Тайные архивы русских масонов
Шрифт:
На Павла I масоны возлагали большие упования. Еще в бытность его наследником масоны употребили все возможные средства для приобретения его симпатии к своему братству. Лица, окружавшие цесаревича Павла, слыли чуть ли не поголовно масонами, и его воспитатель Панин в масонских стихах воспевается как счастливый старец, которому удалось ввести царское сердце в братство. Князя Куракина Шеш-ковский называет «инструментом» к приведению великого князя в братство. В целях пропаганды масоны чрез посредство архитектора Баженова пересылали цесаревичу масонские книги. Когда же при следствии над кружком Новикова была обнаружена записка Баженова об отношениях Павла Петровича к масонам и императрица письменно запросила об этом великого князя, она получила от него в ответ записку, где им резко отрицалась какая-либо его связь с масонством и все дело выставлялось последствием вымысла. Любопытно, что в числе лиц, осыпанных милостями при восшествии на престол Павла Петровича, находился и виновник докучного «вымысла»: 8 ноября 1796 г. коллежский асессор архитектор Василий Баженов был произведен прямо в действительные статские советники; вскоре он был награжден имениями, а в 1799 г. назначен вице-президентом Академии художеств [6] . «Инструмент» же Куракин тоже осыпается царскими милостями. Не забыты были государем и другие впавшие в опалу масоны Новиковского кружка, а между тем императору Павлу не мог быть неизвестным «зловредный умысел» сих «государственных преступников уловить» его в орден. Допрошенные Лопухин, Тургенев, Трубецкой даже не отрицали желания видеть в ордене великого князя, а Трубецкой откровенно признал на допросе: «Покойный Шварц предлагал нам, чтобы известную особу сделать великим мастером в масонстве в России, а я перед Богом скажу, что, предполагая, что сия особа в чужих краях принята в масоны, согласовался на оное из единого того, чтобы иметь покровителя в оном» [7] . Причастность цесаревича Павла к масонству признавалась тогдашней ходячей молвой; толки расходились лишьв указаниях на время и место, где состоялось это посвящение в масонство. По случаю вступления Павла Петровича за границею в орден, состоявшегося или только предполагавшегося, был составлен особый пролог [8] . Как бы то ни было, первые шаги Павла по вступлении на престол были полны милости по отношению к масонам. Новиков был тотчас же освобожден из крепости [9] . После коронации в Москве у Павла I даже явилась
6
Сенатский Архив; стр. 2, 23, 82, 502.
7
Профессор Московского университета Иван Григорьевич Шварц по поручению московских масонов ездил за границу для устройства самостоятельного существования русского масонства, в чем он и успел: на Вильгельмсбадском конвенте Россия была признана восьмою провинциею ордена. Шварц основал орден златорозового креста в Москве. Главная заслуга Шварца заключается, однако, не в этих масонских административных хлопотах, а в деятельном и неутомимом участии на пользу просвещения. Подробности изложены в труде Лонгинова: «Новиков и московские мартинисты» (Москва, 1867 г.). Духовным завещанием все свое имение Шварц предоставил не своим родственникам, а дружескому ученому обществу.
8
В 1776 г. была за границей издана брошюра неким Le-Bauld de Nans, озаглавленная Prologue pour la reception de S. Altesse Imperiale M-r le Gr. Due de Russie к Friedrichsfelde, le 6 aout 1776.
9
Карамзин в своей записке от 20 декабря 1818 г., между прочим, писал: «Император Павел в самый первый день своего восшествия на престол освободил Новикова, сидевшего около четырех лет в душной темнице, призвал его к себе в кабинет, обещал ему свою милость как невинному страдальцу и приказал возвратить конфискованное имение, т. е. остальные несожженные книги».
10
Финдель. II, 113. Reinbeck, Fluchtige Bemerkungen auf einer Reise nach Moskau imjahre 1805.
11
Pyc. Apx., 1875, III, 75. Записка о мартинистах, представленная в 1811 г. графом Ростопчиным великой княгине Екатерине Павловне.
Запрещение лож было повторено Александром I в 1802 г., но уже с 1803 г. число масонских лож растет с большой быстротой. В этом именно году, по иностранным источникам, передающим слова флигель-адъютанта Брозина [12] , происходила аудиенция известнейшего масона Бебера у государя. Между ними происходил продолжительный разговор, во время которого Бебер изложил сущность масонского учения и испрашивал отмены запрещения масонства в России. Государь, убежденный Бебером, якобы отвечал: «То, что вы мне говорите об этом обществе, меня вынуждает не только оказать ему покровительство, но даже просить о принятии меня в число масонов; полагаете ли вы, что это возможно?» — «Государь, — сказал на это Бебер, — сам я не могу дать вам ответ, но я соберу всех масонов столицы, чтобы им объявить о вашем намерении, и я убежден, что они поспешат пойти навстречу вашим желаниям». По выражению Брозина, ни один русский масон того времени не забыл этих знаменательных слов государя, который будто и был вскоре посвящен в масоны. Как бы то ни было, с этого времени масонские ложи, повторяю, стали размножаться в России.
