как важный инструмент политического давления на них, а также для создания условий расширения деятельности в экономике этих стран транснациональных корпораций Запада.