Тайные стражи империи
Шрифт:
«Очевидно, наш убийца обратился к чёрному шаману, и, тот сделал ему особенный амулет. Этот амулет делает его невидимым, ну то есть отводит людям глаза. Вроде, и, видел человека, а черты его лица как в тумане. Это очень сильный амулет. Даже я не смогла пробиться сквозь его защиту», – объяснила девушка.
«Вы говорите удивительные вещи, Агата, но откуда вы всё это знаете?», – изумился Новосильцев.
«Одна бабушка сказала», – грустно ответила Агата. Новосильцев и Великанов с удивлением посмотрели на девушку, но промолчали.
«Вот, что дамы и господа!», – прервал молчание Аристарх Петрович.
«Время
«Вот и славно!», – обрадовался Новосильцев. «Я знаком с одним весьма неплохим художником, он сделает по вашему описанию набросок».
«Что касается вас, Игнат Петрович, то пусть ваши филёры носом землю роют, но мальчика найдут. Я думаю, что с рисунком им это будет сделать легче», – распорядился Новосильцев.
«А теперь, дамы и господа, я бы хотел, чтобы мы с вами навестили одну семью, у которой имеется очень большой зуб на Сосновского», – сказал Аристарх Петрович. Никто не возражал.
Через некоторое время они подъехали к большому жёлтому дому с белыми колоннами. «А вот и дом купцов Русаковых», – пояснил Аристарх Петрович.
«Богато живут! Дом шикарный», – заключил Игнат Петрович.
«Ну, теперь, не так как раньше. Богдан Сергеевич Русаков на грани
71
разорения», – пояснил Новосильцев.
«И что же случилось?», – поинтересовалась Агата.
«Компаньон обманул. Бежал с его деньгами за границу», – ответил Аристарх Петрович.
«Вот мошенник!», – возмутился Великанов. «Только с какого боку тут Сосновский?», – поинтересовался он.
«А с такого, что имел он весьма нежные отношения с женой Русакова, Аглаей Степановной. Та, понятное дело, помогала ему деньгами, и, делала протекцию. Ну, а когда Русаков оказался на грани разорения, наш Павел Капитонович заявил Русаковой, что он её больше не любит. Ну, а, дама наша была по уши влюблена в Сосновского. Стала его преследовать, ходить за ним по пятам. Муж обо всём узнал. Как мог, попытался скрыть эту неприятную историю. Приказал запереть жену у себя в покоях. Наказал горничной следить за ней. Закончилось всё плачевно. Аглая Степановна сумела с помощью шпильки открыть замок. Стащила кухонный нож. А когда Русаков вечером пришёл домой, набросилась на него с ножом. Она, видите ли, вообразила, что если убьёт мужа, то Сосновский к ней вернётся. Русаков смог её скрутить, хотя она успела нанести ему несколько ударов. К счастью, не смертельных. Сейчас женщина находится в доме для умалишённых», – подвёл итог Аристарх Петрович.
«Вот ужас то! Мало того, что компаньон обокрал, так ещё и жена убить хотела! Вот и женись после этого!», – воскликнул Игнат Петрович.
«А вы Игнат Петрович не обобщайте! Человеку одному жить плохо. Жениться нужно непременно», – заключил Аристарх Петрович.
«Ну да, ну да!», – хитро блеснув глазами, ответил Великанов. Знаем, мол, вас, Аристарх Петрович, одного поля ягоды. И вы, и я к вдовушкам ходим, а, жениться не собираемся. Нам и так неплохо живётся.
Когда они зашли внутрь дома, он поразил их одновременно своей роскошью и какой-то запущенностью. В гостиной, великолепная мебель в стиле ампир*3 вся была покрыта пылью.
Встретила их хмурая черноволосая женщина средних лет, назвавшейся экономкой. После того, как они ей представились, она молча провела их в гостиную, затем буркнула что-то вроде: «Хозяин скоро будет!» и ушла.
Наконец, входная дверь открылась, и, взору наших героев предстал Богдан Сергеевич Русаков со своими тремя детьми Аней, семи лет, Степаном, пяти лет, и Мишей, трёх лет.
Русаков был шатеном с усами, среднего роста. Видно было, что раньше это был довольно дородный человек. Однако сейчас, одежда буквально болталась на нём.
«Кого имею честь принимать в своём доме?», – несколько церемонно поинтересовался он. Новосильцев, Великанов и Агата представились.
72
Взгляд Русакова задержавшийся на Агате выражал недоумение. Он пытался понять, что эта девушка делает в компании следователя сыскной полиции и штаб- ротмистра жандармов, и, вообще, что эти люди делают в его доме.
Схватка
Наконец, сообразив, что разговор предстоит серьёзный, Русаков позвал экономку, которая увела детей в детскую, а затем поставила самовар, и, накрыла стол к чаю. Причём, скатерть была постелена прямо на заляпанную воском столешницу. Да и сама скатерть была кое-где с неотстиранными пятнами. Хозяин дома, казалось, этого не замечал. К счастью, чашки были чистыми. Сервиз был знаменитого Мейсенского фарфора*1.
«Хотелось бы узнать, судари и сударыня, что привело вас в мой дом», – поинтересовался Богдан Сергеевич, после того, как они выпили по чашке чая.
«Видите ли, дело очень деликатное», – осторожно начал разговор Аристарх Петрович.
«Раз вы так говорите, то дело касается моей несчастной жены. Не так ли?», – нахмурился Русаков.
«Скажите, вы давно читали местные газеты?», – поинтересовался Новосильцев, уходя от ответа.
«Последнее время мне не до газет. Болел мой младший сын, Миша.
К тому же, я был озабочен, как сохранить остатки моего капитала. Кроме того, я часто навещаю жену. Она в ужасном состоянии», – сообщил Русаков.
«Значит, вы не знаете, что произошло?», – заключил Аристарх Петрович.
«О чём вы?», – удивлённо вскинул брови Богдан Сергеевич.
«А о том, господин Русаков, что убита девушка, Варвара Архипова, зверски убита. И, подозреваемым в её убийстве, является Сосновский».
При упоминании имени Павла Капитоновича брезгливая гримаса исказила лицо Русакова. Новосильцев, Великанов и Агата переглянулись, заметив его реакцию.
«Не думаю, что Сосновский способен на убийство. Он трус и подлец, но не убийца», – заключил Русаков.
«У нас тоже возникли большие сомнения, что он убийца. Думается мне, что убийца ненавидел Павла Капитоновича, хотел отомстить ему. Он его просто подставил», – сделал вывод Аристарх Петрович.
«Я вижу, вы на меня намекаете. Не так ли? Ведь у меня были очень веские причины желать зла Сосновскому», – усмехнулся Русаков.
«Вы сами это сказали, не я!», – парировал Новосильцев.