Тайны йога-центра
Шрифт:
Церковь, казавшаяся совсем маленькой снаружи, внутри была довольно просторной. Высокие стрельчатые, украшенные разноцветными стеклышками окна придавали одновременно торжественность и уют, разными цветами освещали несколько рядов деревянных отполированных до блеска скамей, невысокую паперть с амвоном. Церковь была пуста — только впереди, в самом углу, виднелась седая женская голова, склонившаяся в молитве.
Агарвалу раньше никогда не приходилось бывать в христианских церквах, и его немного поразило отсутствие здесь, в молельном доме, обязательных для восточных храмов многочисленных изображений и скульптур богов, украшенных часто драгоценными
Он знал, что христианская церковь на Востоке, и особенно в его стране, переживает отнюдь не лучшие времена. Вековые распри между католиками и протестантами, другими христианскими общинами и сектами, которые и сейчас будоражат Запад, здесь, в глубинке, приутихли, отошли на второй, если не на третий, план, и верующие сосредоточились на том, что их объединяет, — вере во всемогущество Иисуса Христа и искуплении через него всех своих земных грехов.
Этому способствовало и то, что основную массу прихожан здесь составляли уже не европейцы, а обращенные в христианство выходцы из низших каст, для которых принятие христианства стало единственной возможностью перестать быть отверженными, почувствовать себя полноценными людьми.
Но, как это часто бывает на Востоке, местные жители, крещенные разными поколениями католических, протестантских и других церковных миссионеров, привносили в новую для них религию свои легенды и обряды. Более того, внутри местного христианства стали даже образовываться касты. Руководство местных христианских церквей сначала в отчаянии пыталось бороться со всем этим «богохульством», но, поняв вскоре, что может и вовсе потерять всю паству, смирилось.
— Чем могу быть полезен, сын мой? — прервал ход его мыслей низкий старческий голос.
Агарвал оторвал взгляд от распятого Христа, опустил голову и увидел священника, спускавшегося к нему по ступенькам паперти. Агарвал про себя отметил, что, несмотря на свой почтенный возраст, он выглядел достаточно бодрым, во всяком случае по сравнению со стариком дворецким.
— Я друг Бенджамина Смита. Вы, наверное, знаете, что он вам завещал около ста тысяч анн, — начал Агарвал и понял, что этими словами как-то невольно задел священника. Тот поджал губы, внимательно посмотрел на Агарвала и тихо произнес:
— Сын мой, я вовсе не нуждаюсь ни в каких деньгах мирян. Все, что оставил в этом мире и завещал мне Бенджамин, пойдет на нужды святой церкви.
— Да, да, я это и имел в виду, — поспешил исправиться Агарвал. — У меня есть к вам небольшой разговор. Дело в том, что Бенджамин переслал мне письмо, написанное им накануне гибели, в котором он просил обязательно связаться с вами.
— Ваша фамилия… — вполголоса начал священник, немного подавшись вперед.
— Агарвал, Сунил Агарвал. — Журналист быстро достал из кармана на этот раз свое настоящее удостоверение и протянул его священнику.
— Да, да, Бенджи мне о вас рассказывал
Они поднялись по ступенькам, вышли через боковую дверь во двор и прошли к стоявшему рядом с церковью небольшому двухэтажному дому.
— Смирта, — позвал священник, когда они вошли в крохотную прихожую.
Из двери кухни показалась уже пожилая смуглая женщина с аккуратно зачесанными в тугой пучок смоляными с редкой проседью волосами, в белоснежном переднике, надетом поверх темно-синего платья с белым атласным воротничком.
— Приготовь нам чай и пожарь, пожалуйста, гренок.
Священник, чуть нагнувшись вперед, жестом пригласил Агарвала пройти в маленькую гостиную. Они удобно расположились в старых креслах, и сразу на колени святому отцу вспрыгнула темно-серая кошка, замурлыкала, а затем легла и задремала, поглаживаемая рукой хозяина.
— Так что вас интересует? — начал священник, продолжая при этом поглаживать спину кошки.
— Я только что был в доме Смитов — там творятся странные вещи. Кто-то на днях проник в гостиную и выдрал из семейного альбома все фотографии, на которых был изображен Вилли, а также Джон Голифакс. Старик привратник сказал, что некоторые из этих фотографий делали в свое время вы.
— Да, в последние дни эти «привидения», как их называют местные жители, хорошенько потрудились не только в доме Смитов. У меня альбом фотографий и вовсе исчез. Видно, кому-то некогда было искать отдельные нужные ему снимки, вот и взял все. Даже с могилы Джона Голифакса фото похитили.
— Значит, здесь есть действительно какая-то тайна. Но теперь вряд ли удастся что-нибудь узнать. Наверное, меня уже кто-то сумел опередить. — Агарвал сжал губы и посмотрел в потолок.
— Никогда не следует терять присутствие духа и надежду, сын мой. Господь поистине всемогущ и помогает тем, кто ищет справедливость и правду, — как показалось Агарвалу, с какой-то хитринкой в голосе произнес священник и затем добавил: — Только сначала выпьем чаю. Я человек пожилой, поэтому хотя сейчас и четыре часа, но по-летнему уже пять, а я не меняю своих привычек, которые достались к тому же по наследству. Так что чай в пять часов я стараюсь никогда не пропускать и благодарю господа за то, что он мне все еще дает возможность наслаждаться хоть этим в моей жизни.
Священник кивнул появившейся в дверях горничной, та будто ждала этого сигнала и, исчезнув за дверью, вскоре вернулась с подносом, от которого исходил аромат крепкого чая и свежеподжаренных гренок.
Они выпили чаю. Агарвал, как всегда, по-журналистски чуть спеша, священник, не торопясь, с большими остановками.
— Ну что ж, еще раз поблагодарим господа и вернемся к нашим баранам, — произнес священник, поставив чашку на стол и вытирая краешек губ белой накрахмаленной до блеска салфеткой. — Злоумышленники, очевидно, не знали, сын мой, что у меня есть еще один альбом. Подождите, я сейчас его покажу.
Священник поднялся с кресла, вышел из гостиной в прихожую, и Агарвал услышал, как он поднимался вверх по лестнице. Минут через пять, когда Агарвал уже успел внимательно изучить все, что находилось в гостиной, и полюбоваться выложенным голубыми изразцами небольшим камином, вновь послышались неторопливые шаги священника, спускавшегося по лестнице.
— Вот то, о чем, вероятно, не знало ни одно «привидение».
В руках у священника Агарвал увидел небольшой, форматом вдвое меньше обычного, альбом.