12
Acta Latomorum, 1,218.
В Александре I масоны видели в продолжение долгих лет своего покровителя, своего единомышленника, исполненного, собственно говоря, масонскими заветами. Даже не важно, был ли Александр фактически принят в масоны, подвязывался ли ему масонский фартук, посещал ли он масонские ложи. Это вопрос второстепенный. Важно, что Александр, искавший мятежной душой исхода своему нравственному чувству, вечно колеблющийся, представлявший тип ищущего, пристававший то к одной секте, то к другой, был долгое время масоном по духу. Он многие годы не запрещал масонских собраний, не преследовал масонов как религиозных еретиков или политических заговорщиков. И масоны видели поэтому в Александре оплот своему ордену, залог его безмятежного существования и даже процветания; они видели в нем правителя, радевшего о благе подданных. Слагая приветственные песни в честь Александра I, масоны всякий раз, воздавая ему хвалу, вспоминали об его гражданских добродетелях; они подчеркивали, что он — «страж блага, миротворец»; они воспевали его не только за то, что он царь, но за то, что он — «царь и вместе человек»: «он — блага подданных рачитель, он — царь и вместе человек». В масонских ложах ставился иногда портрет государя. 24 августа 1819 г. варшавская масонская ложа извещала виленскую ложу Славянского орла о постановке в ней портрета государя. Та же ложа препровождала в виленскую ложу Доброго пастыря экземпляр песни, составленной по поводу этой постановки портрета. Варшавский великий восток 12 декабря 1818 г. обнадеживал литовскую провинциальную ложу, которая только что получила от петербургской ложи извещение о нежелании входить с нею в соглашения, в покровительстве государя как сочлена [13] . В письме [14] , «пущенном» за подписью графа Платера от великой варшавской ложи в великую виленскую ложу, рассеивается опасение последней о закрытии правительством литовских лож, с уверением, что этого не может случиться в царствование Александра I и с советом в случае, если «паче чаяния таковое запрещение последует, не противиться силе, прекратить на время работы и, ожидая благоприятнейших времен, сохранить масонство в своем сердце, оставаться между собою в связи». Масонская муза еще в 1821 г. влагает в уста императора Александра такое двустишие: «Вас не постигнет участь слезна, от прежних бед — я вам оплот!»
13
«Рус. Стар.», 1907, март, 545–546.
14
Этого письма я не видела в подлиннике, но содержание его изложено в деле о судившемся за масонство майоре Королевском в 1827 г. (Арх. Глав, воен. — суд. управл.). Письмо носит дату 12 декабря 1819 г. Определить тождественность этого письма с указанным выше, к сожалению, невозможно.
Жизнь показала, однако, что эти слова звучат самой горькой иронией и что именно император Александр I официально запретил в России свободнокаменщическое учение.
