Тайный мессия

Лэнкфорд Дж. Р.

– Его вырубали, чтобы делать из него музыкальные инструменты, мебель и всякие резные деревянные изделия.

– Охрана брироды – это важно, – согласился Кевин.

Пол Джозеф не верил, что он говорит то, что думает.

– Удугу находится примерно в двух часах отсюда. Путь прямой, как полет грифа, – сказал Махфуру и, помедлив, добавил: – А вы говорите: прямой, как полет стрелы?

– Да, верно, – отозвался сзади Стив Харрис.

– Поскольку это ваше первое путешествие, – сказал Махфуру, – я попросил пилота пролететь над заповедником Селус.

Это место, где дикая природа под охраной. Мы вскоре будем там.

– А разве самый знаменитый заповедник – не Серенгети? – спросила Зения, отведя взгляд от пилота, чтобы посмотреть на Махфуру.

– Селус – самый большой заповедник в Африке.

Вскоре они очутились над зеленым участком. Когда «Сессна» снизилась, Пол Джозеф понял, что внизу земля и высохшая трава с разбросанными там и сям деревьями и кустами – обычный для Африки пейзаж. Только весной трава превращалась в густой зеленый ковер, даже если смотреть на нее вблизи. Когда самолет опустился еще ниже, стали видны животные.

– О господи, смотрите! – воскликнула Зения, показывая на двух львов, поваливших буйвола. – Один лев впился в пасть буйвола! Он душит бедняжку!

– Это львицы, – отозвался Махфуру. – У львов есть гривы. И они не охотятся.

– Ну кто бы мог подумать, – сказала женщина, – львы-сексисты.

Теперь она как будто дышала нормально, и Пол был этому рад. Он не хотел, чтобы она боялась.

Стив подался вперед:

– Лев сражается, когда другой самец бросает ему вызов. Тем самым он спасает жизнь детенышам, потому что, если победит новый лев, он убьет детенышей, ведь они – не от него.

– Гм! – отозвалась Зения и выпрямилась. – Есть и среди людей самцы, которые хотели бы поступать точно так же, поверьте мне на слово.

– Пристегните ремни! – прокричал пилот, и спокойствие Зении исчезло, растворившись в ее вопле.

– В чем проблема, парень? – окликнул Махфуру.

– Грифы! Держитесь! – ответил пилот.

– Грифы? – взвизгнула Зения.

Пилот, закладывая вираж, отчаянно говорил:

– В Штатах есть дикие гуси и чайки. А в Африке – грифы. При испуге они резко снижаются. А нам в последнюю очередь надо лететь под грифом, которого мы только что спугнули. Он пролетит прямо сквозь фюзеляж. Держитесь!

«Многовато информации», – подумал Пол Джозеф, когда небо и земля завертелись за иллюминаторами – пилот маневрировал, чтобы не столкнуться с птицами.

Внезапно «Сессна» выровнялась.

Пилот выдохнул в микрофон:

– Мы с ними разминулись.

Весь оставшийся полет над заповедником Селус Зения не проронила ни слова. Она не выказала никакого интереса к вспугнутым самолетом бегущим внизу слонам, к стадам антилоп гну, тянущимся будто бы до самого горизонта, к группе гиппопотамов на реке, к которой самолет опустился так низко, что можно было видеть клыки тех, что широко разевали пасти ему навстречу. Зения не обратила внимания на грациозных жирафов, появившихся из-за высоких деревьев, листьями которых они кормились.

Все это время пилот отпускал комментарии,

уже не такие отчаянные, а благородный Махфуру время от времени вставлял свои перлы. Обычно Зения замечала такие крохи информации – к деталям она относилась фанатично. Но теперь она вела себя замкнуто и потерянно, пока дикое великолепие Африки расстилалось под самолетом.

По другую сторону прохода беседа тоже прервалась. Гивн негромко обменивался редкими словами с сидящим перед ним Махфуру и с сидящим сзади Стивом Харрисом, который, как и остальные, смотрел вниз.

Спустя некоторое время Пол Джозеф начал чувствовать себя исключенным из круга, пока не вспомнил, что Гивн, вероятно, давно знаком с обоими мужчинами благодаря «Амер-кан». Пол попытался заговорить с Зенией, но та не ответила. То ли была испугана до смерти, то ли пыталась расслышать, о чем разговаривают на другой стороне салона.

Она молчала до тех пор, пока «Сессна» не взмыла снова в аквамариновое небо с ленточками облаков.

– Куда теперь? – спросила Зения, вцепившись в подлокотники кресла.

– Следующая остановка – Удугу, – сказал Махфуру.

Такси мигом домчало Ахмеда и Аджию из лавки лекаря близ рынка Карияку. Как и крыша аэропорта, стилизованная крыша рынка напоминала лиственный полог деревьев, которых здесь больше не было. И все-таки она охлаждала прилавки и циновки внизу, где продавались всевозможные товары и угощения.

Вскоре они добрались до Кивукони – там было полно посольств, музеев и памятников. Снова появились подстриженные газоны и цветы. Ахмед никогда раньше не совершал такой поездки и заметил бросающийся в глаза контраст, объяснявший, почему Аджия так гневается на белых – вазунгу.

Отель «Килиманджаро» принял их в свою елейную роскошь. Они отправились за покупками в его мраморный пассаж. В каждом африканском одеянии Аджия была восхитительна, Ахмеду она казалась моделью. Охваченный любовью, он купил в ювелирном магазине тяжелые золотые браслеты ей на запястья, унизал ее пальцы золотыми кольцами и выбросил кучу денег на драгоценные ожерелья, головные драгоценности и сережки. В магазине сувениров он купил национальный браслет из слоновьих волос с двумя узлами – редкий, потому что был и в самом деле из слоновьих волос, хотя и дешевый в сравнении с золотым. Согласно легенде, слоны были мостом между небом и землей, между телом и духом. Ахмед надел браслет на руку Аджии вместе с золотыми и поправил узлы, говоря:

– Сим я запечатываю элементы огня, ветра, солнца и воды, чтобы дать тебе силу и удачу.

Аджия улыбнулась и сказала:

– Знаешь что? Ты все-таки суеверен.

Один из ресторанов «Килиманджаро» выходил на Индийский океан, который Аджия называла Африканским. Они пообедали под пальмами, растущими в горшках. На девушке был один из шелковых шарфов, который ей купил Ахмед. Они вызвали такси и набили его чемоданами с обновками.

Вместо того чтобы двинуться к Тур-драйв, Бургиба велел таксисту свернуть налево от дороги Али Хассан Мвиньи на Малик-драйв.