Тайные грехи
Шрифт:
– Разумная девушка всегда должна быть готова к неожиданностям.
Мара со смехом обняла кузину за талию.
– Право же, ты приоткрываешь для меня завесу над тайнами жизни, Сэмми. Я бы хотела, чтобы ты навсегда осталась с нами.
Десять минут спустя Мара спускалась по широкой лестнице. На ней были брюки, сапоги для верховой езды и шерстяная рубашка. Свои длинные черные волосы она заплела в косы и заколола на темени.
Мара направилась прямо в гостиную, где ее родители и гости потягивали херес и ели сандвичи, приготовленные
– Мара, ты ведь не собираешься сегодня кататься верхом? У нас в доме гости…
– Мама, я всего лишь на часок, обещаю.
Гордон Юинг представил Роджерсов.
– Моя дочь Мара, тезка своей матери… Мара, это миссис и мистер Роджерсы и их сын, Сэмюэл-младший.
– Здравствуйте!
Мара сделала довольно неуклюжий реверанс. Сначала она не разглядела Роджерса-младшего, потому что он стоял у окна, любуясь Большим каньоном. Когда же он повернулся к ней, по ее спине пробежали мурашки.
Сэмюэл был великолепен! Он разительно отличался от молодых людей из высшего света Аризоны – те подражали франтам с востока, миловидным и фатоватым мальчикам с гладко зачесанными волосами, тонкими усиками, будто нарисованными карандашом, и наманикюренными ногтями. Сэм же был чисто выбрит, с черными вьющимися волосами, как и описала его Мэгги, и с профилем, будто вытесанным из аризонского гранита. Между его передними резцами она заметила щербинку.
– Привет, Мара, – сказал он голосом, столь звучным, словно он исходил из органной трубы.
– При-вет, – пролепетала девушка, чувствуя, что щеки ее заливаются румянцем.
– Положительно, она очаровательна, миссис Юинг, – сказала миссис Роджерс.
– Как и ее прекрасная мать, – вставил старший Роджерс. – Ты должен ею гордиться, Гордон.
– Так и есть, хотя вы еще не видели ее в парадном оперении. Мара, детка, ты сейчас похожа на конюха. – Гордон одной рукой обнял за талию дочь, другой – жену. – Ее дедушка называет внучку и дочь горошинами из одного стручка. Разумеется, так было до того, как моя дорогая жена немного располнела. – Он улыбнулся.
– Гордон Юинг, – проговорила старшая Мара с притворным негодованием, – можно подумать, ты жалуешься гостю на мой излишний вес! Посмотри на собственное пузо.
Она хлопнула мужа по животу тыльной стороной ладони.
Все рассмеялись, а хозяин с хозяйкой крепко обнялись. Супруги казались гораздо моложе своих лет. Возможно, они прибавили немного в весе, но по-прежнему выглядели стройными и подтянутыми.
– Ну, если ты уж решила покататься верхом, то поспеши, – сказал Гордон, – ужин сегодня на полчаса раньше.
Мара, казалось, колебалась, утратив былую решительность.
Стоя у окна, она смотрела на равнину, расстилавшуюся перед домом. По-прежнему дул пронизывающий ветер, и было очень холодно, даже для декабря. Мара отвернулась от окна и в некотором смущении пробормотала:
– Сегодня меня что-то не тянет на верховую прогулку. День для этого не особенно
Темные глаза матери блеснули – женская интуиция подсказала ей причину, по которой дочь так легко отказалась от привычного развлечения. Она посмотрела на Роджерса-младшего.
– Может быть, завтра Сэму захочется составить тебе компанию. Ты покажешь ему красоты нашей природы.
Сэм, казалось, воодушевился:
– О! Это было бы чудесно!
Мара извинилась, сказав, что ей надо подняться наверх, чтобы переодеться к ужину.
Она снова присела в реверансе и вышла из комнаты. И тотчас же увидела на лестнице Саманту – та стояла, закрыв лицо ладонями, пытаясь подавить приступ хохота. Мара нахмурилась.
– Опять подслушиваешь, да?
– Я только одним глазком заглянула в гостиную. – Саманта со вздохом скрестила руки на груди. – Право же, он просто мечта. А как тебе нравится его английский выговор?
– С выговором все в порядке. – Мара пожала плечами и ринулась вверх по лестнице. Саманта не отставала от нее.
– Все в порядке? О нет, моя дорогая кузина, меня не обманешь. Ты уже увлечена им, и это скрыть невозможно – у тебя на лице все написано.
Мара остановилась и в испуге уставилась на кузину.
– Неужели? Правда, это заметно? Перестань дразнить меня, Сэмми.
– О, не беспокойся, он-то этого не заметил. Мужчины такие наивные существа… Но готова пари держать: твоя мать все поняла. Его мать, вероятно, тоже.
Девушки поднялись в комнату Мары и занялись приготовлениями к великому выходу к ужину.
Сэмюэл же тем временем находился в холле, где Гордон показывал гостям огромную хрустальную люстру, висевшую под высоченным потолком.
– Она приплыла из Копенгагена, а потом путешествовала через всю страну, – говорил Гордон отцу и сыну Роджерсам.
Внезапно мужчины умолкли – по лестнице спускались две прекрасные юные девушки, спускались медленно, со смиренным видом. Длинные юбки прелестных созданий полностью скрывали их ножки – казалось, они плывут над ступенями лестницы.
На Саманте было вязаное платье с верхом, скроенным на манер английской блузки. Волосы, обычно свободно спадавшие ей на спину, теперь были аккуратно уложены и прикрыты сеткой, украшенной полудрагоценными камнями.
Мара же надела платье из тончайшей хлопчатобумажной ткани «пима» с узором из цветов в староанглийском стиле и округлым воротом, с пышными рукавами и двухъярусной юбкой, перехваченной в талии широким поясом. Волосы она собрала в высокую греческую прическу, которую юный Сэм назвал произведением искусства. Прическа удерживалась множеством изящных гребней и шпилек. Хотя Мара была старше кузины всего на год, сейчас она казалась гораздо старше Саманты, впрочем, так всегда бывало, когда Мара наряжалась для какого-нибудь торжественного события. Сэм-младший обращался с Марой точно со взрослой женщиной, а с Самантой, к ее великой досаде и огорчению, – как с ребенком.