Тайные грехи

Блэйк Стефани

– За юридические услуги? – В голосе обвинителя звенели саркастические нотки. – Правда заключается, мистер Сэйер, в том, что «Блендингс и Олсон» не оказывала вам никаких юридических услуг в апреле этого года. Собственно говоря, до настоящего времени эта фирма вообще не оказывала «Коппертон» никаких услуг.

Воротник Сэйера взмок от пота. Он вцепился руками в край стола с такой силой, словно боялся, что вот-вот лишится чувств.

– Эта выплата была сделана… заранее, авансом, – пробормотал он.

– Авансом? Ну-ну, мистер Сэйер.

В тот самый день, когда чек от «Коппертон» был обналичен, Джон Блендингс доставил вам и мистеру Шону Тэйту два чека, на двадцать пять тысяч каждый. Это верно?

Сэйер был уже не в силах владеть собой – руки его заметно дрожали. Судья подался вперед и спросил:

– Вы больны, мистер Сэйер?

Тот покачал головой:

– Нет, все в порядке, ваша честь.

– В таком случае будьте любезны ответить на вопрос.

Сэйер облизнул пересохшие губы.

– Эта операция не имеет ничего общего с авансом, который мы выплатили Блендингсу и Олсону. Джон Блендингс возвратил свой личный долг мистеру Тэйту.

– Понимаю… Мисс Мара Тэйт, кажется, имела отношение к этому долгу, к деньгам, одолженным Джону Блендингсу?

– Насколько мне известно, нет.

Прокурор пристально посмотрел на Мару. Затем снова обратился к Сэйеру:

– В таком случае как вы можете отчитаться в получении чека, подписанного Джоном Блендингсом? Этот чек был в тот же день доставлен в офис Мары Тэйт.

Сэйер казался совершенно деморализованным. Он посмотрел на Шона Тэйта, взглядом моля его о помощи. Но компаньон, совершенно уничтоженный, уже ничем не мог ему помочь.

– Я… я… я тоже был связан с этим делом. Но лучше вам спросить мисс Тэйт.

– Я и намереваюсь это сделать. Еще один вопрос, мистер Сэйер. Я хотел бы узнать, не следует ли юридическую фирму «Блендингс и Олсон» называть «Сэйер, Блендингс и Олсон»? Ведь правда, сэр, состоит в том, что вы являлись тайным партнером Джона Блендингса и Эндрю Олсона.

Сэйер раскрыл рот, но не издал ни звука.

– Мистер Сэйер, я должен вам напомнить: вы находитесь под присягой. Пожалуйста, ответьте на мой вопрос.

Сэйер уперся локтями в перила и закрыл ладонями лицо.

– Да, – выдохнул он.

– На этом все, мистер Сэйер.

Хантер проводил Мару к свидетельскому месту. Хотя она казалась спокойной и собранной, ничто из сказанного ею не могло уже изменить впечатление, которое обвинителю удалось создать во время показаний Сэйера. Все ее объяснения, касавшиеся юридической фирмы «Блендингс и Олсон», а также компании «Харлан электроникс», вызывали на лицах судьи и обвинителя лишь скептические усмешки – они явно ей не верили.

Когда судебное заседание закончилось, Мара призналась Хантеру:

– Боб, на месте судьи я бы тоже не поверила ни единому нашему слову. У них создалось впечатление, что рука руку моет, что все мы – славная компания мошенников.

– Давай не будем спешить с выводами! – урезонивал Мару Хантер. – Я считаю, что твоя речь произвела благоприятное

впечатление.

Судья Квентин Баскомб все же пошел навстречу руководству «Т.И.И.» и на время отложил заседание. Таким образом, было отложено и его решение о передаче компании под надзор представителя Комиссии по безопасности, отложено до тех пор, пока федеральное жюри не произведет тщательное расследование деятельности руководства компании.

В тот день, когда Харви Сэйер получил повестку с требованием явиться в суд в качестве свидетеля, чтобы ответить на вопросы федерального жюри, он выстрелил себе в голову и умер в операционной, когда его пытались спасти.

К величайшему огорчению Фидлера, Мара перестала посещать его сеансы.

– Только временно, Макс, дорогой, до тех пор, пока мы не покончим с этим ужасным процессом, – говорила она.

Он взял ее за руку.

– Мара, именно сейчас вы больше всего нуждаетесь в помощи и лечении. Только посмотрите на себя. Вы губите свое здоровье. Сколько теперь курите? Две, три пачки в день?

– Четыре.

Он постучал себя пальцем по лбу.

– О Господи! И пьете, должно быть, не меньше пяти порций скотча в день.

– Уж не меньше!

Мара встала, давая понять, что разговор окончен.

– Простите, Макс, но я собираюсь поступать по-своему. Обещаю только, что вернусь к вам.

Мара предстала перед жюри присяжных в одиночестве – ей было запрещено пользоваться помощью советников. Подобное одиночество всегда тревожит, всегда тягостно, даже если ответчик не чувствует за собой вины. За много дней до этого испытания Мара только и думала о предстоящем.

– Этот так называемый аванс, который «Коппертон куквэйр» выплатила фирме «Блендингс и Олсон», – разве принято выплачивать столь значительные суммы заранее, за еще не оказанные услуги? – спросил один из членов жюри.

– Нет, не принято, – ответила Мара. – Но позвольте мне объяснить вам кое-что. Да, девяносто тысяч долларов – непомерная сумма, если не учитывать все обстоятельства. Если же вспомнить, каков годовой бюджет нашей компании, то сумма эта может показаться совершенно незначительной. И я, как президент совета директоров, не могу лично контролировать все финансовые операции и выплаты. У меня целый штат ответственных исполнителей, обладающих правом одобрять или не одобрять мелкие выплаты.

– Давайте поговорим о «Коппертон куквэйр» и юридической фирме «Блендингс и Олсон»… Ведь Шон Тэйт, покойный Харви Сэйер и вы, мисс Тэйт, получили по двадцать пять тысяч долларов каждый.

Мару душила ярость.

– Но эти деньги не были взяткой, которую вы пытаетесь мне приписать! – заявила она. – Я еще раз повторяю: Блендингс и Олсон действовали как посредники, как адвокаты Шона Тэйта, и три чека по двадцать пять тысяч каждый – это просто долг, деньги, которые два года назад я одолжила мистеру Тэйту.