Обращаясь к документам, касающимся разрешения правительством при Александре I масонства, прежде всего остановлюсь на ответах на вопросные пункты инструкции, данной Вибелю из Германии в 1818 г. На запрос немецкого масона русские масоны отвечали, что здание масонства возобновлено и терпимо в России с 1809 г. [15] Далее, согласно секретному отношению министра внутренних дел к начальнику главного штаба его императорского величества от 9 января 1826 г. за № 13 [16] , масонские ложи, начавшие устанавливаться в Петербурге и других губерниях с 1804 г., «были просто терпимы, но правительство не распространяло на них никакого посредственного или непосредственного влияния»; в 1810 г. вновь назначенный министр полиции Балашов «пригласил к себе начальников масонских обществ и, предначертав им некоторые в руководство правила, объявил повеление доставлять в министерство полиции ежемесячные отчеты о всем происходящем в собраниях их, которые сам несколько раз посещал»; этот порядок не изменился и при следующем министре полиции, Вязьмитинове, который по временам докладывал государю о масонских ложах, «постоянно уклонялся от всякого непосредственного влияния на управлявших ложами и не входил ни в какое письменное с ними сношение». По слиянии воедино министерств полиции и внутренних дел, новый министр Кочубей объявил тогдашнему великому мастеру директориальной ложи Беберу, что «правительство не требует никакого отчета в распоряжениях, но тогда лишь будет вмешиваться в дела обществ масонских», когда они, не сохранив уважения к тому, что относится к святости религии и к точному исполнению законов, и уклонившись от строгих обязанностей нравственности и гражданского благочиния, «обратят на себя справедливое преследование». Так писал министр внутренних дел В. Ланской. В 1815 г., при возникших в масонстве несогласиях, последствием чего явилось учреждение новой великой управляющей ложи (Астреи), на новых основаниях, приверженцы прежних установлений противились уничтожению существовавшей до того времени управляющей ложи: «принимая во внимание, — значится в протоколе великой директориаль-ной ложи, — что закрытие этой великой мастерской может быть постановлено только нашим августейшим государем, который ее уполномочил (a autorise), и что ложи, оставшиеся верными обряду, который известен этому великодушному императору, не могут выбрать более совершенного устроителя их трудов, чем эта масонская власть», братья порешили возобновить деятельность великой ложи и выбрать должностных лиц. Репрессии начались постепенно и издали. Выше было изложено, что с 1810 г. масонские ложи обязывались доставлять сведения о своей деятельности в министерство, хотя в 1816 г. Александр I при испрошении у него позволения на открытие новой ложи отозвался, что формального разрешения он не дает, но смотрит на все это дело сквозь пальцы [17] . В 1820 г. государь относился к масонам уже с явною недоверчивостью; так, фон Визин не был назначен губернатором только оттого, что был масоном [18] .7/19 ноября 1820 г. кн. П.М. Волконский, бывший с государем в Троппау, вскоре после известной семеновской истории писал И.В. Васильчикову: «С некоторого времени государь замечает, что много офицеров разных полков ездят в Кронштадт; так как там существует масонская ложа, вновь устроенная, то весьма может быть, что, будучи под присмотром в Петербурге, не ездят ли они туда, чтобы участвовать в заседаниях без всякого стеснения» [19] . 13 июня 1821 г. тот же Волконский передавал Васильчикову повеление государя навести секретные справки по поводу поездки Эллизена в Торопец на воды, «действительно ли он поехал по этой причине и не остался ли он в самом То-ропце под какими-либо предлогами; так как кавалергарды также там находятся, то велите наблюдать, нет ли сношений между ними» [20] . В 1821 г. последовало запрещение печатания масонских песен. В этом году, 29 июня, кн. А.Н. Голицын сообщал [21] управляющему министерством внутренних дел о последовавшем запрещении печатать «масонские песни и другие сочинения, как и произведения такого сословия, которое не имеет никакого явного характера и никакими открытыми постановлениями и правилами в государстве не дозволено к существованию»; вместе с тем повелевалось, чтобы цензурные комитеты не дозволяли «к напечатанию песен таковых и других сочинений, хотя бы на них и не означалось того, что они издаются от масонских обществ, коль скоро по содержанию их довольно приметно, что они принадлежат к сим обществам». Таким образом, накладывалось цензурное veto на масонскую литературу.
15
Инструкция с черновыми ответами, в двух экземплярах, хранится в Московском Румянцевском музее. Она частью напечатана Ешевс-ким (Сочинения, т. III, 456–457) и Пыпиным (Матер, для истор. мае., Вести. Евр., 1872, июль, 244–253).
16
Военно-ученый архив. Напечатано мною в «Рус. Стар.», 1907, февр., 344–346.
17
По словам декабриста Штейнгеля (Декабристы фон Визин, кн. Оболенский и бар. Штейнгель, изд. Пирожкова, с. 396–397) один содержатель косметического магазина в Москве, по приезде туда государя, подал просьбу военному губернатору о разрешении ознаменовать день 30 августа открытием ложи; государь, по докладе ему этой просьбы, отозвался: «Я формального позволения на это не даю, у меня в Петербурге на это смотрят так (государь взглянул сквозь пальцы); впрочем, опыт удостоверил, что тут зла никакого нет, это совершенно от вас зависит». В биографии декабриста фон Визина слова государя несколько варьируются; государь будто бы сказал; «я не даю явного позволения, но смотрю сквозь пальцы; опытом дознано, что в них нет ничего вредного, и потому предоставляю на твою волю» (ib. 15). В записке, писанной Штейнгелем государю 11 января 1826 г., изложено: в 1816 г. 30 августа, в Москве, открыта была ложа с Высочайшего соизволения; государь изволил сказать графу Тормасову: «Я не даю явного позволения, но смотрю сквозь пальцы; опытом дознано, что в них ничего нет вредного, а потому предоставляю на твою волю». (Бороздин. Из писем и показаний декабристов. Критика современного состояния России и планы будущего устройства, стр. 67.)
