Тайный грех Септимуса Броупа

Манро Гектор Хью

— В глубине сада действительно растёт ива, — подтвердила миссис Риверседж.

— Во всяком случае, он, кажется, не обманщик, — заметил Кловис.

— Подумать только, какой скандал, да ещё под моей крышей! — с негодованием воскликнула миссис Риверседж.

— Удивительно, почему именно под крышей такие скандалы приобретают особо пугающие размеры, — заметил Кловис. — Я всегда считал доказательством исключительной

утончённости кошачьего племени тот факт, что большинство своих скандалов они разыгрывают на крытой шифером поверхности.

— Если задуматься обо всём этом, — подвела итог миссис Риверседж, — то есть некоторые вещи, которым я никак не могла подобрать объяснение. Возьмём доход мистера Броупа; он из бедной семьи, как редактор «Cathedral Monthly» зарабатывает всего двести фунтов в год и не имеет никакого личного состояния. Однако у него квартира в Вестминстере, он хорошо одевается, каждый год ездит за границу в Брюгге и прочие подобные места и в течение сезона приглашает к себе на очень приличные ленчи. Для всего этого надо иметь побольше, чем двести фунтов в год, не так ли?

— А он пишет для других изданий? — поинтересовалась миссис Тройль.

— Нет, он специализируется исключительно в очень узкой области литургики и церковной архитектуры. Однажды он пытался пристроить в «Sporting and Dramatic» статью о церковных сооружениях, находящихся в известных районах охоты на лис, но её не приняли, поскольку тему сочли недостаточно интересной для широкой публики. И я просто не представляю, каким образом то, что он пишет, позволяет ему вести такой образ жизни.

— Возможно, он продает фальшивые трансепты американским энтузиастам? — предположил Кловис.

— Как можно продать трансепт? — сказала миссис Риверседж. — Это нереально.

— Чем бы он ни пополнял свои доходы, — вмешалась миссис Тройль, — он не должен скрашивать свой досуг, ухаживая за моей горничной.

— Конечно, нет, — согласилась хозяйка. — Этому надо немедленно положить конец. Но я не представляю, что мы сможем сделать.

— Предлагаю натянуть колючую проволоку вокруг ивы в качестве предохранительной меры, — сказал Кловис.

— Не думаю, что следует легкомысленно подходить к столь неприятной ситуации, — сказала миссис Риверседж. — Хорошая горничная — настоящее сокровище…

— Я просто не представляю себе, что буду делать без Флоринды, — согласилась

миссис Тройль. — Она понимает мои волосы. Я сама давно оставила всякие попытки справиться с ними. А к прическе я отношусь так же, как к мужчине рядом: когда вы вместе появляетесь на публике, ваши личные особенности не имеют значения. Кстати, кажется, гонг зовёт на ленч.

После ленча Септимус Броуп и Кловис уединились в курительной. Первый казался обеспокоено-озабоченным, второй — молчаливо-внимательным.

— Что такое lorry [2] ? — неожиданно спросил Септимус. — Я имею в виду не ту штуку, что ездит на колёсах — разумеется, я знаю, что это такое. Нет ли птицы с таким именем, какой-нибудь более крупной разновидности попугайчика лори?

— Мне кажется, слово «лори» пишется с одним «р», — лениво ответил Кловис. — И в таком случае оно для вас совершенно бесполезно.

Септимус Броуп в недоумении уставился на него.

— Почему вы так думаете? — спросил он, и в его голосе явственно прозвучали тревожные нотки.

2

Lorry (англ.) — грузовик.

— Плохо рифмуется с «Флорри», — поспешил пояснить Кловис.

Септимус выпрямился в своём кресле и на его лице отразился испуг.

— Откуда вам известно? То есть, откуда вам известно, что я искал рифму к «Флорри»? — настороженно спросил он.

— Я не знаю, — сказал Кловис, — я просто догадался. Когда вы собрались превратить прозаическую машину для коммерческих перевозок в изящное стихотворение, порхающее под зелёным пологом тропического леса, я понял, что вы работаете над сонетом, а Флорри было у вас единственным женским именем, которое можно было срифмовать с лори, если написать его с двумя «р».

Септимусу, однако, явно было не по себе…

Перевёл с англ. Андрей КУЗЬМЕНКОВ