Тайные стражи империи
Шрифт:
«Может быть, у него были какие-нибудь неприятности. А может быть тяжело заболел кто-нибудь из его близких, или он сам? Не было ли чего необычного в его поведении », – поинтересовался Новосильцев.
« Да нет, ничего такого. Он ведь всегда презрительно относился к самоубийцам. Считал их слабыми людьми. Может быть, его мучило чувство вины, что не разглядел в Сосновском убийцу? Не знаю», – задумчиво сказал Копёнкин.
Агата, вдруг, встала, провела пальцами по столу, за которым сидел Матвей Петрович, а затем подошла
Копёнкин с недоумением взглянул на девушку.
«А, скажите, не навещал ли кто Павла Ивановича?», – задал вопрос Аристарх Петрович. «При мне, нет. Да, вот только…», – начал было говорить Копёнкин, и, осёкся. «Ну, ну, продолжайте», – подбодрил его Новосильцев.
«Да, пустяки, всё это, чепуха», – недовольно поморщился Копёнкин.
«И, всё же, вы должны рассказать!», – потребовал Аристарх Петрович.
«Да, Сашенька Селиванова, сестра милосердия, видела, как вчера вечером из кабинета покойного Павла Ивановича метнулась тень. Она, со страху, крик подняла. Померещилось, наверное», – вздохнул Матвей Петрович.
В это время, в кабинет тихонько постучали, а затем вошла Сашенька
Селиванова с чаем. «А это очень кстати!», – оживился Аристарх Петрович.
59
«А, скажите, сударыня, кто это Вас так напугал вчера вечером?»,– словно невзначай спросил он.
«Меня напугала тень, чёрная тень! Мелькнула из кабинета Павла Ивановича. Да, уж, теперь и не знаю, может, померещилось мне со страху», – смущаясь, пояснила Сашенька.
«А, позвольте спросить, сударыня, тень эта была мужская или женская?», -
спросил молчавший до этого Игнат Петрович.
«Да, уж не в женском платье. Точно мужская. С бородой!», – уверенно сказала Сашенька.
«Ну, и, выдумщица, ты, Селиванова», – покачал головой Матвей Петрович.
«Я правду говорю!», – обиделась Сашенька.
«Ладно, ладно, ступай! Надеюсь, господа, она вам больше не нужна?», – осведомился Копёнкин.
«Ну, что ж, мы узнали всё, что хотели! Спасибо за содействие», – поблагодарил Аристарх Петрович.
«Не смею, вас задерживать!», – ответил Копёнкин.
«Молодец, Игнат Петрович! Ловко про тень вопрос задал! У меня он у самого, надо признаться, на языке вертелся», – похвалил Великанова Аристарх Петрович, когда они вышли из больницы.
«Стараемся», – усмехнулся Игнат Петрович.
«А, что вы думаете обо всём этом, сударыня?», – обратился Новосильцев к Агате. «Убийца был здесь, он что-то искал. Более того, он приходил сюда раньше. Я уловила более старый, едва ощутимый след его присутствия», – заключила Агата.
«Значит, нужно искать таинственного незнакомца с чёрной бородой, которого давно знал Павел Иванович. Но вот, что он искал в кабинете у Константинова, и как всё это связано с убийством Вари, по-прежнему, загадка», – подытожил Новосильцев.
«А, вот, что я подумал, друзья мои, нам просто необходимо навестить вдову Павла Ивановича», – предложил Новосильцев. Возражений не последовало.
Когда Агата увидела Зинаиду Фёдоровну, она её не узнала. Если раньше это была бодрая сухощавая женщина средних лет, то теперь перед ней была высохшая старуха, вся в чёрном.
Новосильцев, Великанов и Агата, выразив хозяйке соболезнования, попробовали утешить её как могли. Зинаида Фёдоровна принялась вспоминать Павла Ивановича.
«Вот уж не думала, что переживу мужа, здоровье то у меня слабое. Болею часто», – пожаловалась она.
«Вот у Павла Ивановича здоровье было отменное. Переживал он сильно из-за
60
смерти Вари. Прямо сам не свой ходил. Всё будто опасался кого-то. Вот, что я вам, скажу! Не мог он сам сброситься с моста. Не такой человек был мой муж. Завтра ведь похороны. Отпеть нужно покойного. Нынче пошла к попу, а он говорит, что самоубийц не отпевают. А я не верю, что он сам на себя руки наложил. Злодей какой-то его ограбил, да с моста и сбросил», – со слезами на глазах произнесла Зинаида Фёдоровна.
«Тоскливо мне без него. Детишек мы не нажили. А дом этот без хозяина пуст, и, мне не нужен. Нынче ночью, лежу, не сплю. Какой уж тут сон.
Вдруг, слышу, вроде шаги в кабинете Павла Ивановича. Ну, я взяла пистолет мужа, у него он с войны с турками остался, и, пошла поглядеть. Думала, воры залезли. Кабинет открыла, а там и нет никого. Деньги, драгоценности, всё на месте. Видно душа Павла Ивановича попрощаться приходила. Боязно мне в этом доме жить. Неуютно. Уеду к племяннице в Воронеж», – заявила она.
«А не проведёте ли вы нас, Зинаида Фёдоровна, в кабинет покойного?», – спросил Новосильцев, и, глаза его загорелись охотничьим азартом.
В кабинете Павла Ивановича царил идеальный порядок. Стопочки бумаг на столе были разложены строго по размеру. Чернильница заправлена. Стол сиял чистотой. Вот только книги в небольшом шкафу были расставлены не по алфавиту, а вразнобой.
«Странно», – удивилась вдова. «Павел Иванович, был большой педант. Не любил, когда вещи не на своём месте», – пояснила Зинаида Фёдоровна, обратив внимание на книги.
Агата же подошла к книгам, слегка коснулась их корешков пальцами, затем выразительно посмотрела на Новосильцева с Великановым, и, спросила у вдовы: «Скажите, Зинаида Фёдоровна, где Павел Иванович хранил свои бумаги личного характера?».
«Да, в столе и хранил. В верхнем ящике справа. Всегда запирал его на ключ».
«А позвольте ключ от него!», – попросил Аристарх Петрович.
«Да нет его у меня! Муж носил его на верёвочке, на шее. Мне отдали его вещи, но ключа среди них не было», – сказала вдова.