Тайные архивы русских масонов
Шрифт:
Помимо всеобщности, всесословности и ясности, масоны требовали от закона гуманности, мягкости, милости. Если вообще недостаточность любви была отрицательным качеством в каждом человеке, по масонскому воззрению, то этот недостаток усугублялся в суде. Про князя Прозоровского Лопухин писал Кутузову в 1791 г. [65] : «Несчастие его нрава, что он все ищет обвинять. Например, некоторые его предписания, читанные мною по уголовному производству, не худы, но что же? Везде только о том идет дело, как бы открыть преступление, а ничего о том, как бы защитить невинность и оградить от напрасного страдания». В образец судебного деятеля выставляется Енгалычев, который «не припас пропитания, потому что не корыстовался».
65
«Рус. Стар.», 1896, ноябрь, 343. Товарищи и птенцы, Н.И. Новикова.
Взгляд масонов на судебных деятелей выразился, между прочим, в масонской песне:
Не«Судья, который не истощает всего своего внимания, судя человека в уголовном деле и без совершенного уверения или хотя и с малым небрежением осуждает его на тяжкую казнь, — пишет Лопухин [66] , — только же сам ее заслуживает и столько же преступник, если не больше, как неумышленный убийца и даже такой, который убил, рассержен будучи». Виноват из судей и тот, «кто наклонил весы суда и хотя не из мздоимства, но из уважения к приязни или в угождение лицу сильного».
66
Рус. Арх., 1884,1,9.
Помимо суда по совести, масоны требовали отсутствия в лестнице наказаний слишком тяжелых кар: «Не должно определять наказаний бесконечных, потому что в христианских правительствах исправление наказуемого и внутреннее обращение его к добру надлежит иметь важнейшим при наказании предметом и что нет такого злодея, о котором бы можно решительно заключить, что он не может сделаться полезным для общества в лучшем и свободном состоянии». Бессрочные, пожизненные наказания также отвергаются масонами.
Масоны же положили начало более или менее организованной тюремной благотворительности, оказав свое влияние на образование филантропических тюремных комитетов. Хорошее устройство тюрем и мягкое обращение с подсудимыми требовались масонами ввиду того, что все наказания должны быть исправительными, а не актами мести: «Ежели хотя одна капля мщения вливается в жизнь, то уже она не целительное для человека средство, но мучительство и вражда на него» [67] . «Тогда человеколюбив устав о взятии под стражу и содержание под нею и тогда он хорошо наблюдается, когда никто напрасно не бывает лишен свободы и когда важнейший преступник, на самое тяжкое заключение по винам своим осужденный, пользуется внешним спокойствием, пристойным его состоянию, и все имеет способы к сохранению своего здоровья телесного и к излечению болезней душевных. Ибо какое бы то было человеколюбие не пресекать жизни для того, чтоб чрез многие иногда годы всякую минуту терзать ее ударами столько же мучительными, как и последний смертоносный удар?»
67
«Друг Юношества», 1810. Записка старого судьи.
Противники телесных наказаний, масоны, зло высмеивая битье даже рабов («палкой бьют паче скотину»), считали всякое подобное наказание дикостью, а пытку — вымыслом больного ума: «муками исторгать признание из человека есть одно тиранство» [68] .
К согрешившему и павшему надо идти с братским оружием: «чувством, разумом и убеждением возвращай добродетели существа колеблющиеся и воздымай падшие». «Когда устрашала она злодеев? — писал про смертную казнь Лопухин Александру I, — пламенным сердцем любви к тебе и отечеству, у ног твоих, руки твои омывая слезами, говорю: будь только всегда Александр, великий благостью; она все преодолеет» [69] . Судя человека даже за самое лютое преступление, как может судья сам преступать закон Божий «не убий»? Не будет ли он иначе сам ответствовать пред всемогущим? «Оставь Богу единому суд, — говорили масонские ораторы, — одному только Творцу жизни известна та минута, в которую можно ее пресечь; не возмущай порядка Его божественного строя».
68
Ibid. В примечании к статье указано, что она написана во время Французской революции.
69
Рус. Арх., 1884,1,128.
На довод о допущении смертной казни как роковой неизбежности, как «непредотвратимой необходимости» у масонов было готово возражение: «Могут сказать, что смертная казнь нужна для избавления общества от такого злодея, которого жизнь опасна для общего спокойства; но и в сем случае, редком и конечно важнейшем, строгое заключение может отвратить ту опасность, а время ослабляет и наконец уничтожает ее» [70] .
