Тайны затерянных звезд. Том 4
Шрифт:
И чуть пониже под ней — шесть неровных, с огромными усилиями нацарапанных патроном с вольфрамовой пулей диагональных линий.
Шесть человек, оставивших здесь корабль — шесть линий.
Мы договаривались, что, если кто-то вернётся сюда, то дорисует к своей отметине ещё одну, поперёк, превращая её в крест — так он бы дал понять остальным, что был здесь…
Но теперь в этом нет никакого смысла. Все, кроме меня, мертвы, и, судя по тому, что ни одна отметка не превратилась в крест — сюда они не возвращались. И уже не вернутся, а, значит, нет смысла отмечаться.
Поэтому я просто нашарил под лианами неплотно закрытую шлюзовую
Я достал личный терминал, включил вспышку камеры в режим фонарика, и, подсвечивая себе, шагнул в гулкую стальную утробу «Спектра».
«Спектр» был устроен намного проще, чем «Затерянные звёзды», потому что он и не был, по сути, кораблём как таковым. Он был, если можно так сказать, шлюпкой, единственной задачей которой было лишь как можно быстрее и незаметнее доставить десант в точку проведения операции. Поэтому и внутри он представлял из себя, можно сказать, простую бочку, без какого-то особенного разделения внутреннего объёма. Это пространство было нужно, чтобы там удобно размещалось до пятнадцати человек десанта в полной выкладке, да при этом ещё и оставалось место на дополнительное снаряжение, тяжёлое оружие, инженерные средства и всё прочее, что должна иметь при себе подготовленная штурмовая группа.
Уже потом, когда мы сбежали от Администрации, пришлось переделывать «Спектр» под себя. Мы пытались сделать из него какое-то подобие дома, наваривая внутри перегородки и формируя таким образом отсек за отсеком по мере необходимости.
Маленький, ещё меньше, чем на «Затерянных звёздах», лазарет, в котором хозяйничал Док, крошечный камбуз, которым заведовал Рел, да что там, даже банальный душ — это всё то, чего не было на «Спектре» изначально и чем пришлось обзавестись, когда кораблик стал для нас домом.
Самодельные стены, самодельные двери, самодельные спальные места — все было очень грубым и наспех сделанным, потому что сделать нужно было много всего, а время пребывания на каждой станции было строго ограничено.
Несколько раз мы даже не успевали завершить работу до того момента, пока жители не узнавали нас и не приходилось бежать оттуда сломя голову. Доделывали уже потом, порой прямо во время перелёта. Понимая, что нам больше нет места там, где мы привыкли быть, пытались создать для себя место сами.
И вот теперь всё это никому не нужно. Кривые, но душевные, сварные швы, самые дешёвые двери, а то и вовсе — полусгнившие тканевые занавески там, где двери купить не успели, — пущенная прямо по внутренним стенам перепутанная проводка… Всё это уже никогда больше никому не пригодится. По крайней мере, никому из тех, на кого было рассчитано изначально. Кто всё это делал.
Даже звери и птицы Виты почему-то не стали обживаться в брошенном «Спектре» — то ли их пугало то, что он целиком из металла, то ли не смогли проникнуть внутрь, то ли ещё что-то… Но факт остаётся фактом — пока я двигался по внутренностям корабля, подсвечивая себе терминалом, как фонариком, я не наткнулся ни на один признак жизни. Даже растений нигде не видать, ни из одной щели не торчит ни одного росточка. Словно природа изо всех сил старалась не замечать «Спектр» и уж тем более — ни в коем разе не делать его частью себя. Обрасти, затянуть,
Я шёл, не торопясь, но всё равно через две минуты уже прибыл на мостик. «Мостик» — это, конечно, громко сказано, это скорее просто кокпит на двух пилотов и командира отряда, и весь десант сюда не поместился бы, даже если бы упихивали извне, но мы всё равно по привычке называли его именно так.
И уж тем более это не походило на мостик «Затерянных звёзд», где и диванчику место нашлось и даже маленькому столику. Тут вообще не было никакой мебели, кроме трех кресел. Два из них были пилотскими, и стояли соответствующе — в вырезах главной консоли, где и располагались пилотские посты. Рычаги управления, конечно, мы вырвали с корнем, когда оставляли тут «Спектр», но вот кресла трогать не стали — только морока лишняя.
Третье кресло торчало точно посередине, приподнятое на небольшом помосте, и его окружали свисающие с потолка кронштейны с торчащими проводами. Раньше на них располагались мониторы, выводящие тактическую обстановку по требованию командира отряда, для которого это кресло и предназначалось.
Это моё кресло. Я сидел в нём сотни раз, я вёл «Спектр» через огонь, вакуум и самые агрессивные атмосферы. Я отдавал указания, куда, как и с какой стороны подходить, когда и как выгружаться, я начинал атаки и инициировал отходы после удачного завершения миссии.
Не удержавшись, я закрыл глаза, поднял руку, вытянул указательный палец и безошибочно ткнул им в жёсткий подлокотник кресла — туда, где его пересекала короткая, но глубокая царапина. Сдвинул палец на несколько миллиметров — ещё одна. И ещё одна. И ещё десяток.
Так я отмечал удачные операции, проведённые моим отрядом. Сто девятнадцать отметин — сто девятнадцать операций.
Это, конечно, формально было порчей принадлежащего Администрации имущества, но все, кто об этом знал, всегда закрывали на это глаза. Как и на то, что корабельные техники нет-нет, да и приделывали к «Спектру» какую-нибудь новую, неучтённую конструкцией, деталь, модернизируя бот таким образом под наши просьбы. А детали потом списывались то по сроку годности, то просто утерянными. А всё потому, что авторитет «Мёртвого эха» был не просто на высоте — он был выше всех возможных высот.
И тем больнее было падение.
В каком-то смысле, «Спектр» в его нынешнем состоянии — это самая яркая и красноречивая иллюстрация истории отряда, какую только можно выдумать. Хищный стремительный стелс-бот, выныривающий из ниоткуда неожиданно для противников, игнорирующий все системы обнаружения и защиты, а то и просто насмехающийся над ними, наносящий удар кораблям и станциям в самое чувствительное место — во внутреннюю структуру, в тех, кто обеспечивает работу этих самых кораблей и станций…
И вот теперь он лежит, поглощённый буйной природой зелёной планеты, и никто даже не знает, что он тут вообще есть. От него осталась только лишь одна гулкая пустая оболочка, и даже дикие твари не решаются с ним связываться.
Вот только одно различие всё же есть. Я-то, в отличие от «Спектра», нашёл тех, кто принял меня. И пусть это самые отбитые, наглые, рисковые, а иногда и вовсе безрассудные «пираты», но это именно тот вариант, что и был нужен.
А всё потому, что корабль, в отличие от меня, не способен открыться без посторонней помощи. Не способен впустить в себя других.