Тайный цензор императора или Книга пяти мечей
Шрифт:
Ланфен разочарованно опустила взгляд на еще не успевшие остыть блюда и уже начала кусать губы от нетерпения.
Гуань Шэн Мин жил такой насыщенной и интересной жизнью! Раньше она мечтала найти такого человека, а сегодня убедилась в собственных утверждениях. Этот человек, несомненно, многое в жизни повидал и может поделиться ими, часами упоенно рассказывая о своих приключениях, в том числе, за пределами Китая. Это восхитительно!
Сноски:
[1] Сяо Пинь – тыква, в мягком, уменьшительно-ласкательном получается тыковка
[2] Ниппон- Япония
[3] Кори – Корея
[4] Сиам-Таиланд
[5] Бдящий среди ночи – обыкновенный сторож
[6]
[7] Вонтоны или хуньтунь – разновидность пельменей в китайской кухне.
[8] Китайская смесь равной пропорции из душистого перца, семян укропа, корицы, молотого лаврового листа и ароматного бадьяна.
[9] Писянь доубань – бобовая паста
[10] Кассия – пряность, китайская корица
[11] Лян – денежная лодочка из серебра, (5,10, 50) были также из золота
[12] Дау-фу – тофу
[13] Дзиньши – высшая награда императорских экзаменов Китая.
[14] Должность аналогичная инспектору
[15] Монстр –убийца – серийный убийца
Глава 4. Будда воинов
«Лучший вид запертой двери – это тот, который вы можете оставить открытой».
Цензор внезапно чихнул несколько раз подряд. Заботливая Жожо тут же забеспокоилась:
–Господин, Вы не простудились ли часом?
–Нет! – раздраженно отмахнулся он, но снова предательски чихнул.
–А мне кажется, что да…
Пожалуй, даже слишком заботливая.
–Должно быть Вас кто-то вспоминает…. – предположила Фэй Фэй, вспомнив о народной примете.
Цензор вертел в руках странную монетку с четырьмя гранями, думая о ее предназначении. Кто стал бы и по каким причинам держать четырёхгранную монетку, означавшую число четыре, которое созвучно со смертью?
Слуга явился словно специально, чтобы поглумиться над всеми:
– Вы опять можете питаться этой гадостью, а я вот навел справки, где можно разжиться настоящей едой. С поваром принцессы кормят как на убой!
–А ты только и думаешь о том, чтобы брюхо свое набить, – ехидно усмехнулась ФэйФей. – Сам как скотина!
–Вы просто все мне завидуете…
–Да у тебя никаких интересов нет кроме живота своего! – бросила в него Жожо.
Ван Эр не остался в долгу и на ум ему пришло вот что:
«С гордым презрением глупцы про еду рассуждают.
«Брюхо набить», – говорят, – лишь одно твое счастье!»
Пусть говорят…
Все равно не хочу быть голодным».
–Лучше скажи, ты поспрашивал у монахов? Видели ли что-нибудь или кого-нибудь? – перебил его цензор, не оценив старания слуги должным образом, проигнорировав сочиненное экспромтом стихотворение. – Не слышали ли они чего подозрительного? – спросил он строго у своего помощника.
– Я сегодня пошатался везде, слышал, как тайские чиновники общались между собой. – Как-будто квакают. Кво-ка-кво-и-и-и-и-и… -слуга не знал тайского языка и попытался изобразить то, что ему довелось услышать. – Вот они так между собой они разговаривают. До чего ж язык этот неприятен на слух! А сколько возмущения было, того гляди обнажат свои мечи, вымещая на нас свое недовольство!
–Хотя их можно понять, – Жожо славилась тем, что могла взглянуть на дело с разных сторон, в том числе с противоположной.
–Ван Эр, что ты узнал по делу, выскажись уже!?
–Господин цензор, ничего. Совсем ничего. Только то,
–Уйди отсюда, чтобы я тебя не видел! Опять ничего полезного не узнал! Зачем я тебя посылаю???
–Если мы будем сидеть и ждать – дело не сдвинется с мертвой точки, – резонно подметила Фэй Фэй.
–Может сделаешь что-нибудь полезное? – предложил ей господин цензор.
И ФэйФэй ушла чистить клинок, не нуждающийся в этом, лишь бы заняться видимостью того, что она сильно занята и при этом не мозолить глаза раздраженному чиновнику.
– Мне придется совершить ночную вылазку. Ничего нельзя вам поручить! С Вами мне все приходится делать самому! За что я Вам всем плачу жаловение? – высказал цензор все то, что думал в последнее время о своих «помощниках», а вернее о своих бесполезных подручных.
– Жожо, помоги мне переодеться в черное.
Черная одежда позволяла слиться с темнотой ночи, а внимательность тайного цензора императора остаться незамеченным. Здесь, в монастыре ночью жизнь замирала. Монахи усердно молились у себя в кельях и не выходили. Сторож также старался не покидать своей рабочей сторожки. Тайская делегация закрылась в отведенных покоях. А пагода, занятая принцессой с ее свитой, тщательно охранялась и выглядела непреступной крепостью. Конечно, его интересовали покои тайской посольской делегации. Он не надеялся найти какие-то зацепки, но полагался на госпожу своенравную – удачу, которая любит везучих.
Луна-помощница не подвела, указала путь. Он ловко пересек стену, пролез через полуоткрытые ставни и оказался внутри, делов-то. Трудность заключалась в другом. К счастью, его слуга узнал, где именно расселились приехавшие чиновники с соответствии со своим саном. Он начал обыск с покоев секретариата. Здесь было много закрытых сундуков. Он начал рыться в них, привезенных сюда вместе с традиционными подарками для невесты. Иноземные вещи в основном состояли из статуэток, резных фигурок, изящных подсвечников, восковых и медовых свечей, но были также и ткани, украшения, в отдельных шкатулках цензор обнаружил специи и чай, завернутые в бумагу. Что ж, обычно интуиция не подводила его. Ночные вылазки были полезными. Трудно раскрыть убийство не зная мотива. И он желал найти доказательства, подтверждающие, что этот брак был не угоден не только богам, но и какой-то из сторон.
Он хотел пройти мимо остывающей жаровни, как его внимание привлекло наполовину опаленное перо и кусочек дотлевающей бумаги, брошенный в жаровню, но не догоревшей почти целым краем. Он сдул пепел и отряхнул бумагу. Слабого лунного света, падающего через окно, ему хватило чтобы разобрать написанное.
Цензор видел в темноте чуть лучше обычных людей. Сохранилась лишь часть текста. По счастливой случайности письмо оказалось вполне читаемо, начала предложений сохранились, а вот конец нет, но общая мысль была ясна. В личности получателя сомневаться не приходилось, а вот отправитель письма был не ясен. Хотя бумага и показалась знакомой, он не помнил, где ему ранее встречалась с похожим качеством. Лист бумаги был своеобразный, цвет необычный – с золотистыми вкраплениями, бумага явно выглядела дорогой из хорошего дерева, плотная, но не просвечивающая, идеально подходящая для официальных документов. Он сгреб в ткань, бережно собрав кусочки и клочки из жаровни, возможно, им еще удастся восстановить текст. В городе, наверное, смогут определить кто продает такую бумагу, цензор спрятал свою находку за пазуху в карман и удалился прочь. В следующий раз он посетит другую комнату. Удача любит осторожных людей.