Тайные боги Земли

Сухов Александр Евгеньевич

В конце концов, состояние абсолютного счастья сменила легкая усталость. Я грохнулся в кресло и с восторгом воззрился на учиненный мной беспорядок. Время от времени я бросал беспокойные взгляды на ступню правой ноги и подносил к глазам левую руку, дабы убедиться, что вновь приобретенные детали не есть плод моего разгулявшегося воображения, а объективная реальность, существующая вне моего или чьего бы-то ни было сознания. Наконец обеспокоенность прошла, и за дело взялся холодный разум.

Получается, то, что произошло со мной накануне, вовсе не было сном. Значит, я действительно черпал энергию из призрачного столба, и с помощью этой энергии мне все-таки удалось регенерировать утраченные органы. Вот это да! Следовательно, магия все-таки существует, невзирая на авторитетные возражения маститых ученых и церковников. И самое важное для меня,

это то, что мне удалось к ней каким-то неведомым образом приобщиться. Вполне вероятно, решающую роль в этом сыграл тот самый удар битой по темечку, ведь сразу после него моему сознанию удалось впервые покинуть телесную оболочку.

Не усидев на месте, я снова вскочил и помчался стремглав к еле различимому в электрическом свете энергетическому столбу. Вновь испытал знакомое и весьма приятное ощущение, будто неожиданно оказался в ласковых объятиях теплого южного моря. Каждой клеточкой своего возрожденного тела я вновь впитывал неведомую субстанцию, ощущая при этом невероятное блаженство. По своему желанию я мог парить в этом потоке или вращаться в любой координатной плоскости…

Не знаю, сколько я так провисел, наслаждаясь новыми ощущениями, но, в конце концов, состояние щенячьего восторга как-то само по себе сошло на нет. Энергетический поток уже не аккумулировался в моем организме, а обтекал тело, будто вода в реке, из чего я сделал однозначный вывод, что впитал от источника всё, что он мог мне дать и больше ни единого ватта (или в чем там оно измеряется) божественной энергии усвоить неспособен.

Ступая босыми ногами по холодному полу, я направился к дивану, чтобы по привычке убрать постельные принадлежности в специальный шкаф. Годы казарменной жизни приучили меня к порядку и, несмотря на то, что порог моего жилища до сих пор не переступала нога постороннего человека, я не допускал в нем никакого бардака. Встряхнув простыню, я услышал легкий металлический удар по каменному полу пещеры. Нагнулся, и увидел небольшой иззубренный кусочек металла, покрытый бурой коркой, то ли ржавчины, то ли засохшей крови. Тут же сообразил, откуда он взялся на моем диване. Это был тот самый осколок мины, сидевший у меня под сердцем целых два десятилетия. Ошибиться было невозможно – в свое время, находясь в госпитале, я имел возможность досконально рассмотреть его на рентгеновских снимках, а нынешней ночью изучил со всех возможных ракурсов. Вот оно как получается, значит, мне не только руку, ногу, глаз и кожу на физии отреставрировало, но весь организм починило, так сказать, комплексно. Поднял осколок и положил его на столешницу вновь установленного на ножки журнального столика – оставлю на память, как суровое напоминание о той далекой войне. Жалко ордена в свое время пропил. Да бог с ними, не стоит сожалеть об утраченном. Впереди полноценная жизнь к тому же в здоровом крепком теле.

Наведя порядок в гостиной, уединился в ванной комнате. Долго плескался под душем, тщательно изучая при этом свое некогда израненное тело. Болезненно худ, будто только что из Бухенвальда освободился, зато ни единого шрама на мне не осталось. К тому же заново отросли пять ранее выпавших зубов, а оставшиеся как по команде выровняли свой строй и заметно побелели. На голове ни малейшего намека на былую седину. Морщины на лице и шее разгладились. Короче, помолодел как минимум лет на двадцать. Ну, если не на двадцать, на пятнадцать это уж точно, жалко зеркальце маленькое, многого не разглядишь.

После душа наведался на кухню и только, открыв дверцу холодильника, понял, что голоден как волк, нет – стая волков. Основательно подхарчился хлебом, тушенкой и колбасой. Энергия оно, конечно, хорошо, но из воздуха или еще откуда питательные вещества, как я понял, не появляются, Иными словами: не духом святым и не магической эманацией жив человек, но и хлебом, и мясом, и прочими деликатесами. Как только в животе не осталось места хотя бы для самого маленького кусочка съестного, я ощутил непреодолимую слабость. По всей видимости, процесс регенерации еще не закончился, и тело настоятельно требовало покоя. Я не стал корчить из себя стойкого оловянного солдатика, вернулся в гостиную и с превеликими трудами снова расстелил постель. А через полминуты весело бежал куда-то по зеленому лугу, залитому летним солнцем в невероятно радужном и добром сне.

