Тайные боги Земли
Шрифт:
– Пощади, бират! Толка нэ убивай! Дома мать сапсем балной, систра пять штук, тири бират младшх. Отец пиропал дива год назад…
– Пасть заткни! – скомандовал я. – Следи лучше за дорогой, иначе все твои многочисленные сестры и братья останутся без кормильца не по моей вине.
Парень оказался сообразительным. Он тут же прикусил язык. А у меня наконец-то появилась возможность осмотреться.
Местоположение «копейки» я установил довольно быстро. Машина мчалась по одной из второстепенных трасс, связывающей областной центр – Нелюбинск с небольшим районным городком Берестянском. В данный момент мы находились всего лишь в пяти километрах от окраины Нелюбинска. Эти места были мне хорошо знакомы – в летний сезон я, как правило, бросал бутылочный промысел и отправлялся
– Эй! Как тебя там? – обратился я к водителю.
– Фархад моя имя, – незамедлительно ответил тот.
– Задача такая, Фархад, сбавляешь потихоньку скорость и вон у того указателя сворачиваешь на грунтовую дорогу. Тебе все понятно?
– Висё понятний, уважаемий ага, толка нэ убивай, бират!
Мне ужасно хотелось ответить ему словами главного героя одного весьма любимого мной фильма: «Не брат ты мне, гнида черножопая!», но вынужден был сдержаться, даже ободряюще улыбнулся ему в зеркало заднего обзора – не стоит до поры до времени лишать человека надежды…
Проехав пару километров по основательно раздолбанной грунтовке, мы углубились в еловый лес. Затем я приказал ему свернуть на проложенную лесозаготовителями еще в незапамятные времена просеку. Дорога начинала потихоньку зарастать ольхой, лещиной и березняком, но продвигаться по ней на первой передаче можно было вполне. Заподозрив неладное, Фархад забеспокоился и потянулся было к ручке запорного устройства двери. Но я тоже не дремал – ткнул посильнее стволом пистолета в ложбинку у основания черепа и грозно прорычал:
– Не дури, парень!
Впрочем, долго ехать нам не пришлось. Передние колеса «копейки» наткнулись на заполненную до самого верха талой водой глубокую колею. Автомобиль прополз еще метр-полтора, рявкнул напоследок изношенным движком и успокоился, увязнув по самое брюхо в основательно растревоженной колесами «жигуля» грязи.
Не дожидаясь слезных стенаний и мольбы о пощаде, я саданул водителя рукояткой «ПМ» по темечку. Затем обшарил карманы сидящих рядом со мной парней. Без ложного стыда перед покойниками забрал деньги и документы. Ко второму обнаруженному мной за поясом Султана стволу не притронулся. Ножи, кастеты и мобильные телефоны также оставил на своих местах. Закончив мародерствовать, распахнул заднюю дверцу со стороны водителя, осторожно, чтобы ненароком не запачкаться, перелез через Хамида и выбрался на свежий воздух.
После престранного происшествия с внедорожником я ощущал необычную слабость во всем теле. В голове туман и полный сумбур. Удивительно, как это мне удалось справиться с тремя физически крепкими мордоворотами. Несмотря ни на что, бросать начатое дело на половине я не собирался. Необходимо в срочном порядке уничтожить все обличающие меня улики. Первым делом я без зазрения совести очистил карманы Фархада от денег и документов, заодно свернув ему шею. Парнишка умер, не приходя в сознание. И пусть какой-нибудь отъявленный гуманист только попробует упрекнуть меня в излишней жестокости. С удовольствием поменяюсь с ним местами и со злорадством во взоре понаблюдаю, каким образом этому чистоплюю удастся выжить при сложившихся обстоятельствах. Уверяю, если этот тип не безнадежный самоубийца, очень скоро из кроткого агнца он превратится в матерого волчару, готового вцепиться зубами в глотку любому, поднявшему руку на его драгоценную жизнь. За сорок с лишним прожитых лет мне так и не удалось познакомиться хотя бы с одним человеком, готовым подставить левую щеку после того, как на его правую опустилась чья-то крепкая длань. Попадались, конечно, извращенцы-мазохисты, но это тема для отдельного разговора, к данной теме не относящегося. Как-то мне пришлось настучать «по репе» одному служителю православного культа. Между прочим, за дело – этот ушлый батюшка предложил мне должность нищего на паперти его храма всего-то за пятьдесят процентов моих ежедневных сборов. И кто бы мог подумать, что вместо того, чтобы
Пардон-с, немного отвлекся. Если серьезно, в данной ситуации у меня просто не было выбора. Конечно, Махтум в курсе того, что его ребята захватили Шатуна и везут пленного к нему. Обнаружив автомобиль с тремя трупяками, он непременно сообразит, чьих рук это дело и поднимет на уши всех своих нукеров, а может быть, привлечет для моих поисков нелюбинскую милицию, благо числится в корешах у подполковника Исмаилова. Сейчас для меня любой живой свидетель смертельно опасен, впрочем, также как и мертвый. Именно по этой причине я собирался избавиться и от автомобиля, и от трупов, в нем находящихся.
