Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)

Вэнс Джек Холбрук

Рейш с интересом рассматривал крутобокие небольшие рыбачьи суда с высокой кормой и носом. При хорошем ветре они шли под парусами, в штиль приводились в движение электрическими двигателями. Перед каждым имелась табличка с названием, портом назначения и временем отплытия.

Кауш дотронулся до его руки.

— Проявлять слишком большой интерес к кораблям неосторожно.

— Почему?

— В Урманке всегда разумнее скрывать свои намерения.

Адам огляделся по сторонам.

— Непохоже, что мы привлекаем чье-то внимание. А если сейчас за мной следят, то наверняка подумают, что я запутываю следы и на самом деле собираюсь

путешествовать по суше.

Зафатранец вздохнул.

— В Урманке судьба преподносит немало сюрпризов для неосторожных.

Рейш остановился у таблички «Корабль «Нхиахар». Маршрут: Чинг, Туманные острова, южный Счанизад, Казани».

— Минутку.

Он поднялся по трапу, подошел к худому мрачному человеку в кожаном переднике.

— Не подскажешь, как найти капитана?

— Это я.

— Сколько возьмешь за проезд двух человек?

— Каюта первого класса обойдется по четыре цехина в сутки с каждого, включая питание. Дорога до Казаина обычно занимает тридцать два дня; общая сумма за два места составит, скажем, двести шестьдесят.

Сетования по поводу непомерно высокой платы капитана не тронули.

Рейш вернулся на причал.

— Придется где-то раздобыть двести шестьдесят цехинов.

— Не такая уж невероятная сумма, — заметил Кауш. — Старательный рабочий способен заработать четыре или даже шесть монет в день. В порту всегда требуются грузчики.

— А как насчет игральных салонов?

— Вон они, рядом с базаром. Но ты, наверное, сам понимаешь — вряд ли тебе удастся превзойти тамошних профессионалов.

Они вышли на площадь, вымощенную квадратными розовыми каменными плитами.

— Тысячу лет назад тиран Прзелиус соорудил здесь огромную ротонду. Уцелел только пол. Тут продуктовые лавки, там одежда и сандалии, а дальше — мази и экстракты.

Кауш указывал, где в лавках, рассыпанных по обширной площади, предлагали продукты, где ткани и кожи, где разные смеси специй землистого цвета, оловянные и медные изделия, черные железные плиты, листы, бруски и пруты, стеклянную посуду и лампы, бумажные талисманы и фетиши. Вокруг престижных участков располагались развлекательные заведения: оранжевые тенты, перед которыми на расстеленных коврах танцевали под звуки носовых флейт и трещоток девушки. Некоторые были закутаны в прозрачные газовые покрывала, другие танцевали обнаженными по пояс, а на нескольких, совсем еще девочках, красовались только сандалии. Зэп-210 наблюдала за непристойными телодвижениями с изумлением и ужасом. Потом пожала плечами и отвернулась с каменным лицом.

Внимание Рейша привлек приглушенный гул. Он увидел маленький стадион, окруженный полотняными стенами. В этот момент оттуда донеслась целая какафония звуков: гиканье, крики и стоны.

— Соревнования на ходулях, — объяснил Кауш. — Похоже, один из чемпионов потерпел поражение, и многие, поставившие на него, потеряли деньги.

Проходя мимо, Адам мельком увидел четырех мужчин на десятифутовых ходулях, осторожно круживших по арене. Один стукнул другого ходулей, второй обрушил на соперника дубинку с подушкой на конце, а третий, застигнутый врасплох, стал отступать, резко накренился, но каким-то чудом сохранил равновесие. Остальные, совершая гигантские прыжки, преследовали его, как диковинные стервятники.

— Бойцы — в основном резчики слюды с Черных гор, — объяснил старый зафатранец. — Зритель, заключивший пари, может с таким же успехом просто бросить деньги в

яму. — Он горестно покачал головой. — Но мои земляки, несмотря ни на что, не теряют надежды. Названый отец моего брата в прошлом году выиграл сорок два цехина на гонках угрей. Правда, перед этим он двое суток беспрерывно жег благовония и молил о покровительстве богов.

— Давай посмотрим, что там происходит, — предложил Рейш. — Если, как ты говоришь, высшие силы вмешались и даровали твоему родственнику солидный доход, то, обратившись к собственному разуму, мы должны добыть как минимум не меньшую прибыль и, надеюсь, гораздо большую.

— Тогда нам сюда, мимо приюта босяков.

Адам не успел поинтересоваться, о чем говорит его спутник. Неожиданно к нему подскочил ухмыляющийся паренек, со всех сил лягнул по ноге, отпрыгнул, состроил мерзкую рожу и забежал в какое-то здание. Рейш посмотрел ему вслед с яростью и недоумением.

— Зачем он это сделал?

— Зайдем-ка, — посоветовал Кауш. — Я тебе покажу.

Старик провел Адама в дом, за дверью которого скрылся мальчишка. Тот уже вскарабкался на помост в тридцати футах от входа и при виде посетителей издевательски завизжал, да так, что уши заложило. За прилавком, шевеля шелковистыми коричневыми усами, стоял учтивый танг среднего возраста.

— Мерзкий сорванец, не правда ли? Вот, проучите его, закидайте грязью как следует. Десяток комьев стоит мелкую монетку. Пакеты с навозом — шесть штук за цехин, а колючие репейники — пять.

— Ну, давай, давай! — надрывался мальчишка. — Чего боишься? Он даже булыжник так далеко не метнет!

— Попробуй, господин, попади в него, — предложил танг. — Что выберешь? Комья грязи? Навоз дает ужасную вонь; босяки ее не переносят! А колючий репейник! Он проклянет тот день, когда осмелился напасть на тебя!

— Поднимись на помост сам, — предложил Рейш. — Я хочу побросать в тебя.

— За двойную цену, господин.

Адам вышел из приюта босяков, осыпаемый насмешками паренька и его хозяина, которые не замолкали, пока он не скрылся из вида.

— Похвальная сдержанность, — заметил Кауш. — В таком месте цехинов не заработаешь.

— Не хлебом единым... Неважно. Покажи мне гонки угрей.

— Осталось идти всего пару шагов!

Они приблизились к старой покосившейся стене, отделяющей рынок от Старого города. На краю пустыря, почти закрытый тенью, стоял дугообразный стол, окруженный четырьмя десятками мужчин и женщин, судя по одеждам, в основном чужестранцев. В нескольких футах от него на бетонной платформе находился деревянный резервуар высотой в два фута и шести футов в диаметре. Он был снабжен откидывающейся крышкой. Отсюда вода вытекала в закрытые желоба, проходящие между двумя выступами стола, и вливалась в стеклянный бассейн на его изгибе, за которым, не отрываясь, следили зрители. Наконец туда из желоба вылетел зеленый угорь; через секунду показались твари других цветов.

— Он снова выиграл! — воскликнул хозяин с болью в голосе. — Счастливый, счастливый зеленый! Не протягивайте руки за ограждение, пожалуйста, пока я не заплачу тем, кому улыбнулась удача! Итак, двадцать монет господину из Джадарака, рискнувшему всего лишь двумя. Десять даме в шляпе с побережья Азот; она поставила денежку на цвет своего головного убора! Больше никого? Что ж, я понес не такие уж большие убытки, хотя, признаться, сначала приуныл.

Хозяин сгреб со стола цехины, поставленные на других угрей.