Тайные сестры
Шрифт:
Прошло пять минут, а из хижины так никто и не появился. Кристи, устав ждать, подошла к Кей-ну. Пара воронов снова поднялась в воздух, сердито крича. Но вскоре птицы успокоились и уселись на ветках, глядя на людей черными, как у Кокопелли, глазами.
Кристи показалось, что у ветра здесь какой-то другой звук — древний, мудрый.
— Мы ждем какого-то знака? — спросила она.
— Терпение, Рыженькая, — сказал Кейн. — Эти люди слов не ветер не бросают, а часов они предпочитают не носить, если могут обойтись
— Я слушала.
— Слушай еще. В нем есть что-то мирное, спокойное.
Кристи прислушалась.
Но в звуке ветра ей слышался не покой, а одиночество.
Высоко-высоко в небе пролетел самолет, оставляя за собой тонкий белый след, словно напоминая о другой жизни, чем та, что медленно течет на этой древней земле.
«Я сейчас должна была бы быть в этом самолете, — подумала Кристи. — Пусть бы он унес меня прочь отсюда, домой…
Домой? Куда домой? У меня нет дома.
В Нью-Йорке у меня никого нет, кто был бы близок мне по крови или духу. И нигде, на всей Земле у меня никого нет…»
Дверь хижины наконец открылась, и показалась Юнис. Даже не посмотрев на Кейна, она обратилась к Кристи:
— Смотрящая На Солнце встретится с вами.
— Когда? — спросил Кейн.
Юнис молчала.
— Когда? — тихо спросила Кристи.
— Завтра на рассвете.
— А нельзя раньше? — попросила Кристи. — У нас срочное дело.
— Завтра на рассвете, — твердо повторила Юнис.
— Где?
— В великой киве в Чако, в том месте, которое вы называете Пуэбло-Бонито.
Кристи посмотрела на Кейна. Тот кивнул.
— Я знаю эту киву, — сказал он. — Но почему там и почему завтра на рассвете?
В первый раз Юнис посмотрела на Кейна. По ее лицу нельзя было прочитать, о чем она думает.
— Почему… — начала Кристи, решив, что Кейну Юнис не ответит, но та уже заговорила.
— Рассвет священен, — просто сказала она. — И великая кива священна. На рассвете в великой киве Смотрящей На Солнце открываются все секреты.
— Мы будем там, — сказал Кейн.
Выражение лица индианки было бесстрастным, но Кристи была уверена, что той понравился Кейн.
— Хорошо, — сказала Юнис.
Она посмотрел мимо белых людей на пустыню, словно видела там что-то, доступное только ей.
Кристи почувствовала, что Кейн легко тронул ее за плечо, и поняла, что она невольно глядит в ту же сторону, что и Юнис.
Кристи не знала, сколько времени она простояла в забытьи, глядя на пустыню. Когда она очнулась, Юнис ушла, а Кейн по-прежнему держал ее за плечо.
Налетел ветер, играя с рыжими волосами Кристи, нашептывая ей древние, древние тайны…
— Ты был прав, — тихо сказала Кристи. — В ветре пустыни действительно есть покой.
Фургон свернул с узкого асфальтированного шоссе на посыпанную гравием дорогу, и шины беспечно зашуршали по камешкам.
Дорога была незнакомой.
— Где мы? — спросила она.
Кейн показал рукой на север.
— Видишь те белые горы вдалеке? — спросил он.
Небо над ними казалось ярко-голубой опрокинутой чашей. Кристи сначала ничего не увидела, кроме редких белесых облаков на ослепительно-голубом фоне.
— Вон та гряда на горизонте? — наконец разглядела она горы.
— Это горы Сан-Хуан, — сказал Кейн. — Северная граница.
— Граница чего?
— Империи анасазей. Мы сейчас приближаемся к ее центру.
Кристи снова посмотрела на горы, снежные вершины которых ярко горели на солнце.
— Далеко до них? — спросила она.
— Около ста тридцати миль.
— Значит, империя древних анасазей была всего в несколько сот миль шириной?
— Для них она не была маленькой. Для них этот мир был полон духов и тайн.
Чем дальше они ехали, тему каменистее становилась земля. Кедровые леса попадались все реже, все больше голой, потрескавшейся земли или просто камней.
— Я думаю, жизнь древних анасазей была трудна, — сказала Кристи после долгой паузы. — Короткое лето, сельскохозяйственные работы расписаны не по дням, а по часам. Суровые ветры. Летом испепеляющая жара, зимой сильные морозы. То дожди не хуже Всемирного потопа, а то ни капли.
Дорога становилась все уже и петляла между камней, словно вела в никуда.
— Ты уверен, что знаешь, куда лежит наш путь? — спросила Кристи.
— В обычном смысле или в философском? Кристи рассмеялась:
— Я думаю, что в философском. Эта земля настраивает на философский лад.
Кейн улыбался, уверенно ведя фургон по дороге, петлявшей все сильнее.
— Не знаю, как там насчет философии, но дорогу к Пуэбло-Бонито я знаю.
Фургон взбирался на возвышенность, с которой дорога сбегала вниз, чтобы затем снова подняться на холм. Запыленный, вылинявший знак у обочины дороги сказал им, что они въезжают в национальный заповедник «Каньон Чако».
— Мы, надо понимать, въезжаем с черного хода, — заметила Кристи.
— Да, но главный въезд ненамного лучше.
— Похоже, правительство не поощряет туризм.
— Мы едем по одному из самых интересных в археологическом плане мест Земли, — сказал Кейн. — Слишком большому, чтобы обнести его забором. Слишком ценному, чтобы не обращать на него внимания. А раскопки здесь потребовали бы слишком больших затрат.
— Надеешься проскочить незамеченным?
— Да. Если нашу машину действительно ловят, то нас остановили бы у главных ворот.
— А где мы едем сейчас? — спросила Кристи.
— Эту дорогу показал мне один старый «гробокопатель». По ней трудно проехать, но поэтому она и надежнее.