Те, кто любит. Книги 1-7
Шрифт:
— Не принесете ли вы пару поленьев из дровяного ящика? Он у входа в столовую.
Джон Адамс принес охапку березовых дров, показав тем самым, что намерен оставаться долго или, по меньшей мере, обеспечить комфорт. Сухие поленья быстро загорелись. Абигейл показала жестом, чтобы он сел рядом с нею. Он опустился несколько неуклюже, словно не привык сидеть на полу. Огонь за латунной решеткой охватил дрова, освещая их бликами света и обдавая теплом.
— Рад, что ваш отец не относится ко мне враждебно.
— И мама также. Она просто не одобряет.
— Почему?
— Вы
— Если все станут священниками, то некому будет сидеть на собраниях конгрегации. Она этого хочет для вас?
— Очевидно, мама думает, что мой удел — тихая жизнь жены священника.
— Вы кажетесь мне крепкой молодой женщиной! — выпалил он.
Она покраснела от столь прямолинейного комплимента, к тому же его взгляд устремился на ее грудь.
— Мистер Адамс, допустимо ли отвечать на вопрос вопросом?
— Обычная процедура.
— Тогда не думаете ли вы, что многие наши разочарования вызваны тем, что у нас складываются ложные представления о вещах и людях?
— Из-за романтичных взглядов на реальность?
— Или же мы даем волю воображению. По своей прихоти мы создаем сказочную страну счастья, а когда разочаровываемся, сердимся не на себя, а на того невинного, о котором мы составили ложные представления.
— Означает ли это, мисс Абигейл, что вы не хотите рисковать своим счастьем из-за того, что жизнь может не оправдать ожиданий?
— Напротив, мистер Адамс. Человек, не способный вынести разочарования, не должен жить в столь изменчивом мире, как наш.
— С этим я согласен! — Он сдвинул свой довольно увесистый зад так, что из-под него выскользнула подушка. — Но откуда такая мудрость? Из книг? Вы слишком молоды, чтобы опираться на личный опыт.
— Вы намекаете, что я повторяю чужие слова? — Она наклонилась вперед, чтобы поправить выскользнувшую подушку, и огонь из камина осветил каштановую прядь волос и темно-карие глаза. — Трудно такое сказать, не так ли? Тому, кто проглотил сотню книг.
— Честно, а также разумно, — произнес он. Затем она увидела мелькнувшее в его глазах озорство. — В начале этого года я написал пространный очерк с поучениями нескольким гипотетическим племянницам, как стать превосходными молодыми женщинами. Хотите послушать некоторые из моих ученых рассуждений?
— Для вашей идеальной девушки? Да, думаю, что могла бы.
— Одно из моих правил поведения молодых женщин в смешанной компании заключается в том, что им не следует быть педантичными в латыни, греческом языке, в науках, не быть разговорчивыми. Полагаю, что они должны высказывать свое личное мнение, когда им интересуются, если они знают что-то нужное компании, не превращать разговор в болтовню о собаках, кошках и служанках или о мелочных личных проблемах.
Она откинула назад голову и звонко рассмеялась. Он последовал ее примеру, но его смех звучал натянуто.
— В состоянии морального возмущения я написал, что ни один свободный мужчина не должен слепо бросаться в объятия леди, которая, быть может, кажется светлым ангелом, но, более
Он ожидал услышать иронический смех. Но вместо этого она помрачнела, и на ее глазах показались слезы. Ей захотелось взять в руки его по-детски округлое лицо, как она делала это с младшим братом Билли, когда его обижали или ему было больно.
— Неужели и мужчинам так трудно возмужать? — тихо спросила она. — Я этого не знала. Думала, что только мы, девушки, обречены бродить впотьмах и молить о встрече с родственной душой.
Следующее, что дошло до нее от Джона из Бостона почтой через Джермантаун, была приписка к письму Ричарда Кранча, адресованному Мэри, которую Джон Адамс вывел своим характерным почерком: «Мое — не знаю что — владычице Нэбби».
— Никто не смог бы так выдать себя, — проворчала Абигейл, когда Мэри прочитала ей постскриптум. — Он хочет выразить какое-то уважение, но, не понимая свои чувства ко мне, что же он может выразить?
— А ты осознаешь свои чувства к нему?
Расчесывая за туалетным столиком длинные волосы, Абигейл бросила искоса взгляд на сестру. Не прозвучал ли упрек в ее голосе?
— Ты права, Мэри. Если бы я писала, то также не знала, какие чувства выразить. Джон Адамс интересует меня как сложный человек.
— Ты имеешь в виду переменчивость его настроения?
— По правде говоря, он далеко еще не взрослый и когда поступает как мальчишка, то расстраивается.
— В свои семнадцать лет ты мнишь себя совсем взрослой.
Абигейл протянула руку за письмом. Она прочитала текст, написанный Джоном Адамсом. Его добрые пожелания, «которые на радость вам, вашей семье и соседям», Абигейл восприняла как выражение сравнительно нового чувства, ибо в течение двух лет ему удавалось скрывать свой энтузиазм по отношению к клану Смитов, — Джон делал вид, что ревнует ее из-за теплых чувств к молодому королю Георгу: «Хотя до сих пор моя приверженность была неизменной, я приложу все силы, чтобы разжечь восстание».
«Пишет, как юрист из Брейнтри, — подумала она, — маскируя свои чувства витиеватым юридическим языком». Это тронуло и озадачило ее. Очевидно, его оборона против очарования молодых леди ненадежна и слаба; он предпочитает уберегать себя от ран. Но тогда она сама проявила тот вид заинтересованности, какой присущ осторожным молодым людям.
— Мэри, как ты пришла к выводу, что Ричард и есть тот самый единственный? Отец и Коттон приглашали немало молодых мужчин на чай и воскресные обеды. Когда ты поняла, что все остальные не такие, как Ричард?
— Дорогая, зря себя мучаешь. Любовь прозрачна, как вода. Ричард и я искали для брака любимого человека, ну и нашли. Вот и все.
— Все?
— Могут быть и неудачи. Монополия Ричарда на рынке свечей, изготовленных из китового жира, не состоялась, но он намерен открыть мастерскую по ремонту часов. Потом мы купим землю и построим дом, такой же большой, как у дедушки Куинси. Ричард станет церковным старостой, будет выбран…