Напоследок обшарил бардачок и багажник. В бардачке, кроме всякого ненужного барахла, лежали: небольшой пластиковый пакет с белым порошком и еще один «ПМ», принадлежавший, по всей видимости, Фархаду. Проверять содержимое пакета я не стал – ежу понятно, не сахарная пудра или крахмал. Пистолет также оставил лежать на месте. Зато к великой своей радости в багажнике, кроме запаски, ящика с инструментами и насоса обнаружились две десятилитровые канистры с бензином – хозяйственные попались ребята. Впрочем, памятуя о том, как неохотно горят трупы, я хорошенько нашпиговал автомобиль валявшимися вокруг в преогромном количестве толстыми сучьями и нетолстыми бревнами (низкий поклон нерадивым лесозаготовителям!). Затем окропил все это содержимым одной канистры, вторую запихнул в салон между дровами и трупяками. Снял крышку топливного бака, чтобы избежать взрыва, и для верности обложил «копейку» сучьями и бревнами. Получился приличного размера шалашик, ну прям прощальный пионерский костер, мне даже песенка на ум пришла из моего далекого детства:
Гори, костер, подольше,Гори не догорай.А завтра, лагерь, скажем:Прощай, прощай, прощай…Черт, даже сентиментальную слезу прошибло. Плясали, пели, хороводы водили, потихоньку заряжались заранее припасенным портвешком, потом, бах – не помню, как оказался в жарких объятиях восемнадцатилетней пионервожатой Ларисы Ивановны в стороне от всеобщего веселья… Да, хорошие были времена, беззаботные – вспомнить приятно.
Окинув придирчивым взглядом дело рук своих, я достал пачку «Беломора», прикурил папиросу от зажигалки. Запалил найденный мной в багажнике машины и заранее пропитанный бензином кусок ветоши…
Перед самым уходом все-таки бросил в разгорающийся костер документы, – весьма небезопасно иметь при себе подобный компромат. От «макара» поначалу также хотел избавиться, но, немного поразмыслив, решил пока оставить. Напоследок снял фуражку и, перекрестившись, обратился к усопшим с кратким словом:
– Прощайте, парни, и не держите на меня зла. Простите, что похоронил вас не в земле и не в гробу, но так уж получилось. Как говорил Заратустра: горите с миром, живых оставьте в покое, и пусть на том свете вам будет отмерено сполна за все ваши прегрешения и благодеяния.
Насчет Заратустры, я, конечно же, малость присочинил. Для вящей убедительности, так сказать, сослался на авторитет весьма уважаемого человека, чтоб покойнички, упаси господи, не вознамерились мстить своему убийце.
Посчитав миссию выполненной, я повернулся спиной к костру и не спехом потопал в направлении Нелюбинска. По вполне понятным причинам выходить на шоссе я не собирался. Прогуляюсь по лесу, подышу свежим воздухом – для здоровья весьма пользительно. В «берлогу» попаду еще засветло. Жаль эти гады куда-то похерили мой рюкзачок, забыли, наверное, от радости там, где меня бесчувственного спеленали. Да ладно, бог им судья, к тому же сегодня я не в накладе. Я удовлетворенно похлопал себя по боковому карману куртки, куда положил конфискованные «тугрики», и не без доли щенячьего оптимизма подумал: