Тайный советник вождя
Шрифт:
Англичане выбрали Клин, куда и прибыли 15 декабря. Кортеж из полутора десятков легковых автомашин был бы легкой добычей для немецких авиаторов, но погода, к счастью, была нелетная. С любопытством разглядывали иностранцы разрушенный сгоревший город, фотографировали. И фотографировались, выбирая впечатляющий фон. Захотелось поближе к фронту. Им сказали — пожалуйста. Однако проехать смогли километров пять-шесть, потом пришлось оставить машины. Дорога и обочины забиты были искореженной техникой, особенно много было немецких грузовиков и танков. Впрочем — всего хватало: и бронетранспортеров, и орудий, и повозок, и мотоциклов. А главное — тысячи окоченевших трупов в сугробах, в кюветах, расплющенных на самой дороге. Жуткая эта картина поубавила любопытства и прыти гостей. Мистера Идена в дрожь бросило, хоть и одет был тепло.
Было именно так, хотя дипломат, наверно, хотел узнать, часто ли Верховный Главнокомандующий выезжает на передовую, видит ли сам потрясающие поля сражений? Может, озноб помешал лорду правильно сформулировать вопрос, а может, переводчик был недостаточно точен. Я же упоминаю этот случай в связи с тем, что и во время войны, и после нес многие историки, исследователи, политики, просто люди любопытствующие очень даже интересовались: а действительно бывал ли Сталин на передовой, когда, где, зачем? Сообщения и рассуждения на этот счет крайне противоречивы, одни доказывают, что Верховный Главнокомандующий вообще не выезжал из Москвы до Тегеранской конференции, руководя боевыми действиями из кабинета по пресловутому глобусу, а другие, наоборот, утверждают, что Сталин самолично на месте возглавлял оборону Кавказа и даже штурм Берлина. Такой вот размах. Причем путаются в своих сообщениях даже люди, по долгу службы сопровождавшие Сталина в поездках, охранявшие его. Это можно понять. Секретность строжайшая, каждый знал лишь то, за что отвечал, свой небольшой участок. Память несовершенна, а записей не велось. Военным вообще запрещено было вести дневники (могли попасть в руки противника), а лицам из окружения Верховного Главнокомандующего запрещалось тем более. Наверное, и я не внесу полную ясность насчет поездок, хотя бы потому, что не всегда сопровождал Иосифа Виссарионовича, однако некоторыми соображениями поделюсь. В сентябре сорок первого Сталин дважды отправлялся на автомашине осматривать оборонительные рубежи. Причем первая поездка по калужскому направлению оказалась неудачной. Началась она вечером, на рубеже оказались темной ночью, ничего не увидели, Иосиф Виссарионович вернулся усталый и недовольный. В самом конце того же месяца или в начале октября он совершил поездку на Можайскую оборонительную линию, проехав среди дня от Можайска до Рузы, затем через Звенигород до своей Дальней дачи. Сопровождал его оба раза опытный чекист генерал Н. Румянцев и, если не ошибаюсь, Н. Булганин.
Я скептически относился к этим экскурсиям: практическая польза невелика, а риск реальный — и под бомбежку угодить можно, и на диверсантов нарваться. Ведь всех случайностей не предусмотришь. Одна из них дала себя знать, когда Сталин отправился в расположение 16-й армии К. Рокоссовского. Очень хотелось ему посмотреть, как ведут залповый огонь реактивные установки — «катюши». Зрелище, конечно, впечатляющее, особенно ночью, когда темноту озаряют багровые пологи пламени, когда ракеты, прочерчивая огненные трассы, уносятся вдаль.
"Катюши" отстрелялись и, как положено, сразу покинули позиции: надо уходить как можно скорей и подальше. Немцы же, опомнившись, открыли артиллерийский огонь по тому месту, откуда произведены были залпы. Вызвали авиацию. Подвесили над всем районом осветительные бомбы-люстры. Шофер Сталина А. Кривченков, вероятно, занервничал, тяжелый бронированный лимузин застрял на грязном проселке. Тут мгновенно сориентировался Берия, сопровождавший тогда Верховного Главнокомандующего. Буквально за руку вытащил Сталина из его машины, посадил в свою и укатил с ветерком. А сталинский лимузин засел так крепко, что его удалось вытащить и дотянуть до шоссе только на следующий день, с помощью танка.
После этого происшествия я в довольно резкой форме напомнил Иосифу Виссарионовичу, что в его обязанности не входит посещение передовых линий, предложил не увлекаться рискованными поездками, а коль скоро такие будут, обязательно брать меня, заранее предупреждая. Чтобы мог произвести негласную рекогносцировку маршрута и принять хотя бы самые элементарные меры безопасности.