18
21 декабря 1820 г. кн. Волконский писал Закревскому, что отмеченный в рапорте о приезжающих в Петербург, фон Визин имел намерение просить место губернатора; государь отозвался об этом, что он «полагает его весьма способным к сей должности, но вместе с тем объявил, что он известен за весьма большого масона, о чем и сожалеет» (Сб. Имп. Рус. Ист. Общ., LXXIII, 54).
19
Рус. Арх., 1875, III, 53–54.
20
lb., 96.
21
«Рус. Стар.», 1901, авг., 426.
22
«Рус. Стар.», 1907, февр., 345.
Следующий, 1822-й год был роковым для русских масонов. 1 августа 1822 г. последовал высочайший рескрипт на имя графа Кочубея о закрытии всех масонских лож в России. От него в свою очередь последовали письма великому мастеру великой ложи Астреи графу Мусину-Пушкину-Брюсу и наместному мастеру великой провинциальной ложи Ланскому [23] . Мотивом запрещения были выставлены «беспорядки и соблазны, возникшие в других государствах от существования разных тайных обществ», и желание государя, «дабы твердая преграда полагаема была ко всему, что ко вреду государства послужить может, и в особенности в такое время, когда, к несчастию, от умствований, ныне существующих, проистекают столь печальные в других краях последствия». Вместе с закрытием лож затребованы были подписки от масонов в обязательстве, что «они впредь ни под каким видом ни масонских, ни других тайных обществ, ни внутри империи, ни вне ее составлять не будут». Отдельные ведомства тоже стали отбирать подписки от служащих о непринадлежности к масонству. Так, военный министр предписанием от 17 августа 1822 г. за № 1507 [24] к командующему гвардейским корпусом требовал, чтобы чинами корпуса были даны подобные подписки, присовокупляя: «Государь император надеется, что все г.г. военные чиновники поступят в сем случае с тем чистосердечием и праводушием, какие приличны воинам, знающим правила чести, и обратят свое внимание на то, что, учинив присягу его величеству, они уже не свободны дать какую-либо другую присягу». Это распоряжение должно было быть отданным не приказом по корпусу, т. е. не явно, а «особыми извещениями на имя командующих частями», т. е. более скрытным образом. Подписки отбирались весьма ревностно: отобрана была подписка даже от великого князя Михаила Павловича как командира бригады в 1 гвардейской пехотной дивизии.
23
Текст этих писем приведен в «Русской Старине», а подлинник письма от 6 августа за № 565 на имя С.С. Ланского хранится в Румянцевском музее. «Рус. Стар.», 1877,1, 65—651.
24
Арх. шт. Войск гвардии и Петерб. воен. окр.
При вступлении на престол императора Николая I запрещение масонства было подтверждено: высочайшим рескриптом от 21 апреля 1826 г., данным министру внутренних дел, было повелено снова истребовать по всему государству обязательства от всех находящихся на службе и отставных чиновников и неслужащих дворян о непринадлежности к тайным обществам. После повторного запрещения масонства Ланской доносил министру внутренних дел, что целями масонства было «искание чистейшего познания Бога, человека, натуры»; об «упражнениях» же масонов «правительство ежемесячно извещаемо было в то время, когда собрания сии не были запрещены» [25] .
25
Моек. Рум. муз.; черновик указанного донесения.
