Тайный смысл и разгадка кодов Лао-цзы
Шрифт:
Пассаж о двух типах правления — через договоренности и через налоги (6–7) отражает реалии периода Чуньцю-Чжаньго, когда менялся характер землепользования, и вместо передачи земли общинникам «по договоренности» местные правители начинали собирать большие налоги.
Буквальный перевод фразы (8) звучит как: «Путь Неба не имеет родственных чувств» (тянь дао у цин) или «родственных различий», что ещё больше подчёркивает абсолютную холодность и безразличие Дао по отношению к явлениям и вещам мира, которые действительно — «родственники» Дао, поскольку порождены им. Этот параграф как по смыслу, так и по структуре соотносится
В конце Бошу Б идет строка «Дэ (Благодать) 3041», что следует понимать, что в части «Дэ цзин» содержится 3041 иероглиф. Ни в одном другом варианте этой строки не встречается.
§ 80
В первой фразе строки (2–3) имеют несколько трактовок, что, вероятно, подразумевалось и самим автором. Иероглиф «ци» можно понимать и как «оружие», и как «предметы обихода», «инструменты». Поэтому второй смысл фразы следующий: «И пусть у народа будут сотни предметов обихода — никто и не воспользуется ими». Это — призыв к скромной и простой жизни в малом и неприметном государстве, далёком от политических бед.
Во многом этот параграф соответствует обстановке, сложившейся в эпоху Сражающихся царств, когда каждый правитель стремился всячески расширить территорию своего владения. Но даосское парадоксальное учение говорит о другом: идеалом должно стать именно небольшое государство. У него предельно малы потребности, нет необходимости ни накапливать оружие, ни содержать войска, ни снаряжать дорогостоящие походы.
Идеальное государство живёт в патриархальной простоте. Люди, не уезжающие в дальние места, т. е. не желающие чисто внешнего улучшения быта, ведут естественный образ жизни, что и является нравственным идеалом последователей Лао-цзы. Во всём параграфе видна критика стремлений могучих правителей в эпоху
Сражающихся царств как можно больше расширить свои владения. Тем не менее создаётся впечатление, что данный параграф проистекает не из даосской традиции, а является отголоском какого-то устного предания или письменного текста, утраченного уже в IV–III вв. до н. э. Возможно, он соотносится с традицией «примитивистов» древнего Китая, которые не представляли собой самостоятельной философской школы, но лишь подчёркивали необходимость предельной простоты жизни. Их можно было встретить и среди последователей Мо-цзы, призывавшего жить в травяных хижинах, и конфуцианца Мэн-цзы, и среди многих даосов.
Фу И (2):
то даже если у народа будет огромное количество оружия…
Бошу (2):
и даже если в нём будет оружия на десятки сотен человек…
Бошу (12–13):
Путь радуется своей жизни и будет доволен своим жилищем.
§ 81
Даосы не доверяли словам, считая их излишеством и приукрашательством того, что и так ясно без всяких слов. Необходимо достигнуть такого предельно спокойного состояния, когда не только отпадает необходимость в словах, но приходит молчание мыслей и «говорит» лишь Небо. Слова лишь подкрепляют иллюзию некого знания. Здесь слышится своеобразный протест против конфуцианского многословия, не случайно под словом «образованный» (бо) подразумевается знаток конфуцианских канонов, обладающий лишь «книжным», а следовательно, — ложным знанием.
Здесь вновь поднята проблема,
Бошу (2–4):
Мудрый не образован, образованный не мудр.
Добрый никогда не владеет многим.
Владеющий многим редко бывает добрым.
Потерянный текст «Лао-цзы»
Утраченная часть «Дао дэ цзина»
В процессе времени «Дао дэ цзин не только дополнялся, но, повидимому, и урезался. Вообще, древний «истинный текст» был немного другим. И, кажется, далеко не все его части обнаружены до сих пор.
Одной из самых неожиданных находок стало обнаружение некогда утраченной части текста Лао-цзы. И до сих пор не ясно был ли это отдельный трактат либо часть «Дао дэ цзина».
Это — очень странный и темный текст, суть которого была бы совсем не ясна, если бы не место и контекст его обнаружения. Самый ранний вариант «Дао-дэ цзина», записанный на бамбуковых дощечках, был найден в 1993 г. в местечке Годянь. Всего оказалась обнаружена 71 бамбуковая пластина, и вместе с ними был обнаружен и этот текст, который мы приводим ниже про «Великое единое». А это значит, что скорее всего эта была часть «Дао дэ цзина», которая была потом либо потеряна, либо, что более вероятно, изъята и спрятана, как «тайная». Текст назвали «Великое единое, что породило воды» — по первым его строкам.
И со всей очевидностью можно сказать, что это строки были частью общего посвятительного текста, другой частью которого являлся тот трактат, который мы сегодня именуем «Дао дэ цзином». Об этом говорит много фактов — каллиграфический стиль написания, одинаковая длина бамбуковых дощечек, способ, которыми они были скреплены друг с другом. Как известно, всего в местечке Годянь было найдено три похожих текста «Дао дэ цзина», обозначенных А, В, С. «Великое единое» по своему стилю, скорее всего, было частью «Лао-цзы С».
Оказывается, текст «Лао-цзы» с течением времени не только дополнялся и дописывался, но и сокращался, перерабатывался в сторону упрощения и пояснения — такова вообще общая тенденция «работы» переписчиков с мистическими текстами. Они стараются сократить, прояснить или просто переписать то, что им кажется непонятным, несоответствующим духу времени или просто ошибочным. Вообще, в китайской истории духовные трактаты и исторические хроники переписывались весьма свободно и вольно, например, по указу императора могли существенно перерабатываться династийные хроники прошлых поколений. А поэтому важно найти тот изначальный вид текста, которого не коснулась рука китайского переписчика.
«Великое единое, что породило воды» передает самую раннюю из известных нам традиций достижения мистического знания. В сущности, будучи частью более обширного текста, он передает лишь часть теории проникновения в знания, о сути которой мы скажем ниже.
Можно даже установить, откуда «выпал» этот отрывок. Предполагается, что он находился после последних строк § 65: «Даже мудрецы желали нежелания, дабы помочь всему сущему пребывать в естественности». Здесь ключевое слово — «помочь» (фу), с многократного повторения этого же слова начинается и текст «Великого единого, что породило воды»