Усердно ратуя за отмену смертной казни и провозглашая необходимость покоряться даже тиранству, оставлять суд над неправедными единому Богу, за зло платить добром, масоны восклицали, однако, правда, устами одного китайского судьи (предавшего смерти знатного человека, во зло употребившего доброту своего доверителя, расточившего вверенное ему имение и воспитавшего дурных сынов родине, без любви к отечеству и добродетелей): «Всяк на моем месте должен иметь столько духу, чтобы погубить другого, когда он того заслуживает, а наипаче если польза целого отечества того требует» [71] . «Ненавидь порок, — писал Невзоров, — и преследуй его везде; кровь врагов добродетели и чести есть тук и фимиам, приносимый на алтарях их; но прощай врагам своим!» Личная вражда, личная ненависть, личная месть безусловно запрещались всеми масонами. В отношении же вражды к «врагам добродетели» масоны
70
Ibid, 1,10.
71
«Вечерняя Заря». 1782, ч. III. Полезный для государства смертный приговор; китайский анекдот.
Взаимные распри масонов разбирались в своем же кругу, без помощи правительственных судебных учреждений, для чего у масонов существовало особое масонское судопроизводство [72] . Новопосвящаемый приносил клятву при обнаженном мече, который был положен на открытое Евангелие. При этом ему пояснялось [73] : «Когда руку положили вы на обнаженный меч великого мастера, то сим подтвердили вы до вступления данное слово подчиняться законам ордена и вместе с тем признали и власть судилища, которое не по своеволию, но правотою суд изрекает».
72
Уложение Астреи. 1815 г.
73
Имп. Публ. библ.; рук. отд.; Q. III. 102.
Вообще масоны смотрели на себя как на защитников слабых и угнетенных: «Отвращайся от тех храмин, в кои не доходит вопль притесненной невинности и поруганной чести». Заповедь кроткого суда в одной масонской песне влагается в уста Бога:
Являйте сирым кроткий суд; они, представ на суд мой правый, изобличат все ваши нравы, ко мне обиды вознесут.ГЛАВА IV
Если б знали законы, кои здесь мы храним, были б все вы масоны под законом одним.
Организация союза свободных каменщиков не во всех системах была одинаковой.
В России перебывало большинство иностранных систем и разновременно разные системы имели большое распространение. Большим успехом пользовалась в России с конца семидесятых годов XVIII в. до запрещения масонства шведская система. Система эта, вывезенная из Швеции кн. Куракиным в 1779 г., представляла иерархически-пат-риархальную организацию, включавшую так называемое «строгое послушание», т. е. безусловное повиновение младших членов братства старшим. Не признавая в ложах сословных, имущественных или служебных различий между сочленами, система вводила различие в масонских правах братьев и лож: управляющие братья и управляющие ложи располагали большей властью, чем остальные, и их постановлениям безусловно обязывались подчиняться младшие братья и ложи-дочери. Другою системой, собравшей много последователей в XVHI в. и существовавшей в XIX в. не только явно, но и тайно, была система ордена златорозового креста, перенесенная из Германии в 1780 г. профессором Шварцем (немецкое розенкрейцерство). Как и в шведской системе, в розенкрейцерстве низшие братья были обязаны повиновением высшим, а личный состав высшего управления, так называемый внутренний орден, был низшим братьям совершенно неизвестен; однако в руках именно этих членов невидимого ордена сосредоточивались нити всего управления. Слепое орудие в руках непосредственных, явных начальников, братья были на самом деле орудием в руках тайных высших начальников, приводивших сообразно своим желаниям в движение весь механизм масонства.
Гражданские добродетели ставились в обязанность, в долг членам этих систем. В уставе, который очень чтился и шведской системой, и розенкрейцерами, читаем [74] : «Храбрейшим воином, правосуднейшим судьею, кротчайшим господином, вернейшим слугою, нежнейшим отцом, постояннейшим мужем, преданнейшим сыном должен быть каменщик потому, что общие и обыкновенные обязанности гражданина освящены и подтверждены свободными и произвольными ка-менщическими обетами и что, презря оные, он к слабости присоединит лицемерие и клятвопреступство». Чем же угрожало братьям их клятвопреступство? Уже присягая на верность, они сами творили над собою суд: их ожидала либо смерть, либо то наказание, которое постановит братство. Клявшийся шотландский мастер шведской системы обещал «претерпеть все наказания, не требуя себе ни малейшей пощады». Клявшийся шотландский мастер, будущий розенкрейцер, восклицал: «Ежели поступлю сему противно, то да будет проклятие на душе моей, да не цветет она и никогда не блаженствует» [75] .
74
Устав вольных каменщиков. «Море», 1907, № 25–26. Этот устав в многочисленных списках хранится в рукоп. отделен. Имп. Публ. библ. и Рум. муз. и в Общ. люб. древн. письм.
75
Имп. Публ. библ., Q. III. 71.