Тайный мессия
Шрифт:
Вместо всего намеченного Ахмедом Аджия настояла на том, чтобы вызвать такси. Теперь они медленно ползли по забитым машинами дорогам Дар-эс-Салама, пока не очутились в месте менее приятном, чем Мсасани Пенисула, где жило большинство иностранцев, и не таком зеленом и роскошном, как Ченджомби к югу, где жила Аджия, или Упанга, где жила мать Ахмеда. Такси въехало на одну из улиц близ суматошного рынка Карияку, где закупались местные из Дар-эс-Салама. Аджия вытянула шею, чтобы прочитать вывески. Ахмед не мог поверить своим глазам. Шанс на то, что их здесь ограбят, наверное,
– Аджия, скажи мне, куда мы едем!
– Куача!
«Стоп», – сказала она водителю перед магазинчиком с написанной от руки вывеской. «Бабу Энзи, лекарь» – значилось на вывеске, а далее шел список того, что он может лечить, включая возвращение потерянного любовника или супруга. Ахмеду не понравился вид этого магазинчика и имя Энзи, которое означало «сила». Обычно у лекарей не бывало таких имен. Их сила говорила сама за себя, когда они лечили.
– Ты больна? – спросил он Аджию.
– Нет. Оставайся здесь, – ответила она и, не успел он опомниться, покинула такси.
Ахмед начал было вылезать вслед за ней, но осознал, что ей, суахили, куда проще находиться вблизи рынка Карияку, чем ему, хорошо одетому арабу. Он снова сел, наблюдая, как она исчезает в ветхом магазинчике лекаря. Два западных туриста в шортах цвета хаки лениво прошли мимо, ненамеренно оскорбляя взоры своими голыми ногами. То ли у них не было времени, чтобы получить советы для туристов, то ли им было плевать. Они невинно глазели по сторонам – легкая добыча для опытных карманников и грабителей Карияку, которые непременно нацелятся на них, хотя бы только ради их шортов. Танзания была бедной страной. Туристам в ней не грозила опасность лишь вблизи больших городов.
Ахмед долго сидел и ждал, наблюдая за рыночной суматохой и вдыхая вкусные запахи. Внезапно появилась Аджия, неся бумажный пакет.
– Что это? – спросил он, когда она села в такси.
– Это от мчави – то, что обеспечит успех твоего плана.
Бургиба решил промолчать. Официально он не верил в колдовство, но это была Африка, где западные понятия о логике неприменимы.
Глава 18
Я еще никогда не видела такого прекрасного сна. Я была в Африке. Я была дома.
Когда я открыла глаза, на меня сверху вниз смотрели женщины с кожей цвета сиены, с широкими носами, с полными, как у меня, губами. Я ощутила сильный запах, в котором смешались ароматы огня, земли, травы и пота. Я лежала в хижине на плетенной из пальмовых волокон циновке; центральный шест поддерживал тростниковую крышу. На лбу моем покоился холодный лист. Я слышала, как снаружи дети поют детскую песню чистыми, милыми, полными веселья голосами.
Где Джесс? Что случилось со странным стариком, который заставил меня выпить из тыквенной бутыли под деревом? Я что, потеряла сознание и меня перенесли сюда?
Невозможно. Это всего лишь сон.
Когда я села, ко мне протянулись руки, губы улыбались и говорили на ритмичном чужеземном языке. Я встала и увидела, что на меня, нахмурясь, смотрят другие женщины. Все они были босыми и носили юбки, блузки
Женщины снова и снова повторяли:
– Биби, – так, будто это было мое имя.
Забыв, что меня не понимают, я сказала:
– Я – Мэгги Морелли.
Молодая женщина взяла меня за руку и задержала ее в своей ладони.
– Мы должны обращаться с тобой с уважением. Хабари, Биби Мэгги.
Она была одной из тех женщин, которые улыбались. У меня было ощущение, что ее зеленая головная повязка с искусным узором и платье из такой же ткани являлись ее лучшим нарядом.
– Спасибо. А что означает «Биби»?
– Благородная бабушка.
Все еще держа меня за руку, она повернулась к остальным женщинам и твердо сказала:
– Мвапамке мвенье хесима ни мгени вету [88] .
Гадая, что она сказала, я ответила счастливой улыбкой на ее улыбку:
– Я не бабушка, по крайней мере пока.
– Для нас назвать тебя «Биби» – все равно что назвать «мадам». Я сказала им, что ты наша гостья.
Судя по перешептыванию и подозрительным взглядам, не всем женщинам понравилась эта идея. Старуха, хмуро глядя на меня, сказала:
88
Эта женщина – наша уважаемая гостья (суахили).
– Мчави.
Я занервничала, но не показала виду.
– Мы рады приветствовать тебя, – искренне сказала молодая женщина. – Тунакукарибиша!
– О, спасибо, дитя. Спасибо.
Мне стало казаться, что она никогда не отпустит мою руку.
– Тунакукарибиша! – повторила она женщинам.
Она явно была на моей стороне.
– Как тебя зовут? – спросила я.
– Сума. Ты помнишь Бабу?
Наверное, она имела в виду старика. Я кивнула.
– Он мой дедушка. Откуда ты, Биби?
– Вообще-то я из Америки, из Нью-Йорка. Потом я жила в Италии.
Это было странно – беседовать с плодом своего воображения.
– А что такое «мчави»?
Сума не ответила, просто сердито посмотрела на старуху, которая это сказала. Я начала чувствовать себя неуютно; мне захотелось, чтобы Джесс был здесь.
Женщина вывела меня из хижины, и остальные, возбужденно переговариваясь, последовали за ней.
Я тут же поняла всю продуманность конструкции земляной хижины. Разница между быстро охлаждающимся ночным воздухом снаружи и теплом внутри явно составляла не меньше пятнадцати градусов. А когда встанет солнце, в хижине наверняка будет прохладно.