Тайные тропы (илл. С. Бродского)
Шрифт:
Он опрокинул в рот стакан и залпом выпил. Пользуясь тем, что Тряскин впал в пьяное забытье, друзья покинули дом.
В эту ночь впервые под домом Юргенса заработала запасная радиостанция подпольщиков, находившаяся на консервации.
Потоком шли на Большую землю разведывательные данные, добытые Ожогиным, Грязновым и другими патриотами города. Радистом был Швидков – совладелец пекарни.
24
В застекленное окошко над дверями в комнату золотистой полоской лился утренний свет. Полоска двигалась с предмета
Игорек быстро слез с кровати, бесшумно оделся, вышел на улицу и зажмурился.
Яркие лучи солнца ослепили глаза. Игорек закинул голову: далеко в небе одинокое облачко, гонимое ветром, плыло на восток, меняя формы. Оно превращалось то в барашка, то в гуся, то в человека. Игорек долго провожал облачко взглядом, пока оно не растворилось в синеве неба.
Потом его внимание привлек птичий гомон. Игорек повернулся. На уцелевших, тянувшихся вдоль тротуара серебристых тополях гнездились беспокойные грачи. Почки на ветвях тополей уже округлились, набухли – вот-вот начнут лопаться.
Увидев шагающих по противоположной стороне улицы гитлеровских солдат, Игорек вспомнил, что ему пора приступать к делу.
Он вернулся в свою каморку под лестничной клеткой. Василий уже проснулся и сидел на койке.
Игорек надел нищенские лохмотья и повесил через плечо котомку.
– Уже уходишь? – спросил Василий.
– Да, надо идти, – коротко ответил Игорек. – На обратном пути зайду к Пелагее Стратоновне.
– Ладно, – сказал Василий, – тебе виднее.
Сегодня утром предстояло явиться к «Грозному» за запиской для Швидкова. Никто из близких Игорьку людей никогда не посвящал мальчика в дела подпольщиков, но наблюдательный паренек многое понимал сам. Он знал, что сегодняшняя записка – радиограмма и что все, что в ней написано, будет передано на Большую землю – советским людям.
…Вот и набережная. Подсохла уже под горячими лучами весеннего солнца незамощенная улица, поднялась вода в реке от дождей и стаявшего снега. Нет, нельзя не пойти на берег и не поглядеть на широкое речное приволье!
Игорек прикрыл ладонью глаза от солнца, всмотрелся в мутноватый речной плес, в противоположный берег и вспомнил слова Пелагеи Стратоновны: «На реке-то лед ушел с водой, а на сердце людей остался».
Ничего, скоро и этот лед уйдет!..
Шагая по набережной, Игорек не услышал, а скорее почувствовал, что кто-то неотступно следует за ним по пятам. Хотелось оглянуться и посмотреть – кто, но мальчик сдержал желание. Идти прямо к «Грозному» было нельзя.
– Подайте кусочек хлебца сироте! – жалобным голосом нараспев произнес Игорек, постучав в первую попавшуюся дверь.
Он прождал с минуту и, получив в руки заплесневелую корку, направился к соседнему дому.
– Подайте кусочек хлебца! – вновь раздался его плачущий голос.
Кладя подаяние в котомку и слегка повернув голову, Игорек успел заметить, что по тротуару медленной походкой, заложив руки в карманы пальто, идет неизвестный.
Как быть? Миновать дом «Грозного»
Дом «Грозного» был уже совсем рядом, когда неизвестный, приблизившись, позвал:
– Мальчик, а мальчик!
Не отозваться было нельзя. Игорек повернулся, изобразив на лице страдальческую мину, и увидел полного мужчину небольшого роста, с расплывшимися чертами лица, с мягким женским подбородком. Маленькими влажными глазами, тонувшими в щеках, он ласково смотрел на Игорька.
– Вы меня? – спросил мальчик.
– Ну, конечно, тебя, – ответил незнакомец и склонил голову набок.
«Видел я его когда-нибудь или не видел? – напряженно думал Игорек. – Нет, кажется, не видел».
– Я вам нужен? – решился он задать вопрос.
– Много насобирал? – в свою очередь, участливо спросил незнакомец.
Игорек отрицательно помотал головой и, раздвинув края котомки, показал ее содержимое.
– И всегда так? – продолжал интересоваться незнакомец.
– Какой день выпадет… Да и улицы разные, смотря кто живет. Здесь, на набережной, плохо. Есть такие, что и дверь не откроют, ругаются, – уже смелее заговорил мальчик.
Незнакомец слушал и участливо качал головой.
«Что ему надо?» – с тоской подумал Игорек и, осмелев, спросил:
– Можно идти?
– Нет. Шагай за мной. Я тебе помогу, и ты не станешь больше побираться. И ругать тебя никто не будет. Иди и не теряй меня из виду. Не бойся, не скушаю тебя. Я человек хороший. Шагай! – и незнакомец, не оборачиваясь, пошел вперед.
Игорек несколько мгновений стоял в нерешительности: идти или не идти? Если этот мужчина следил за ним, то уйти не удастся, он догонит. Может быть, он даже знает местожительство Игорька…
Внешний вид незнакомца как будто не вызывал у мальчика подозрений, да и говорил он с подкупающей искренностью.
«Пойду… Будь что будет. Хорошо, что не дошел до квартиры «Грозного», – решил Игорек и последовал за незнакомцем.
А тот шел, не останавливаясь и не оборачиваясь, видимо, уверенный в том, что мальчик следует за ним.
На Базарной улице, у небольшого кирпичного дома, мужчина замедлил шаги, обернулся и поманил Игорька рукой.
…В просторной комнате за небольшим голым столом сидели несколько мужчин. Как только Игорек переступил порог комнаты, говор, доносившийся в коридор, мгновенно стих, и глаза всех недружелюбно уставились на него.
– А ну-ка, освободите место, – обратился сопровождавший Игорька человек к двум мужчинам, сидевшим в самом углу на топчане. – Живо!
Те быстро встали, не сказав ни слова.
– Садись сюда, рядом, – ласково пригласил незнакомец Игорька. – Как тебя зовут?
– Игорь.
– Чей ты?
– Терещенко, – соврал, не моргнув глазом, Игорек.
Он с первых дней, по договоренности с Василием, выдавал себя за его родного брата.
– Кто у тебя есть из родных?
– Кроме брата никого.