Тайные боги Земли
Шрифт:
Тщательно осмотрев себя как изнутри, так и снаружи, попытался мысленно воздействовать на отдельные участки тела. В частности, приказал покалеченным руке и ноге начать отрастать, а осколку в срочном порядке покинуть грудную полость. Но, как я ни старался, осколок никуда не двинулся, с изувеченными конечностями дела обстояли не лучшим образом. Однако я не сдавался и усиленно менял диапазоны восприятия, пытаясь подыскать такой режим, при котором смогу воздействовать на нужный орган. Я был уверен в том, что вполне способен сотворить чудо, главное – освоиться в этом новом своем качестве. Эта игра настолько захватила меня, что я не замечал хода времени – как висел в виртуальном кресле в потоке неведомой энергии, так и продолжал оставаться в этом благословенном потоке. В конце концов, мне удалось увидеть себя не в человеческом облике, а в виде светящейся субстанции. Едва лишь это случилось, как на меня, словно из рога изобилия, обрушился ворох разнообразнейшей
Не успел я удивиться своему новому знанию, как моему сознанию начали открываться самые сакральные глубины строения человеческого организма. Как всякий образованный или просто интересующийся человек, я знал о существовании генетического кода, хромосом, рибонуклеиновых и дезоксирибонуклеиновых кислот. Конечно, мне было известно, что хромосомы содержат полную информацию о данном организме и что из одной клетки можно вырастить полноценное существо. Но до этого момента данное знание воспринималось мной как нечто совершенно абстрактное, меня не касающееся, ну, например, находка учеными-археологами очередного древне-индейского поселения где-нибудь на Юкатане, появление над Кейптауном неопознанного летающего объекта, иже с этим заплыв по реке легендарного кукуевского топора.
Теперь мне были ведомы такие глубины строения живой материи, что узнай об этом любой биолог, он тут же либо помер от тоски и зависти, либо запытал меня до смерти своими маловразумительными для уха простого человека специальными терминами. Откровенно говоря, знания мои были скорей интуитивного свойства, и вряд у нас с профессором получился бы конструктивный диалог. Сомневаюсь, что какой-нибудь малолетний хакер, смог бы толком объяснить взрослому дяденьке, каким это таким расчудесным образом ему удалось вскрыть коды доступа в сверхсекретные архивы Пентагона или, походя, перевести миллион-другой с банковского счета какого-нибудь частного лица в Панамериканский фонд Защиты Скунсов. Так и я вряд ли смог бы поведать ученым что-нибудь вразумительное о таких вещах, как межклеточный энергоинформационный обмен, митахондриальный матрикс и прочих премудростях, малоинтересных для среднестатистического любителя футбола, пива и покладистых девиц.
Еще раз хочу подчеркнуть, что не знаю, откуда на мою голову обрушились столь подробные знания. Вполне вероятно, что мне удалось подключиться к пресловутой Всемирной Астральной информационной сети, а может быть, они таились внутри меня, ибо существует гипотеза, что каждый из нас является хранилищем богатого опыта своих предков. Если один или несколько моих пращуров были врачами, вряд ли стоит удивляться моей осведомленности в области медицины. Впрочем, сейчас для меня главное значение имело то, что я не только обладал приличным багажом малоинтересной для большинства обывателей информации, но имел возможность с толком распорядиться ниспосланным свыше знанием. Не без некоторой опаски я начал перенастраивать энергетические потоки как внутри, так и вокруг своей телесной оболочки: подкачал дополнительные порции в те места, где, на мой взгляд, ее не хватало, разблокировал короткозамкнутые контуры, выполнил их перебаллансировку и отладку.
Через десять минут моя духовная сущность завершила свои манипуляции и преспокойно вернулась обратно в телесную оболочку. И тут меня ожидало очередное в моей богатой событиями жизни фиаско. Ни кисть, ни ступня, ни глаз, восстанавливаться, похоже, не собирались – во всяком случае, никаких признаков отрастания отмечено мною не было.
