Тайны йога-центра
Шрифт:
Слава Кошика день ото дня росла, а с ней росло и богатство. На деньги богатых европейцев и американцев был срочно переоборудован для приема современных лайнеров местный аэродром, построен «Империал». Затем и один прекрасный безоблачный ноябрьский день Кошик получил, как он впоследствии объяснял западным журналистам, «знак свыше», снялся со своими ближайшими приближенными и на двух зафрахтованных им горбатых «Боингах» взлетел, распугав стаи ворон, с местного аэродрома, с тем чтобы нежданно-негаданно приземлиться через сутки в одном из прибрежных штатов за океаном, где, как оказалось, им было загодя куплено заброшенное ранчо и несколько гектаров бесплодной земли.
С тех пор значение
Гостиница «Империал», проданная Кошиком, как говорили, в спешке за ничтожную сумму, перешла в руки местного миллионера — владельца плантаций сахарного тростника и перегонных заводов, разбогатевшего на поставках армии и полиции входившего в офицерский паек рома. Реклама этой продукции теперь щедро украшала вестибюль гостиницы, а каждый из проживающих в ней получал «на память» при отъезде стограммовую сувенирную бутылочку рома.
Правда, в последние годы гостиница почти всегда, даже зимой, в разгар туристского сезона, пустовала, и в ее номерах обосновались представительства различных компаний, банков, страховых контор. Пользовался популярностью только ресторан. По вечерам здесь было «шоу». Смазливая девица уже не первой молодости изображала в сопровождении небольшого оркестра что-то наподобие восточного «танца живота», чем неизменно вызывала шумные аплодисменты и смачные реплики заполнявших ресторанный зал местных нуворишей и заезжих коммерсантов. Затем ближе к полуночи центр веселья в гостинице перемещался на самый верх, в кафе-дискотеку «Колеса», где, заплатив «входные» 20 анн, «золотая» молодежь Анандпура почти до утра танцевала под визгливые выкрики диск-жокея и оглушительную музыку.
— Будьте добры, мне нужен хороший номер всего на день — до завтрашнего вечера, — насколько мог небрежно бросил Агарвал дежурному администратору, который, погасив улыбку, уже с озабоченным видом начал медленно листать книгу размещения постояльцев. Затем, вздохнув с облегчением и вновь расплывшись в уничижительной улыбке, администратор сказал:
— Вам повезло, сааб, — знаете, в это время у нас очень трудно найти свободный номер. Вот и сейчас почти все номера или заняты, или забронированы, но мне все же удалось найти для вас хорошие апартаменты — номер люкс.
Агарвал про себя рассмеялся той небольшой хитрости, к которой прибег администратор, а вслух произнес:
— Мне нужен обычный, но хороший номер. Если у вас такого не найдется, придется поехать в другую гостиницу.
Администратор вновь, теперь уже быстро, полистал книгу, закрыл ее и, опять широко улыбнувшись, сказал:
— Я же говорил, сааб, что вам очень везет. У нас только что освободился обычный номер, который, как я думаю, вам очень даже подойдет.
— И сколько он стоит в сутки? — поинтересовался Агарвал.
— Как обычно, сто анн в день, — ответил администратор.
— Включая завтрак? — твердым голосом спросил Агарвал.
— Нет, — начал администратор, но, заметив недовольное выражение на лице Агарвала, без особого энтузиазма продолжил: — Но для вас мы сделаем на этот раз исключение. Так что считайте, завтракаете бесплатно.
Оба — и Агарвал, и администратор — были довольны. Агарвал тем, что не дал себя слишком надуть, администратор тем, что получил на 20 анн больше, чем обычно.
Номер оказался действительно неплохим: пол от стены до стены застелен толстым, лишь слегка
Телевидение в стране, равно как и радио, контролировалось правительством и было постоянным объектом саркастических статей и карикатур в оппозиционной печати. Денег, выделяемых на подготовку телевизионных программ, хватало лишь на закупку посредственных местных и иностранных кинофильмов как минимум десятилетней давности и приглашение певцов, давно уже не пользовавшихся успехом у публики. Поэтому телевизионные программы в основном состояли из официальных новостей, различного рода патриотических передач — встреч с ветеранами Национальной партии, концертов бойскаутов, певших высокими детскими голосами песни времен борьбы за независимость, а также многочасовых репортажей с крикетных матчей и турниров национальной борьбы. Именно поэтому наибольшее количество телезрителей привлекала сначала еженедельная, а затем транслируемая через день программа «Йога для всех», или, как ее окрестили газетчики, «Джай-баба шоу». Специально для ее постановки приехал известный американский телевизионный режиссер, и программа действительно выгодно отличалась от всех других, привлекала своей необычностью и профессионализмом. Вначале, после красочного вступительного ролика, на экране появлялись очаровательные девушки — ассистентки Джай-бабы, одетые каждый раз в новые наряды, которые минут пять по очереди читали письма телезрителей, а затем в студию, беспрерывно улыбаясь и кланяясь телезрителям, входил Джай-баба. После краткой вступительной цитаты на санскрите из Вед, которую он произносил нараспев своим приятным баритоном, «живой бог» отвечал на самые, по его мнению, интересные вопросы телезрителей. Вот и сейчас после новостей заиграла мелодичная музыка, и на экране появилась заставка программы «Йога для всех». У Агарвала не было времени смотреть эту передачу, он выключил телевизор, умылся, переодел рубашку и спустился вниз в ресторан.
Быстро поев и удивив официантов щедрыми чаевыми, он быстро покинул ресторан, чтобы как можно скорее приступить к тому, зачем он приехал в этот город.
— Как вам понравился ваш номер? — спросил дежурный администратор, принимая у Агарвала ключ от комнаты.
— Спасибо, все очень хорошо. Кстати, вы не скажете, как лучше проехать в Юджин-форт?
— Вы, случайно, не на похороны Бенджамина Смита приехали? — в свою очередь поинтересовался администратор.
— Да, — нечаянно вырвалось у Агарвала, хотя в его положении вряд ли стоило это афишировать, несмотря на то, что в журнале регистрации он был записан под фамилией Шахани.
— Я тоже знал Бенджи-сааба. Хороший был человек. Я сам живу рядом с особняком Смитов, а отец одно время даже служил у них. Всего месяц назад я с Бенджи-саабом разговаривал. Очень его интересовало в то время все, что касалось обстоятельств гибели его предков — отца и деда.
— И у вас было что рассказать Бенджамину? — спросил Агарвал, с тем чтобы поддержать разговор, который мог быть полезным.
Администратор немного помялся, затем как бы нехотя ответил:
— У старого человека всегда есть что рассказать. А вы кто ему будете?