Тайные врата
Шрифт:
– Странно, что оба они жертвы мелатонина. Они потом еще встречались?
– В принципе нет, исследования закончились, – ответила Эмма и подумала, что никогда не задавалась этим вопросом.
– А как следствие? У них есть хоть какие-нибудь новости?
– Ничего, насколько я знаю. Полиция уверена, что нет связи между принятым Катрин мелатонином и пытками, которые она…
– Хватит, прошу тебя! Ужас! До сих пор не могу поверить, что можно сотворить такое.
– Знаешь, в наши дни все возможно. Все эти жуткие триллеры, насилие в кино… Кстати,
– Нет, – рассеянно ответила Эмма.
– Ужасно, я только что прочитала в Ouest France. Вдова, около шестидесяти лет, обычная старая учительница, жила, кажется, в Экс-ан-Провансе. Банда хулиганов замучила ее в собственном саду: подвесили за руки на большой цепи, затем подкоптили на ее же барбекю и протащили по дому, прежде чем…
– Хватит! Прекрати, Валери, умоляю.
Когда они шли к пляжу, журналист, следовавший за ними в нескольких метрах, догнал их. Эмма сделала вид, что не видит его, а Валери раздраженно произнесла:
– Слушайте, месье Флавиа, не могли бы вы оставить нас в покое? Вы же видите, что мадам Шеннон устала!
Странно, но Флавиа внял ее просьбе.
– Эмма, все же надо было обратить на него внимание, – прошептала Валери. – Я знаю этого журналиста, время от времени он пишет для L'Express.
– Плевать мне на него. Не время. Напомню тебе, что сегодня французская пресса – это один процент от мировой.
Валери замолчала, шокированная резкостью Эммы. Она всегда подсознательно ощущала невероятный, какой-то парадоксальный магнетизм, исходящий от Эммы. Красивая, блестящая, требовательная, Эмма часто могла быть язвительной. «Удивительная женщина», – подумала Валери.
Ее мысли прервал звук клаксонов. Несколько десятков водителей оказались загнаны в угол на парковке перед Музеем десанта. Маленькие улочки вокруг были блокированы. Эмма и Валери прошли парковку, чтобы выйти на пляж. Вдруг огромный мотоцикл направился прямо на них. Водитель, пытаясь пробраться между машинами, просто-напросто не заметил женщин. Эмма вовремя посторонилась, а вот Валери, шедшая немного впереди, была задета рулем мотоцикла. Она пошатнулась и упала.
– Эй, вы! Стойте! Остановитесь! – закричала Эмма.
Мотоциклист остановился, поставил мотоцикл на подножку и вернулся к женщинам, снимая шлем. Он наклонился к Валери и помог ей подняться.
– Как вы? Мне очень, очень жаль, мадам, я вас не заметил, – сказал он.
– Ничего.
Валери сделала несколько шагов, растирая бедро.
– Ничего. Спасибо.
– Прошу прощения, просто я устал. За рулем с четырех часов. Я из Парижа. Там творится черт-те что: хаос, выезды полностью заблокированы. В туннеле Сен-Клу простоял три часа. В конце концов на мотоцикле мне удалось проехать. Но в районе Кана закрыта окружная дорога. То же самое на четырех дорогах, которые ведут к Байе.
– А что случилось? – встревоженно спросила Эмма.
– Грузовики заблокировали дорогу. Во всяком случае, так говорят по France Info. Две
20
Версаль – извечная финансовая прорва. Неисцелимая рана государственной казны. Во времена Людовика XIV Кольбер потерял из-за него сон. Сегодня хранители выслеживают меценатов, которые позволят им восстановить потолок, реконструировать боскет, выкупить мебель… Короче, я знал, что в Трианон бесполезно пробиваться официальным путем. Достаточно зрелищного жеста мецената.
Так что я связался с Клавери. Когда он направил меня в Стокгольм, я решил, что он правильно сделал. Я знал, что мое предложение послужит его карьере. И начал без обиняков:
– Я готов вложить миллион долларов в реконструкцию боскетов. При одном условии: мне дают провести сорок восемь часов в Трианоне и никто в это время не мешается у меня под ногами.
Клавери на другом конце линии явно был в замешательстве. Привычная реакция в культурных кругах Франции. Как только речь заходит о деньгах, начинаются подозрения. Зайдите в галерею и спросите цену картины – вас примут за деревенщину. В этой стране говорят о произведениях, а не продуктах. Творчестве, а не деньгах. А если уж о деньгах, то только в старых франках.
И тем не менее он – да и все – постоянно «бегают» за долларами.
Я поднажал:
– Я хочу, чтобы меня заперли в Трианоне на двое суток. Миллион долларов. Согласны, нет?
Молчание. Я добавил:
– Предложение действительно неделю. Если вы не отвечаете, я финансирую Венецию.
Клавери в конце концов уверил меня, что приложит все силы. Через день со мной связался представитель министра культуры.
– Месье Баретт?
– Он самый.
– Насчет Версаля… Клавери говорил с нами. Мы получили согласие премьер-министра, хотя это было и не просто. Но все согласовано. Инструкции даны. Большой Трианон ваш на одну ночь. Двенадцать часов – большего добиться мы не смогли.
– Я просил сорок восемь.
– Это невозможно.
– Хорошо, двенадцать, но если мне понадобится, они повторятся.