Глава 5

Затрудняюсь сказать определенно, сколько времени я провел в постели. Мои командирские остановились – забыл завести –

поэтому какое в данный момент число и день недели я не знал. Продолжительные периоды сна чередовались с относительно недолгими промежутками бодрствования. Я просыпался лишь для того, чтобы освободить кишечник и мочевой пузырь, сполоснуться под душем, подзарядиться энергией от неиссякаемого источника, вновь набить брюхо тем, что хранилось у меня на кухне, и, добравшись до постели с основательно переполненным животом, вновь провалиться в сладкое забытье. Иногда мне хватало сил поменять провонявшее потом постельное белье, чаще я не был в состоянии этого сделать.

В какой-то момент я открыл глаза и не почувствовал ставшего уже привычным волчьего аппетита. По всему телу разливалось ощущение абсолютного здоровья. Вполне вероятно, для кого-то странно звучит сама фраза: «ощущение абсолютного здоровья» и, может быть, для того, чтобы испытать нечто подобное, нужно лет двадцать проходить на одной ноге, с одной рукой, одним глазом и осколком мины в непосредственной близости от сердца. Впрочем, я не поэт и не имею возможности выражать свои чувства и ощущения с помощью цветистых метафор, головокружительных гипербол и прочих хитроумных приемов, применяемых искушенными борзописцами. Короче говоря, в моем обновленном организме ничего не болело, чувство голода не терзало меня, поэтому валяться в насквозь пропахшей острым запахом пота постели особого желания не возникало.

Присел, свесив ноги вниз, и первым делом попытался нащупать ногами домашние тапочки – перспектива гулять босиком по ледяному полу пещеры не особенно прельщала. Лишь не найдя правого собрата своего домашнего тапка, сообразил, что в данный момент мне следует позаботиться о том, чтобы обеспечить себя какой-никакой обувкой. К счастью, в одной из подсобок хранился целый мешок разнообразнейшей обуви, собранной мной по городским помойкам и свалкам. Только не подумайте, что я, подобно Плюшкину, тащил в дом всё, что под руку подвернется. Просто иногда безалаберные граждане с легким сердцем избавляются от абсолютно новых вещей, мимо которых нашему брату – бомжу невозможно пройти спокойно. Мало ли для каких целей может пригодиться даже одноногому инвалиду неношеная пара ботинок, непонятно почему оказавшихся в мусорке.

Мигом слетал за мешком и с душевным трепетом начал перебирать хранившиеся в нем сокровища. Вот он – тот миг блаженства, когда я имею возможность выбрать для себя что-нибудь по вкусу. Посмотрел на ненавистные ортопедические башмаки и, злорадно усмехнувшись, подумал:

«Сегодня же выкину их к чертовой бабушке, чтоб глаза не мозолили».

Из кучи разнообразнейшей обуви выбрал пару зимних кроссовок подходящего размера, а для домашнего ношения меховые комнатные тапочки. Натянул на ноги обновку и помчался в туалетную комнату…

Стоя под душем, обратил внимание на одну занимательную деталь: подвешенная на кронштейне душевая насадка, находившаяся ранее значительно выше моей головы, теперь едва ли не упиралась мне в затылок. Поскольку сам по себе опуститься металлический кронштейн не мог, я сделал вполне логичное умозаключение: подрос именно я и подрос как минимум на пять сантиметров. Данный факт поначалу меня сильно озадачил, потом изрядно порадовал: пять см к моим ста восьмидесяти пяти – неплохая прибавка.

Придя на кухню, с огорчением отметил, что практически все мои продуктовые запасы подошли к концу. За то время, пока шел процесс регенерации, я умудрился слопать тридцать банок тушенки, килограммов пять или шесть разнообразной колбасы, дюжину банок фруктовых компотов, несметное количество овощных консервов, две буханки хлеба, мешок сухарей, три десятка яиц вместе со скорлупой (по-видимому, кальций понадобился для восстановления костной ткани) и много чего еще по мелочи. Короче говоря, я основательно подчистил свои запасы. Впрочем, запасы – дело наживное. Не имею ни малейшего представления, что бы я без них делал, боюсь, попросту сдох бы от голода или, подчиняясь настоятельному требованию разбушевавшегося желудка, вышел на ночную охоту и слопал бы какого-нибудь припозднившегося гражданина вместе с потрохами. Шучу, вряд ли что-нибудь подобное могло бы взбрести мне в голову, скорее всего, ради пополнения запасов пришлось бы сгонять к Араму или в какую другую лавку. Сегодня уж очень острого чувства голода я не ощущал. Открыл банку консервированных абрикосов. Без спешки ее оприходовал. В завершение сварил порцию крепчайшего кофе и с кружкой дымящегося ароматного напитка направился в гостиную.