Тайный цензор императора или Книга пяти мечей
Шрифт:
–Почему не просили? Просили, протягивая какие-то металлические пластины, утверждая, что это тоже деньги, ну я им не поверил. Считают, раз меня тут безумным считают, то я и в деньгах совсем не разбираюсь. Пусть приносят золото, но у них даже серебра не было.
–Когда это было и кто приходил?
–Двое мужчин. Ничего не говорили, пришли с лошадьми, протягивали пластинки и указывали на выход – только совсем дурак не поймет, что им нужно то было.
–Опознать их сможете, если увидите?
–Нет, темно было. Лиц не разглядел.
–Значит, ничего необычного в день
–Да здесь и в другие дни необычного хватает. Особенно в Голубую луну…[6] храм то построен на кладбище, – у сторожа начались лихорадочные судороги.
–Странное место для кладбища…– задумалась Фэй Фэй.
–И то верно подмечено. Места за чертой города не хватает, замучишься рубить лес бамбука. Раньше городские хоронили здесь. За чертой города Гуанчжоу весь бамбук срезали. Это место для могил родственники вычищали, да бросили.
–Поэтому в ночь Голубой луны здесь начинается фестиваль голодных призраков. Духи по всей горе разбредаются на 15-ю ночь 7-го лунного месяца. Та ночь была нечестивой, неудивительно, что такое святотатство духи натворили, – сторож вдруг рассмеялся.
–Вы верите, что тайского посла убили духи? – вмешалась в разговор Фэй Фэй.
–А кто же еще? – удивленно спросил сторож.
–А вы случайно не выпили лишнего? Может примерещится всякое…
Гуань Шэн Мин перевел взгляд на свою спутницу, которая могла выпить много кувшинов и не захмелеть. Цензору же в силу причин пришлось отказаться от употребления напитков, возбуждающих и спиртных напитков после отравления змеиным ядом.
Если старик прикладывается к вину, то неудивительно, что призраки ему мерещатся..
–Ну Вам лучше знать чего именно, может быть сливового вина? – предположила женщина.
Вы бы видели их!
–А Вы их видели? – тут же отреагировал цензор. – Как выглядели этих призраки?
– Этих голодных и ненасытных призраков! Их трудно не заметить! Особенно в 7-й лунный месяц непочтительные сыновья не воздают должное своим давно умершим предкам, из-за чего в ночь Голубой луны духи поднимаются из глубины недр земляных и посещают мир живых, пугая иной раз чуть ли не до смерти. Они желают крови живых и жаждут развлечений, совсем как наша молодежь, и пугают так, что сердце замирает, – безумный сторож снова рассмеялся. – Конечно, в храме безопаснее всего, буддисты и я, как верный последователь даосизма, делал все возможное, чтобы освободить голодных духов. Приносил им еду, сжигал бумажные деньги, воскуривал благовония в храме, задабривал всячески, – сторож нервно начал хвататься рукой за лицо, потрогал выбритый подбородок, под носом, проверил щеки и виски.
–Как выглядели призраки? – снова повторил цензор вопрос.
–Сколько их было?
–Синий огонь!
Сторож явно был не в себе, отвечал невпопад, эмоционально при этом жестикулируя и разбрызгивая слюной.
–Что у них было в руках?
–С серыми лицами в белых рубахах и на босу ногу.
–В какое время?
–Да, днем, средь бела дня разгуливают! Во сколько захотят, когда монахи уходят молиться.
–Как призраки передвигались?
– Каждый месяц в этот страшный день опять
–Призраки говорили с Вами?
–Они уже давно ждут меня на том свете… – сторож внезапно расплакался и поспешно растирал слезы по щекам.
–А можете показать места, где видели призраков?
–Могу, – и потом сразу же помотал головой в знак отрицания. – Но не могу же Я оставить свой пост.
– Фэй Фэй?
Девушка протянула цензору зонт со словами:
–Я могу помочь, – телохранительница заняла свой пост у ворот, – ворота легче охранять, чем мандарина 1 ранга, в каждый сезон покушение.
Сторож привел его к другой стороне. Прогулка оказалось полезной. Угол был скрыт от посторонних глаз с одной стороны, но с другой открывался прекрасный вид на сторожку и главное здание храма, охраняемого боевыми монахами. Здесь росло сливовое дерево с мощным стволом, достаточно близко к стене, чтобы возможно было перепрыгнуть с него на стену. Наверное, об этом месте знают только посвященные, тот, кто здесь служит Будде.
–Этой сливе сорок лет – долгожительница, – сторож улыбаясь прикоснулся к дереву, прильнув к стволу, словно к человеку. – В прошлом году правда плодов было немного, зато в этом порадует… – с надеждой протянул он, все шире улыбаясь, раскосые глаза закрылись в блаженстве.
А дождь кстати прекратился и в зонтике уже не было необходимости. Нужные выводы были сделаны. Ворота были заперты, но это не значит, что нет других путей. Крыса всегда найдет вещь, куда проникнуть за сыром.
Слуга Ван Эр неторопливо подошел к зданию, где разместили принцессу. Он уже поспрашивал монахов, втеревшись к ним в доверие, лишь посетовав на бедность еды и путаный распорядок дня – тяжело это бодрствовать ночью и спать днем, при этом все время голодая. Он даже рассказал им стих, вдохновившись скудностью здешней пищи, разделяя с монахами тяготы их простой и бедной жизни.
Он остановился здесь привлеченный запахом супа и горячих вонтонов[7]. Устоять было невозможно! Он подошел ближе, шумно втягивая запах своим широким носом. Как вкусно пахнет! Свежий мясной бульон! Ворота сюда были открыты и во внутреннем дворике была видна открытая беседка, огороженная полупрозрачным навесом, в которой на свежем воздухе видимо собиралась трапезничать принцесса (или уже), любуясь видом на горы.
Охрана подбоченилась, перестав клевать носом и грозно смотрела на подошедшего незнакомца, в то время как слуга был жутко занят: горестно вздыхал, грезя о такой одновременно близкой и недоступной вкусной еде .
Но живот хоть и выглядел весьма объемным продолжал настойчиво урчать. И ароматный запах все еще дразнил его чуткие ноздри.
«Мой господин – помощник Верховного цензора», – напомнил строго он себе. «Ты опозоришь господина! Опозоришь себя, если свалишься прямо сейчас в голодный обморок. Глядя на твой живот – тебе все равно никто не поверит!».
Он не мог подвести господина цензора, но голодный желудок продолжал бастовать и возмущаться. И тут он решился. Животный инстинкт возобладал над разумом.