Тайны затерянных звезд. Том 3
Шрифт:
Сперва он отчётливо принюхался, словно не мог понять, почему вдруг ему стало дурно. Судя по выражению лица, которое сменилось на глубокую задумчивость, он ничего не почувствовал, и только почесал голову, и торжествующе посмотрел на меня:
— Я же говорил, что ни хрена у тебя не выйдет. Слушать старших надо, малыш, дольше проживе…
А вот договорить уже он не смог. Глаза его внезапно выпучились, как у лягушки, выброшенной в открытой космос, и буквально за секунду покраснели до такой степени, что, казалось, ещё чуть-чуть — и они просто лопнут, забрызгивая
— Это… — пробормотал Мартинес, глядя куда-то мимо меня. — Это… Зачем… Почему…
Не знаю, что именно имела в виду Пиявка, когда говорила про «расплавление мозга», но Мартинес сейчас явно испытывал именно его. Выражение его лица сменилось с торжествующего на растерянное, как будто он забыл, где и почему находится, а пальцы рук начали дрожать, как у больного Паркинсоном.
— Четыре… Четыре… — бессвязно лепетал Мартинес. — Надо четыре…
Постепенно дрожь перекинулась на всё его тело, ещё немного — и его начнёт колбасить в самых настоящих судорогах! Перегруженный мозг Мартинеса, не понимая, что с ним происходит, панически рассылал все возможные команды во всех возможных направлениях, и его организм сейчас должен был напоминать вышедший из-под контроля механизм, который разрушает сам себя нагрузками, на которые он не был рассчитан.
— Нет!!! — внезапно заорал Мартинес во всё горло, так, что я даже без микрофона его услышал через стекло. — Пожалуйста, нет!!!
Через силу, сопротивляясь судорогам, он поднял руку и мазнул по стене справа от себя. Ещё раз, ещё раз…
На четвёртый раз он наконец попал, и бронированное стекло, разделяющее нас, уехало вверх.
Мартинес выпал из загазованного помещения, как сломанный манекен. Повалился на пол, попытался отползти подальше, но из-за бьющих тело судорог лишь крутнулся на месте на четверть оборота.
— Нет… Нет! — бессвязно шептал он. — Четыре! Восемь!.. Пятнадцать!..
Я присел рядом с ним, и попытался поймать безэмоциональный взгляд генерала, упёртый в потолок. Поймал — и он тут же зафиксировался на мне, словно я был единственным важным объектом здесь и сейчас.
В общем-то, так оно и было.
— Если ты меня слышишь, то я предлагаю тебе сделку, — негромко начал я. — Ты говоришь мне как отключить зенитные батареи, а я прерву твою агонию.
— Четыре! Четыре!!! — бессвязно заорал Мартинес, не сводя с меня взгляда. — Восемь!
— Видимо, не слышишь… — вздохнул я, поднимаясь на ноги.
— Код!!! — ещё громче завопил Мартинес, тело которого уже начало крутить судорогами в разные стороны под треск растягивающихся связок. — Код! Четыре! Восемь! Пятнадцать! Шестнадцать! Двадцать… Три! Сорок… Два!
— Четыре восемь пятнадцать шестнадцать двадцать три сорок два? — уточнил я.
— Да!!! Надо! Надо!..
— Где управление?
— Четвёртый! Этаж!.. Надо!..
Мартинеса снова выгнуло судорогой, да так, что я отчётливо услышал треск ломающейся кости.
А потом сразу же согнуло обратно.
— Надо!!! — заорал он, сгибаясь туда-обратно так же легко и быстро, как лист
Вряд ли он назвал код, чтобы я отключил зенитки. Скорее всего хотел ликвидировать нас. Но это уже не имело значения. Код был у меня, а как с ним распорядиться, я решу сам.
Что ж, обещания надо выполнять.
Я прижал ногой шею генерала, чтобы голова не дрыгалась, приставил «Аспид» и выпустил весь оставшийся запас игл, дёрнув при этом ствол так, чтобы поразить как можно больший объём.
Бывший генерал ещё несколько раз дёрнулся, и наконец затих. Мозг окончательно умер, и оставил в покое многострадальное тело.
Будь моя воля, я бы оставил его один на один с этими страданиями. Он их заслужил. Несколько раз заслужил.
Но обещания надо выполнять.
Когда бывший генерал окончательно упокоился, я отбросил опустевший «Аспид», перешагнул через тело и вошёл в бункер.
Наверняка в нём можно было бы найти много всякого интересного, но оно всё сейчас не нужно. Сейчас мне нужно кое-что вполне конкретное, а поисками займёмся потом.
Если выживем…
Я протянул руку и взял микрофон, в который Мартинес так лихо вещал на всё здание.
— Эй, вы, — даже не пытаясь придать своему голосу несуществующей бодрости, начал я. — Мартинес мёртв. Кто сомневается, может зайти к нему в спальню и посмотреть своими глазами. Также сюда может подняться любой, кому взбредёт в голову продолжать сопротивление даже несмотря на то, что защищать больше некого. Но предупреждаю сразу — здесь уже лежит почти десяток тех, кто тоже посчитал себя самыми умными и сильными. И ещё один десяток остался в городке около посадочной площадки. Если вам и этого мало для того, чтобы понять, что происходит, милости прошу сюда. Только, пока будете подниматься, помните — Мартинес вас обманул. Это не я оказался заперт с вами. Это вас заперли со мной.
И я отпустил микрофон, позволяя ему упасть на пол.
По зданию разнёсся оглушительный скрежет, ставящий точку в моих словах, и я вышел из бункера. Нагнулся, подхватывая один из десятка лежащих вокруг бластеров, убедился, что он тоже с биометрической защитой и толку от него не будет. Обхлопав несколько трупов подряд, нащупал под тряпьём очередного гвардейца ещё один «Аспид» и забрал его себе вместе с дополнительным магазином. Снова вооружившись таким образом, я вышел из спальни и, уже не скрываясь, пошёл вперёд, к двери на лестницу, через которую совсем недавно попал сюда.
Я шёл, не скрываясь и не прячась — уже не было смысла. В опалённом тряпье, с разбитой броней, я бы не смог сойти за своего даже будь я профессиональным актёром, а я им не был. Можно было бы попытаться переодеться в спальне Мартинеса, сняв одежду с трупа, но с одной рабочей рукой это затянулось бы на неделю. Да и смысла в этом особенного не было — я ясно дал понять, что их командира больше нет, иначе бы я никак не смог попасть в его бункер и добраться до его специальной связи на всё здание разом. Любые солдаты теряются, когда узнают, что лишились командования.