Тайные поручения
Шрифт:
— Прекрати! — встал я между ней и Аленой.
Во-первых, было жаль птичку. Да, глупая, да, что-то надо делать с управлением гневом, но ведь покалечится. А у нее вон какие сис… глаза. Почти произведение искусства. Во-вторых, еще мне было очень жаль собственный жезл. Ведь каждая атака ослабляет мой защитный артефакт. Короче, я испытывал огромное, всепоглощающее чувство жалости ко всему.
— Убью разлучницу! — клацнула мелкими зубами сирин.
— Да успокойся ты, успокойся! Никакая это не разлучница. Это Алена, моя приспешница.
— Приспешница? — растерянно протянула Ерга.
Видимо, к подобному, жизнь ее не готовила. Как нормальная русская женщина, сирин примерила сразу самые плохие варианты.
— Я просто смотрю, везде с тобой, вот и решила…
— И решила, что это повод опять на цепи посидеть? — рассердился я.
Мне теперь стало понятно, что приставленный Великим Князем телохранитель был не такой уж блажью. Ведь именно благодаря сначала Леопольду, потом Игорьку и затем снова Леопольду, Ерга не нападала на Алену. А лишь следила сверху и злобно точила зуб на мою приспешницу. Точнее, все зубы. Ей бы еще и слушать, а не просто смотреть и самой делать выводы, которые хочется.
— Прости, прости, прости, — сразу появились слезы в глазах у сирин.
Она даже сцепила перед собой пальцы в замок и стала умолять, совсем как ребенок. Я смотрел на полуголую девицу и размышлял, как же ее наказать. Так, Матвей, возьми себя в руки. Не о том думаешь. Что по поводу наказать — было одно соображение.
— Хорошо, прощу. Пока же, чтобы быть хоть как-то полезной, у меня к тебе будет задание.
Взгляд Ерги красноречиво свидетельствовал о том, что она за меня готова и в огонь, и в воду, и куда угодно. Не скажу, чтобы наслаждался этим, но что-то приятное в таком отношении, несомненно, было.
— Слушай внимательно… — начал я.
План придумался на ходу. И не сказать, чтобы задание действительно было важное. Просто когда тебя тяготит общество женщины, ты пойдешь на любые ухищрения, чтобы отделаться от нее. А несмотря на прекрасную грудь и всякие нечистивые (от слова нечисть, само собой) мысли при взгляде на сирин, ее общество меня несколько напрягало. Я понимал, что любовь этого существа — это какое-то болезненное чувство, которое надо лечить.
— Я поняла, Матвей. Найду место и все узнаю, — пообещала нечисть. — А потом прилечу.
Она еще раз взглянула на Алену, будто красуясь, провела рукой по груди и животу, а затем легко взмыла в воздух.
— Прилетай, — крикнул я вслед. — Я тебе футболку подарю, чтоб грудь прикрыть.
— Классные сиськи, — с легкой завистью произнесла приспешница, провожая нечисть взглядом. — Это кто вообще?
— Долгая история, — я огляделся по сторонам. Вроде стычка прошла незамеченной.
— Если ты не заметил, мы на кладбище, ищем хрен пойми что хрен пойми где. Вот чего-чего, а времени у нас навалом.
Куда денешься от этого напора? Алена напоминала горную реку, которую просто так не перейдешь, снесет к
Ну я и рассказал вкратце, как и при каких обстоятельствах состоялось мое знакомство с Ергой.
— Психичка, — вынесла свой вердикт Алена. — Себя угробит и мужика. Хорошо, что я не такая.
— Угу, — решил согласиться я, не собираясь углублять в данную тему. Понимал, что выйдет себе дороже.
— Матвей, а ты это, ну, того самого, шпехал эту?
Меня от подобного выражения даже передернуло. Нет, одно дело, если бы это Костян сказал. Да и то мой друг нашел бы более поэтическое сравнение для столь любимого им дела.
— Нет! — искренне возмутился я. — Во-первых, она нечисть. Во-вторых, я не собирался пользоваться своим положением. В-третьих…
— В-третьих, ты душнила. Ну ладно, ладно, слишком правильный.
— Разве это плохо?
— В нашем мире это вообще ни разу не достоинство, — стала учить меня Алена. — Человек человеку волк и все такое. Ты не только выполняешь все установленные обществом правила, так добавляешь еще негласные свои. Быть тобой — это… очень уныло, ты уж извини. Если бы я мужиком была, точно бы эту гарпию шпехнула.
— Не вижу ничего плохого во внутреннем моральном компасе, — пожал я плечами.
— В этом и проблема. Смотри.
Алена сошла с дорожки и зашагала вдоль могил. Было видно, что она свернула туда, скорее, чтобы позлить меня, а не для какой-то практической цели.
— Алена, мы вообще-то делом заняты, — попытался я возвать к ее совести. Хотя это, конечно, было, как всегда, бесполезно.
Приспешница продолжала хихикать, торопливо удаляясь от меня. Я даже удивился — с ее-то комплекцией. Наверное, всему виной навороченные кроссовки.
Но делать нечего, пришлось догонять Алену. За нее я не волновался. В пылу доказательств, что я душнила, и ее спонтанного побега, она забыла вернуть мне рюкзак. Поэтому жезл до сих пор защищал ее.
Однако внутри рождалось какое-то другое, раздражающее чувство. Что все происходящее сейчас… неправильно, что ли? Нам нужно было заниматься делом, а именно искать схрон, мы же страдали фигней.
Причем как именно искать тайник, я не знал. Но четко понимал, что не так, как мы это делаем. И что интересно, с каждым шагом эта уверенность, вкупе с раздражением и даже злостью, росла.
В какой-то момент я понял, что все мое естество противится тому, что я делаю. Больше всего хотелось вернуться на дорожки Смоленского православного кладбища, чтобы бродить по ним. А не наматывать километры по пересеченной могильной местности.
— Алена! Вернись! Алена!
Не сразу, но постепенно и тело стало протестовать против незапланированного похода. Сначала я ровно семь раз чихнул с периодичностью в две секунды, затем наглухо заложило правое ухо и свело судорогой ногу. А когда глаза заслезились так, что весь мир расплылся, до меня вдруг стало доходить.