— Есть люди, которые обязаны
— Это паркетные, асфальтовые шаркуны. Они справляются с доверенным делом здесь, в Кремле, в городе, на даче, но в полевых условиях они как слепые котята, у них нет навыков. Начиная с Берии. А я мотаюсь по фронтам уже на пятой войне, кое-что видел, кое-что знаю. Поэтому не только прошу, но и требую.
— Хорошо, Николай Алексеевич, принимаю ваше предложение, — заверил Сталин. — Буду предупреждать вас.
Довольно скоро он сообщил, что хочет выехать по Волоколамскому шоссе в район Дедовска — Снегирей, осмотреть те рубежи, на которых были остановлены немцы. Это примерно сороковой километр. Желание Сталина было понятно, его притягивали те населенные пункты, с которыми связаны были напряженные, волнующие события: названия этих пунктов навсегда врезались в его память. Ну и для истории, для биографов, наверно, в тот раз старался, избрав для остановки небольшой придорожный поселочек Ленино. Он ведь постоянно соотносил свою фамилию с фамилией Владимира Ильича, видел в этом сочетании нечто символическое, магическое, приносившее удачу. Не то чтобы прикрывался авторитетом Ленина, а искренне считал себя самым верным и последовательным продолжателем идей и дел Ильича.
Не могу вспомнить точную дату поездки, скажу только, что стоял крепкий мороз и снег был уже довольно глубок (для Сталина приготовили тулуп). Иосиф Виссарионович, с сопровождавшими на трех машинах, должен был выехать из Кремля в полдень, а мы с генералом Румянцевым отправились на рекогносцировку рано утром в обшарпанной «эмке», не привлекавшей внимания. Что мог увидеть на сороковом километре Иосиф Виссарионович? Обгорелые печные трубы среди сугробов, искореженную немецкую технику. Трупы были убраны или заметены снегом, как и воронки и траншеи. В одном из уцелевших домов около шоссе размещался полевой госпиталь, где раненые проходили первичную обработку и сортировались для дальнейшей отправки по назначению.
Вышли из машины возле церкви в Садках. Отсюда, с пологого, но довольно высокого холма далеко просматриваются и шоссе, и окрестности, видна железная дорога рижского направления. «Прощупали» местность с помощью биноклей. Сама церковь, стройная и некогда очень изящная, была изрядно побита осколками, но уцелела, хотя арочные ворота ее выходят прямо на Волоколамку, по которой прошло за осень множество войск и которую так часто бомбили. Впрочем, от кирпичных арочных ворот остались только два закопченных, выщербленных стояка, торчавших, как поломанные зубы. Возле одного из стояков виднелось заснеженное углубление от большой воронки. Из домика, что левее храма (в одной с ним ограде), вышел пожилой человек с двумя или тремя ребятишками. Сказал, что он бывший церковный сторож, а теперь рабочий, но живет с семьей по-прежнему в сторожке, а священник уехал вскоре после революции неизвестно куда. Семья, как мне показалось, была большая и жила скудно, судя хотя бы по одежде детишек.
Съезд с шоссе к паперти был расчищен, поэтому Румянцев предложил: машины Сталина и его сопровождающих остановятся под церковной стеной, Верховный Главнокомандующий осмотрит отсюда окрестности, а дальше, если захочет, пройдет пешком. Однако я не согласился. Машины надо рассредоточить, укрыть поодиночке возле домов, под деревьями, замаскировать сверху. И ни в коем случае не рядом с церковью, потому что такие броские ориентиры, как она, привлекают особое внимание летчиков. На холме воронок было значительно больше, чем в низине.
Погода была пасмурная, изредка сыпался мелкий снежок, скорее даже сухая изморозь. Но серая, недвижимая пелена облаков держалась высоко, под ней вполне могли проскочить самолеты. Мы ходили с опаской. А когда уже возвращались к церкви, из-за леса, правее Снегирей, действительно появились два самолета. Они пронеслись к Дедовеку, развернулись назад и прошли над шоссе, обстреляв из крупнокалиберных пулеметов несколько грузовиков, порознь кативших в сторону Истры. Пули высекли розовую пыль из кирпичей стояка, запорошив сторожа, ждавшего нас у ворот. Успел лечь, его не поцарапало. А мы «опоздали» под эту пулеметную очередь буквально на минуту… К счастью, у нас была возможность и достаточно времени, чтобы связаться с командованием ПВО, еще раз предупредить о необходимости всеми силами и средствами прикрыть Волоколамское направление. Да и снежок усиливался.