Те, кого называли богами. Эскиды
Шрифт:
Повелителю пришлось согнуться почти вдвое, чтобы войти. Внутри царил смрад, жар и холод одновременно. Воздух насквозь провонял отвратительными зельями. Чакоса заинтересованно тронул развешенные под потолком пучки сушеных трав. На чердаке запищала потревоженная летучая мышь. В углу над змеиным гнездом тускло светил желтоватый эншар.
– Приветствую тебя, Великая Мора!
– Повелитель остановился у края бурлящего котла посреди смрадной лачуги.
– И я тебе рада, Владыка, - из темноты выступила древняя сгорбленная старуха.
– Не думала так скоро увидеть тебя.
Чакоса терпеливо
Подобрав одной рукой черные длинные полы своих одежд, Мора прошелестела мимо и, задрав рукав, запустила руку в кипящий котёл, словно что-то искала. Так и есть. Старуха поднесла к носу выловленный кусок и, понюхав, гадко сморщилась. Протухший кусок полетел в угол, где на него тут же набросился с десяток мелких тварей.
– Значит, Перун решил твою дочь отдать в невесты Целителю, - Мора подняла на Повелителя хмурые и хитрые глаза, - Не думаю, что Нэстаси этому воспротивится. А Хранитель, значит, против... Отомстить хочешь... Понимаю... Есть у меня одно снадобье... Подсыпешь разок, и через 12 лун Хранитель заболеет. Обычная хворь... Простуда и не более. А через 30 лун его не спасет даже Дашуба. Да что я, сама его бабка Зоря была бы не силах ему помочь...
Чакоса задумчиво покачал головой.
– Не хочу я его смерти. Живой он нужен нашему народу. Глупо было на Суде козни супротив него строить.
– Чакоса одним взмахом руки сдвинул расставленные на столе деревянные чашки с порошками и бросил на него свой плащ, оставшись лишь в простой черной рубахе.
– Добро, что Наскаралим решил к Целителям идти. Наломали бы мы с Перуном дров....
Старуха то ли закашляла, то ли рассмеялась, уткнувшись в ветхий рукав.
– Прожил тыщи лет, а ума так и не нажил, - заскрипела она, потряхивая седой патлатой головой.
– Черный хранитель добро ему сделал!
– Не тебе меня учить, старая!
– оскалился Чакоса, по полу побежал черный смертоносный туман, забренчали на шатких полках плошки и кубышки со снадобьями.
– Со своим воином я сам разберусь!
– Закрой рот!
– зашелестела старуха, но её тихий приказ ледяным холодом проник в каждую клеточку Повелителя, заставив того содрогнуться и замолчать. Мора стряхнула с железного блюда змею и запихнула его на полку к остальным. Гад, шипя и изворачиваясь, торопливо скользнул в щель меж протертых досок.
– Так что же тебе нужно?
– успокоившись, спросила она дружелюбным тоном.
– Зелье. Особое. Чтоб сделать его послушным и преданным моей дочери. У него уже была сговоренка... Знаю, что он еще тоскует по ней. Хочу, чтоб даже мимолетный образ её был навсегда стерт из его памяти.
Задумчиво перебиравшая пузырьки и порошки, Повелительница круто повернулась к нему. В запавших от старости огромных черных очах ее полыхал злобный огонь:
– Отворотного зелья хочешь?
– Вот какова твоя помощь!
– громыхнул Повелитель.
– Такова!
– Мора зло сузила глаза. Внезапно вся злость куда-то девалась, и лишь хитрый блеск в её глазах напомнил Чакосе кто перед ним.
– Тебе не отворотное, тебе - приворотное зелье надобно.
Мора крадущейся лисьей походкой приблизилась к Повелителю:
– Никто ничего и не поймет, - старуха по-матерински обняла его сзади за плечи, став как будто намного выше, и вложила в могучие ладони маленький со средний палец темно-фиолетовый флакончик.
– Возьми. Пусть кто-нибудь из верных тебе подольет его в чарку Хранителю перед самым сговором.
– Но он же умрет, - тихо, словно сомневаясь, произнес он.
– Если сговоренку свою не забудет. Или с ума сойдет. Отворот сделал бы его равнодушным, а это...
– Заставит его желать твою дочь, - гипнотическим шепотом заверила старуха.
– Да, недолго, но она будет счастлива и понесет от него. Их ребенок займет место Хранителя Лиалина в Деснице Сварога. Наш же темный цветок станет свободным от Целителя и вернется в родное лоно.
Чакоса крепче сжал флакон и глубоко вздохнул:
– Спасибо тебе за добрый совет и помощь, Мора. Если что-то понадобится...
– Ты забываешь - кто я!
– старуха гордо, но не зло вздернула голову.
– Всё, что надо, я сама себе достану!
Повелитель в знак почтения склонил перед ней голову и вышел за порог. "Отбрось сомненья, - догнал его в пути шелестящий всепроницающий голос Моры, - Это ему судьба"
Этот голос ещё долго отзывался эхом в его голове. Чакоса равнодушным взглядом скользнул по присмиревшим болотницам, только теперь заметив, какая на болоте тишина стала. Утихли не только лягушки и комары, казалось, даже воздух замер и повис тяжелой пеленой над зачахшим лесом. Глухая, давящая тишина. Повелитель встряхнул головой и приказал велину вернуть его в свои Владения. Мора может говорить что угодно, он-то хорошо знал Наскаралима. Его душа, как эта тишина, глуха и непроницаема.
* * *
Опять шел дождь. Третьи сутки. Не переставая!
Нэстаси скользнула под спасительный навес. По плотной лиловой ткани длинного платья змеились дождевые струйки. Девушка озябшими пальчиками убрала с лица прилипшие волосы и взглянула на низкое хмурое небо. Её нравилась такая погода. С самого детства. Нэстаси выставила под дождь узкую ладошку и улыбнулась льющемуся дождю. Домой совсем не хотелось: отец наверняка снова начнет отговаривать ее от замужества. При воспоминании о светловолосом Хранителе сердце девушки кольнуло и часто забилось. Она оттолкнулась от поперечного столба поддерживающего крышу навеса и, подобрав набрякшие от дождя юбки, заторопилась в крутую беседку, уютно расположившуюся в глубине густого сада. Вековые кипарисы склонили над ней свои тяжелые ветви.