– Вот же стервь подлючая! – заблажил огорченно
Не помню точно, сколько времени я так возмущался, обращаясь непонятно к кому. Наконец выдохся и от огорчения пребольно грохнулся о каменный пол. Совсем не эстетично на карачках добрался до своего дивана. Залез под одеяло с головой – так в далеком детстве прятался от Буки – и, поплакав еще какое-то время (а кого стесняться?) провалился, как ни странно, в цветной головокружительный калейдоскоп волшебных сновидений…
Что конкретно мне снилось, затрудняюсь припомнить. В памяти сохранилось одно яркое радостное пятно. Может быть, по этой причине проснулся я в слегка возбужденном состоянии, словно вот-вот должно произойти какое-то чудо: Деда Мороза ли прищучу у елки, или Карлсон в окошко залетит, а может быть, добрая фея материализуется из лунного света и исполнит мое самое заветное желание. Но ни Деда Мороза, ни веселого Карлсона, ни доброй феи, впрочем, как и лунного света, из которого она должна материализоваться поблизости не было. Вокруг тьма-тьмущая, хоть глаз выколи, лишь светящийся дисплей будильника да призрачный энергетический канал слегка разгоняют окружающий мрак.
Неожиданно на меня нахлынул поток воспоминаний и связанных с ними эмоций. Я вновь ощутил себя парящим в столбе призрачного света и то непередаваемое словами состояние блаженства. Также в памяти всплыло то, как я пытался отрастить утерянные конечности и глаз, и мне вдруг стало горько и обидно до слез.
«Жалко, что это был всего лишь сон, – разочарованно подумал я. – Надо же такому привидеться: левитация, регенерация, всякая там магия».
Посмотрел на часы – без четверти десять. Ничего себе! Проспал звонок будильника. А, впрочем, торопиться особенно некуда – вчера я вполне заслужил длительный отдых. Денек поваляюсь, отдышусь. Кстати, завтра-послезавтра нужно будет в разведку сгонять. Особенно не выпячиваясь, порасспросить народ насчет Махтума и его отношения к исчезновению трех бойцов. Если, конечно, пропавшие не обнаружились. Но вряд ли – думаю от «копейки» и трупов мало чего осталось. Хотя урюк был в курсе, что Шатуна везут к нему, и его ребята наверняка сбились с ног в поисках одного бомжа, хотя бы для того, чтобы порасспросить его о судьбе пропавших товарищей.
«Не, Андрей Николаевич, – вновь обратился я мысленно сам к себе, – пора сваливать в Москву, ибо – как говаривал один неглупый человек – промедление смерти подобно».
Сладко потянулся и пальцами левой (!) руки почесал кончик носа. Поначалу этот факт как-то прошел мимо моего сознания. Лишь после того, как свет стоящего у изголовья торшера разогнал царящий в гостиной мрак, я сообразил, что в настоящий момент являюсь счастливым обладателем полноценной пары рук. Резким движением сдернул одеяло и глазам не поверил: ступня правой ноги также успела отрасти за ночь. Впрочем, сегодняшние сюрпризы не ограничились лишь восстановлением утраченных конечностей. В конце концов, до меня дошло, что теперь я взираю на мир не одним, а двумя глазами. Поднес руку к левой стороне лица и не почувствовал былой неряшливой бугристости и шершавости – под пальцами явно ощущалась гладкая кожа без каких-либо признаков многочисленных уродливых шрамов.
В полной растерянности я закрыл глаза, боясь их открыть, поскольку все увиденное мной посчитал в лучшем случае сказочным сновидением, в худшем – продуктом своей больной фантазии, окончательно покалеченной вчерашними событиями. Полежал немного – ничего не изменилось. Не открывая глаз, ущипнул себя за восстановленную щеку отросшей рукой. Больно. Открыл глаза и, глядя на отросшую ступню, легонько надавил с боков на глазные яблоки – кажется, двоится. Откуда-то слышал, что это самый лучший способ проверки всякого рода галлюцинаций и видений: двоится, значит, существует. А если все это происходит во сне? Или все-таки не во сне?
Чтобы окончательно убедиться в реальности происходящего, потрогал зачем-то свой нос, затем для верности дернул за ухо. Больно, черт побери! Если бы спал, наверняка проснулся. Значит, это все-таки не сон.
Едва лишь я осознал этот факт, а также то, что потерянные двадцать лет назад части тела восстановились и по-прежнему функционируют, неуправляемый поток эмоций переполнил все мое естество и выплеснулся наружу в виде оглушительного вопля искренней радости. Я и сам не понял, как меня вынесло из постели, в следующий момент я как был в трусах начал исполнять какой-то умопомрачительный танец, более всего напоминавший пляски у костра каких-нибудь полудиких пигмеев или папуасов. Откровенно говоря, плясал я с такой неподражаемой «грацией», что журнальный столик оказался перевернутым вверх тормашками, а одна из книжных полок, случайно подвернувшаяся под руку, с треском рассыпалась на куски.