Те же и граф
Шрифт:
Когда фильм закончился, Маша отбила ладони, хлопая автору, здоровому бородачу лет сорока, выбирающемуся из зала на сцену.
– Это Ваня Ломов, - шепнул Орлов.
– Мой друг.
– Молодец, - кивнула Маша.
Когда был показан последний ролик, выяснилось, что участников отборочного тура ожидает фуршет. Орлов окликнул приятеля в холле, и Вася обрадовано притормозил:
– О. приехал!- он скользнул несколько удивленным взглядом по Маше.
– Ну, хорошо, что приехал.
– Мне понравился ваш фильм!
– вставилась
– Это Маша, - запоздало представил ее Орлов.
– Иван, - галантно раскланялся бородач и склонился к Машиной ручке.
– Ну что, пойдем, отметим это дело? Там что-то намечается.
– Да нет, - замялась было Колосова, но Игорь поддержал приятеля, и они спустились в банкетный зал, где уже шумели и суетились художники-аниматоры. Народ носился с тарелками в поисках удобного местечка, где можно присесть. Официантов не было, всякий сам себя обслуживал.
Орлов усадил Машу на стул возле окна с широким подоконником. Сам раздобыл тарелки, щедро наполнил их, в одноразовые стаканчики налил водку. Прихватил и бутылку с минералкой.
– Подожди, - всполошилась Колосова, - а мы разве не едем сегодня домой?
– Так завтра же еще просмотр - ответил за Игоря Ломов.
– Конечно, не едем.
Игорь подтвердил:
– Завтра отчалим, после сеанса.
К ним подобралась фотограф Алла и щелкнула их.
– Алла, выпей с нами!
– предложил Ваня Ломов.
Алла не стала церемониться. Кто-то еще присоединился к тосту за процветание города Суздаля. Было шумно, вполне сытно и пьяно. Колосова давно не пила и не ела так вкусно. Пока мужчины курили в сторонке, она разговорилась с Аллой, которая была москвичкой, но жила постоянно в Суздале.
– Знаешь, мне так понравился город, - рассказывала она.
– Я купила здесь квартиру, отремонтировала ее и живу постоянно.
– А московская квартира?
– поинтересовалась Маша.
– Сдаешь?
Они быстро перешли на ты, несмотря на очевидную разницу в возрасте. Алле было хорошо за сорок, если не все пятьдесят, но выглядела она прекрасно: темноволосая, скуластая, с раскосыми глазами, с хорошо сохранившейся фигурой.
– В Москве живет мой сын, - ответила Алла.
– А здесь я еще одну квартиру купила очень удачно, ее как раз сдаю.
Колосова выяснила, что Алла архитектор по образованию. Часто бывает за границей, подолгу живет в Америке, где у нее тоже есть квартира, оставшаяся от покойного мужа-американца. Суздаль уже знает, как свои пять пальцев, активно участвует в его культурной жизни. Когда здесь снимали исторический фильм про Ивана Грозного, Алла устроилась в группу фотографом. С тех пор фотоаппарат сделался ее постоянным спутником.
– Сейчас едем в бани!
– провозгласил Ваня Ломов.
Орлов с энтузиазмом подхватил эту идею, но Маша была от нее не в восторге. Алла объяснила:
– Здесь такие замечательные бани! Люди специально приезжают в Суздаль, чтобы попариться в них. Но если ты
Впрочем, в бани отправились не только мужчины. Довольно большая компания, прихватив бутылки и съестное, двинулась к машинам.
– Там не только парные, - продолжала объяснять Алла, видя недоумение на лице Колосовой, - есть и столы и лавки в отдельном помещении, там можно посидеть после парилки, выпить, поесть.
Ломов уже звонил в бани и заказывал несколько номеров, чтобы их не успели перехватить. Компания загрузилась в три машины и уехала. Орлов был навеселе, но не пьян.
– Едем, едем!
– скомандовал он решительно и открыл перед Машей дверцу машины.
– Я не поеду в баню, мы с Аллой погуляем лучше, - отбрыкивалась Колосова.
– Нет, так не пойдет, - Игорь был недоволен.
Тут Алла вступилась за Машу.
– Мы погуляем и придем к вам, вы только сообщите номер вашего домика.
Только тогда Орлов неохотно выпустил жертву из своих рук. Однако Маша видела, как он хмурился, когда садился за руль. Расстроился явно.
Новая подруга повела Машу по своим любимым местам, по храмам, которых здесь было не счесть. Они долго шли вдоль стен Спасо-Ефимиева монастыря по-над речкой и любовались сверху зимней панорамой города. В конечном итоге пришли на окраину, где и располагались искомые бани. Территория их была огорожена деревянным забором, но Алла спокойно вошла в калитку. Маша плелась за ней. Она уже изрядно промерзла на морозе, пусть и небольшом. Игорь позвонил им сразу, как узнал номер домика, где они парились, и теперь нужно было только найти этот номер.
Алла вела спутницу мимо ряда одинаковых деревянных теремков. Из некоторых неслась музыка, доносился хохот. Кто-то выскакивал из домика в чем мать родила и с первобытными воплями бросался в снег.
Нужный им номер нашелся в другом ряду. Из теремка вышел служитель и побежал куда-то. Маша с сомнением шагнула на высокое крыльцо, огражденное перилами.
– Идем!
– подбодрила ее Алла. Она крикнула: - Есть кто живой?
– и они вошли внутрь домика.
Слава Богу, никто голый здесь не бродил. Из парилки все выходили обвязанные полотенцами. В комнатке со столом и лавками звучали песни под гитару, веселье продолжалось. Маша с наслаждением сняла дубленку и присела на лавку, быстро согреваясь во влажной жаре.
Из парилки вынырнул разгоряченный Орлов, тоже обвязанный полотенцем. На удивление, у него обнаружилась отличная мускулатура пусть худощавого, но тренированного тела. Не гипертрофированная, как у качков, а вполне естественного вида. Маша отчего-то смутилась и отвела взгляд от Игоря. За ним следом вышла девица в весьма условном купальнике.
– Ой, как же меня отхлестали веничком!
– томно протянула она, интимно улыбаясь Орлову.
– А то!
– игриво, как показалось Маше, ответил тот.
– Веди себя хорошо!