Те, кого называли богами. Эскиды
Шрифт:
Глава 4
Лиалина втащили под своды разрушенной Седьмой Башни.
– Ты всё же сделал это, мелкая мразь!
– мощный наотмашь удар в лицо сбил Хранителя с ног как ребенка.
Целитель поднял на Правителя спокойные бирюзовые глаза и машинально стер с разбитой скулы сочившуюся кровь.
– Да, - ровно, без вызова ответил он, с трудом поднимаясь на ноги. Перед глазами плавали размытые цветные пятна, но Лиалин и виду не подал, что почти ослеп.
– И не задумываясь,
– На Краду его!
– сильные руки подхватили Хранителя и потащили к жертвеннику, сдирая с него на ходу сияющую мантию Целителя. Широкие браслеты, предусмотрительно сформировавшиеся по краям Крады прямо из поверхности, крепко приковали Хранителя к себе. Лиалин не сопротивлялся. Зачем? Его миссия завершена.
Женщины в длинных одеждах, простоволосые с безумными пустыми глазами бормотали над росем заклинания, брызгая на него сайрийской кровью, проникающей подобно яду в каждую клеточку его тела, в саму его энергию...
Царь ветров и Великий Воин стояли перед вратами давно разрушенной крепости. Немиза задумчиво озирался по сторонам, словно ждал кого-то:
– Ну, други мои, есть предложения?
Стриба взглянул на Леда и поднял распростертую ладонь к небу. Воевода, запрокинув голову, наблюдал, как небо меняет свой цвет. Тучи, сизой лохматой ватой повисли над ними. Поднявшийся ветер, казалось, дул со всех сторон сразу, вздувая к небу горячие пески. В воздухе стремительно кружились камни, земля, обломки близлежащих домов...
Стриба с силой сжал ладонь в кулак, и, повинуясь немому приказу, ветры и вихри, завывая и свистя, стали собираться над Повелителем. Немиза нагнулся, едва удерживаясь на ногах. Накидку захлестывало. Сизая вихрящаяся мгла поглотила всё. Лед с трудом различал несгибаемый ветрами силуэт старинного боевого товарища.
Когда они все собрались над ним, Стриба метнул их в ещё крепкие врата Башни. Стена дрогнула и начала падать.
– Давай!
– прогромыхал Владыка ветров.
Лед сжал ладонь в кулак, круша воображаемый камень... Стена и врата словно взорвались и осыпались мелкой крошкой и щепками, причинив вред разве что мелкой нечисти...
Вихри, свистя и сверкая, ворвались внутрь, переворачивая всё, что встречалось им на пути. Стены древней Башни дрожали от напряжения, а ветры ликовали, выбивая из них камни и круша каменные опоры. Под потолком, захлёбываясь собственными воплями, билась сайрийская нечисть.
Стриба раскрыл ладонь, выпуская ветры, и те, получив свободу, вырвались из Башни. Вынув из-за спины меч, Воевода ворвался в Башню. На востоке горела новая заря...
Орудуя мечом направо и налево, Лед рубил чужую нечисть, не слыша ни жалобных стонов, ни злобного шипения. Сметая всё и вся на своём пути, за ним следовал Стриба.
Первые лучи зарницы окрасили Краду в малиновый цвет. Женщины расступились, пропуская Варкулу. Развернувшаяся за его спиной баталия Правителя не интересовала. Взглянув последний раз на Хранителя, Варкула поджег жертвенник. Огонь стремительно окутал Краду со всех сторон. Дым проникал в легкие, не давая дышать. Нестерпимо жгло спину. Крада раскалялась. Лиалина мутило. Не хватало воздуха... Горячо... Обжигающе... Слишком... Слишком! И Лиалин закричал...
– Мы опоздали!- Стриба отшатнулся от полыхнувшего огня.
– Прочь!
– выпрыгнувший из ниоткуда,
Заря зрела долго, наливаясь малиновым цветом и, наконец, вспыхнула. По небу разлилась сиреневая пена ночных облаков. Лиалин шатающейся неверной походкой упрямо двигался вперёд. Брат и повелители остались далеко позади. Ноги глубоко проваливались в бурый песок. Всюду, куда не кинь взгляд, возвышались лишь безжизненные барханы - ни травинки, ни деревца на много кард вокруг... Почему раньше он не задумывался от чего песок здесь багровый? Лиалин поднял в выгоревшее бесцветное небо глаза, под куполом которого нещадно палило двойное солнце. Надо же... Даже в таком виде Ирий пустовал недолго... Огромное белое облако закрыло солнце, и на землю легла полупрозрачная тень. Лиалин узнал это место - когда-то здесь была голубая дубрава. Тело наполнила грусть, боль и ...Жизнь! Хранитель медленно опустился на колени. Обожженные ладони сжали песок. Сильнее... Сильнее... Сильнее!
И Хранитель застонал - но это был стон оживающей памяти...
И Хранитель закричал - но это был крик возвращающейся Жизни...
Белое сияние хлынуло в небо, буквально взорвав Лиалина тысячью острейшими осколками древней силы... Планета содрогнулась в радостном ликовании. Сотнями лет дремавшая твердь гулко вздохнула, по бескрайним песчаным пустыням прокатилась судорожная волна просыпающегося Ирия. Небо вновь заплакало долгожданными светлыми слезами... Из ниоткуда миллионами пенящихся брызг хлынули моря и как когда-то вновь разбились бурлящими волнами о скалы золотистого гранита у прекрасных Южных Врат. Покрылась высокой тёмно-зелёной травой Северная Долина, и ветер тут же погнал по ней частые волны. Развернули свои трепетные лепестки цветы. Взлетела из травы пока ещё одинокая желто-коричневая бабочка. Окрасилось в незабудковый цвет бездонное небо, и над планетой разлилась первая песня первого соловья...
– Ты?
– удивился Лано, склонившись над бесчувственным телом Лиалина. Его ещё потряхивало от пережитой встряски, когда казалось, что само небо готово вот-вот обрушиться на него, а земля - взорваться под ногами и поглотить без остатка. Сайриейец отлично знал, какая сила погубила эту некогда прекрасную планету, но и в самом фантастическом сне он не мог представить себе силу, способную возродить Ирий к жизни. И лишь, когда они с Ляйвилюнь, спасаясь от стихии, наткнулись на распростертого на ожившей земле Хранителя и нашли в его сжатых ладонях последний багровый песок Аликоса, Лано ужаснулся и восхитился силе юного Целителя.