Масонство было запрещено, но ревностные братья не переставали собираться тайно; от ордена отпали те лица, которые не были настоящими масонами по духу и убеждению, а истинные братья сохранили верность масонству. Сохранился документ от 10 сентября 1827 г., свидетельствующий, что после запрещения масонских лож братья сплотились еще теснее, сделав предусмотрительное постановление о приеме впредь новых братьев с большою осторожностью и признав, что в самой постановке масонства, в его организации крылись причины, приведшие к крутой правительственной репрессии. Документ сохранил нам решение масонов ввести строгое подчинение масонскому начальству и обязать членов присягой о невыдаче не только целей собраний, но и их участников. Масонство заключилось в скорлупу, осуществив принцип полной конспиративности. В любопытном вышепоименованном документе читаем [26] : «Будем общими силами продолжать сооружение стен того здания, коего основание столь превосходно и твердо положено было предками нашими; каждому из нас предлежит обтесывание собственного своего дикого камня, а вместе с сим всем нам вообще приготовление и других камней, к строению сему годных; заключим союз любви, верности к ордену, чистосердечия и взаимного дружества в истинном духе собратства; оставим всякую ложь, всякое притворство, самомнение, недоверие, всякую скрытность и все своекорыстные виды; будем все вообще и каждый в особенности служить собственно Богу, ордену и ближним». Сохранились масонские речи Ланского и Поздеева от 1828–1829 гг. [27] Наконец, живучесть масонского духа доказывают уголовные дела, возникавшие после запрещения масонства по доносам. В 1827 г. был привлечен к ответственности за продолжение масонских связей и вербовку новых членов командир инвалидных команд майор Королевский [28] , у которого при обыске были обнаружены масонские эмблемы, книги, рукописи. Дело окончилось преданием забвению, однако оно дало новый толчок к усилению репрессии. Чрезвычайно интересна записка сенатора Новосильцева, содержащая, кроме заключения собственно по делу Королевского, еще и пространное рассуждение о необходимости и средствах к искоренению масонства. 12 января 1828 г. Новосильцев писал государю чрез цесаревича заключение о продолжении масонских связей тайным образом, когда они «еще вреднее, нежели при существовании открытых масонских соединений, за которыми правительство по известности оных могло иметь наблюдение». В образец строгости по отношению к масонам он приводит принятые им меры в Царстве Польском, где «с высочайшего соизволения все масонские архивы, масонские украшения лож, знаки, приборы и самые книги были собраны в одно место под наблюдением особо учрежденной комиссии, которая, продав то, что могло идти в общую продажу, соединила вырученные деньги с наличными капиталами лож, отданными по распоряжению правительства вместе с недвижимым масонским имуществом на богоугодные заведения, прочие собственно масонские вещи или истреблены под надзором комиссии, или хранятся в ведении правительства, как-то архивы, для могущих впредь случиться справок; таким образом предупреждено по возможности всякое возникновение масонской связи посредством вещей, служащих эмблемами сего соединения». Далее Новосильцев высказывает мысль, что, «доколе масонство существовало явным образом, оно могло еще быть под наблюдением местных начальств, но если оно продолжать будет существование свое в сокровенности, то тем самым изъемлется от всякого возможного надзора и будет служить орудием заговоров».
26
Моек. Рум. муз., 92.
27
Моек. Рум. муз., 138 (1875).
28
Арх. Главн. воен. — судн. упр.
Так непостоянно было отношение к масонам русской правительственной власти. Является вопрос, в чем же крылась причина этого отношения.
ГЛАВА II
Обет природы был равенство, но человек нарушил скоро оный. Каменщик восстанавливает первобытные права человеческого племени; он не жертвует никогда народным предрассудкам.
«Вселенная есть отечество каменщика», — читаем в законах ордена св. каменщиков 1812 г. [29] В масонской книжке «Влияние истинного свободного каменщичества во всеобщее благо государств» [30] встречается наименование масонами самих себя «прямодушными космополитами или всемирными гражданами». Великий союз союзов, т. е. орден свободных каменщиков, должен был соединить в одну всемирную семью людей всей вселенной под неограниченной властью одного властителя, имя которого любовь.
29
«Море», 1907, июнь, 773.
30
1816 г. Москва. В университетской типографии, стр. 110.
Когда «любовь взойдет на трон», мечтали масоны, тогда «век Астре-ин возвратится». Даже брат, отрекшийся от каменщического союза, предавший гласности все масонские тайности, высмеявший клятвы, им самим принесенные, даже такой брат-ренегат, брат-отступник [31] умиляется высокой целью ордена и признает достойным бессмертия имя того, кто придумал масонство, «ибо он усмотрел, что все люди равны и что ничего не достает к их благополучию, как только чтобы они сами хотели оного достигнуть чрез взаимную и искреннюю любовь, и поелику страсти человеческие и достоинства препятствуют успеху полного благополучия, то он надеялся, изгнав оные, возвратить прежнюю человечность».
31
Автор книги «Масон без маски или подлинные таинства масонские, изданные со многими подробностями точно и беспристрастно. В С.-Петербурге, 1784 г. Печатано с дозволения, указного у Христофора Геннинга». Впервые этот памфлет на масонство был издан в Лондоне в 1751 г.
Каменщичество — это реакция, это протест против известного порядка, это плод, назревший от сознания необходимости нравственного перерождения людей, у которых «в устах — любовь, и ненависть — на деле»; это крик наболевшего сердца, уставшего терпеть. «Воззрим на пышный мир, — поется в песне, — рыдает горько честь, невинность тяжко стонет».
Если масонство, под влиянием времени и как дело рук человеческих, отклонялось иногда от первичной своей цели, то являлись тогда братья — обновители масонства, напоминавшие об этой цели и возвращавшие масонству его прежнее направление.