Тайный воин
Шрифт:
Дикомыт перестал кричать, лишь смотрел на него зло и отчаянно и понимал, что погиб.
В это время снова открылась дверь. На пороге появился Инберн.
– Лихарь, – громко сказал он. – Погоди, ты чего хочешь, чтобы Ветер нам обоим головы оторвал?
Сквара вскинул глаза. Успел увидеть Ознобишу, мечущегося за спиной у державца. Ещё кого-то из ложек…
Лихарь ударил без предупреждения, наотмашь. Мальчишка всё-таки вскинул руку, но это ему не особенно помогло – отлетел обратно к стене, ударился спиной и затылком, повис на цепи.
Лихарь указал на него межеумкам:
– Этого
Столб
– Дядя!.. Дядя, ты живой, что ли?..
Космохвост целую вечность не открывал глаз. Однако дышал, ресницы вздрагивали. Сквара всё протирал ему мокрой ветошкой то лицо, то ладони, окликал, тормошил и не знал, что ещё сделать. За руку подержать, как Светел его самого, когда палец лечил?.. Только Светелко вправду боль отзывал…
Он уже ощупал узника с головы до пят, завернул драный кожаный чехол, рубашку и убедился: повязка на голове была не единственная. Кое-где сквозь тряпки проступала новая кровь.
«Иные просто умирают вместо господина и госпожи…»
Повязки выглядели очень несвежими. Сквара начал их разматывать, промывать раны и повивать заново, благо стираных полос ему дали в достатке. Вот только как быть с правой рукой, сломанной в локте? Поди вправь, чтобы зажила и снова работала. Если бы хоть эту железную штуку от ошейника отстегнуть…
Космохвост вздрогнул, зарычал:
– Хорош лапать! Не девка…
– Дядя! – обрадовался Сквара. – Живой!
Рында отозвался не сразу. Говорить ему, кажется, было больно.
– Зря ты, – прошептал он затем, – ему помешал…
– Что?.. – переспросил Сквара… и вдруг понял.
Космохвост в самом деле знал опальчивый нрав стеня. Он решил укусить Лихаря, добыть огня. Доискаться скорой расправы. Пока не приехал Ветер да не взялся выспрашивать, где скрылись царята.
– Ладно, малый, не плачь, – сказал Космохвост. – Что ж теперь… Не свезло.
– Дядя, нам тут по одеялу принесли, – виновато захлопотал Сквара. – Я одно постелил, дай тебя перекачу и сверху укрою?
Узник кое-как переполз на тощую мякоть, с облегчением вытянулся.
Некоторое время оба молчали, потом Сквара спросил:
– Дядя, а кто такой Сеггар?
Рында сразу открыл глаза. Зоркие, холодные, колючие.
– Чего врёшь! Знать такого не знаю.
– Сам не ври, – обиделся Сквара. – Ты, пока лежал, три раза просил: «Сбереги, Сеггар…»
– А ещё кого я просил?
– Я тебе помню? Какого-то Косохлёста…
Узник подумал, помолчал, сказал:
– Вот что, парень… Если я опять без ума что сболтну, сразу кулаком тычь, добро?
Сквара опустил голову:
– Не буду. Жалко.
Рында усмехнулся:
– Себя пожалей, олух. Тебя Ветер тоже спросить может, что от меня слышал. А врать ты не умеешь.
Оба снова умолкли. Сквара горестно прикидывал, как бы изловчиться разомкнуть на нём железные путы, утешить и выпрямить руку. А потом Ознобиша со свёртком еды закинул бы им маленький нож. Такой, что сможет просунуться в дверную щель: небось до утра поладили бы с засовом. А там метель,
Космохвост вдруг начал смеяться. Сквара удивился, поднял глаза. Худое избитое лицо рынды впрямь светилось весельем. Может, он догадался, как ему спастись, и сейчас расскажет об этом?
– Дядя, ты что?..
– Чужой беде радуюсь, – фыркнул Космохвост. Охнул, сморщился, но смеяться не прекратил. – Ветер сведает, Лихаря по головке погладит?.. Кабы не пожалел ещё, что у меня из рук увернулся…
От беспокойства и наползающей жути Скваре не сиделось на одном месте. Он вскакивал, метался туда и сюда, в сто первый раз обшаривал холодницу, ища ход на волю. Заглядывал в очажную пасть. Пытался двигать расшатанные вроде бы камни внешней стены. Куда там! Едва сбитые с места силами, отворявшими земную твердь, они собирались держаться ещё не один век. А уж если рассыпаться, то всяко не от жалких потуг какого-то мальчишки. Сквара переходил к двери, пробовал дёрнуть или толкнуть, но больше с отчаяния, уже понимая, что не помог бы и ножичек. Когда Инберн уходил, с той стороны не просто засов щёлкнул – ключ в замке проскрипел.
Космохвост наблюдал за ним, терпеливо щуря глаза.
– Не мельтеши, – сказал он затем. – Сядь!
Сквара сел. Поднял щепочку, стал крутить.
– Не так, так этак, лишь бы голова вкруг! – проворчал рында. – Чего ради пальцы ломаешь?
Сквара ответил:
– Они так ножи вертят. Я тоже хочу.
– Зачем?
Сквара пожал плечами:
– Я сюда не просился. Но коли попал, надо все умения превзойти.
В это время со двора послышался шум, громкие голоса. Рында тотчас насторожился, даже вскинулся на левой руке, но боль уложила.
– Что там?
Сквара мигом взлетел к окошку. Неужели Ветер? Так скоро?.. Посмотрел, оглянулся, с облегчением сообщил:
– Старшие с Лихарем на деревянных мечах пляшут.
Космохвост прикрыл глаза. Некоторое время лежал молча, потом сказал:
– Я как ты был. Только время стояло другое.
– Я сейчас не бегу, потому что они атю с мамой застигнут, – проговорил Сквара упрямо. – Буду всё знать, чему убийц учат, тогда пусть попробуют.
Узник невесело улыбнулся:
– Ох, парень… Обойдёт тебя Ветер, а ты и не поймёшь.
– Это как?
– А так, что хитрости в тебе нет, простая душа. Вдруг меня к тебе нарочно подсунули?
Сквара переложил щепочку в левую руку, свёл брови:
– Ты-то про меня сначала так и подумал.
– Верно, подумал.
– Ты царевичей охранял, – сказал Сквара. – А я нужен кому, чтобы ради меня петли метать?
Космохвост только вздохнул: о чём с таким говорить. Снова прикрыл глаза. Сквара покосился на него и вдруг понял: если б не цепь, рында сам сновал бы по холоднице, колупал каждую щёлку, пытал дверь, примеривался к решётке… Никому не хочется умирать. Тем более – поднимать муки. Молчать за пределами сил, спасая других… Пока Опёнок соображал, как ещё отвлечь узника разговором, тот сам попросил: