Те же и Скунс
Шрифт:
Завтрак происходил между домом и летней кухонькой, под деревянным навесом. Степана Петровича и Ирину Юрьевну Коломейцевых, родителей Нины, Снегирёв узнал сразу – опять же по фотографиям, да и по фамильному сходству. Вторая женщина, на вид – активная начинающая пенсионерка, была ему незнакома. Она сидела в домашнем халате и накинутой сверху синтетической куртке, вернее, даже не сидела, а мостилась на краешке скамейки, словно заскочила всего на минуточку и собиралась бежать обратно домой. Перед ней на столе стояла банка с солёными огурцами. Соседка, определил Алексей. Домашними заготовками обмениваются…
– Доброе утро, – поздоровался он, обращаясь сразу
– Это дядя Лёша! – радостно объявила им Стаська. – Помните, я рассказывала?
Настороженное выражение мигом растаяло. Ирина Юрьевна устремилась в дом за дополнительной чашкой, а Степан Петрович приподнялся с лавки и крепко пожал ему руку. Из чего Алексей заключил, что «деды» и впрямь были о нём премного наслышаны. Почему-то это взволновало и обрадовало его. Как будто мнение двоих стариков вправду могло для него что-нибудь значить…
– Ну, я побежала, – заторопилась соседка. – А то вовсе стыд потеряла: на два слова, и сижу, и сижу…
– Так сидите на здоровье, Тамарочка, – остановила ее Ирина Юрьевна. – Ещё чайку выпейте…
– Да куда ж чаем наливаться перед дорогой, – засмеялась Тамарочка. – Мой-то нынче опять кататься собрался! Пацан да и только…
Было видно: как бы осуждая на словах «мальчишество» мужа, в действительности она рада была ему потакать.
Забрав огурцы, она удалилась по натоптанной (знать часто в гости ходили) тропинке к соседнему дому. Этот дом едва ли превосходил размерами жуковский, но был в отличие от него, не ветшающей развалюхой, а новенькой нарядной игрушкой. И не подлежало сомнению что ему сопутствовал тот же эффект, который отличает иномарки от российских машин: при схожести внешних габаритов первые почему-то оказываются существенно просторней.
А перед домом – кстати об иномарках! – стоял красивый голубой «Форд». Крепкий пожилой мужчина любовно намывал его из ведёрка.
– Только весной въехали, – заметив взгляд Алексея, пояснил Степан Петрович. – Славные люди. Вежливые, простые, никогда ничего, а за тридцать тысяч, я слышал, домик купили. Ирина Юрьевна внутри была, говорит – полный комфорт…
Ирина Юрьевна пододвинула Снегирёву булку и колбасу и спросила:
– А вы, значит, за Станиславушкой? Ниночка, случайно, не приболела, что пришлось вас побеспокоить? Ближний свет, сюда из Питера-то тащиться…
– Да нет, всё в порядке, – успокоил женщину Алексей.
– Значит, у Валерия опять важных дел невпроворот… – неодобрительно хмыкнул Степан Петрович. Снегирёв сразу вспомнил, что на участке даже не было въезда для автомобиля, и задумался о сложных подводных течениях, имевших место в этой семье.
Стаська сочла своим долгом заступиться за опекуна.
– Дядя Лёша – друг нашего дома! – сказала она с таким видом, словно это полностью объясняло его неожиданное появление. Смутилась, покраснела и добавила: – И потом, он машину обкатывает… ей и надо поездить…
– Ты вот что, Стасик, иди-ка вещички свои собирай, – строго распорядился «дед», недовольный, что девочка вмешивается во взрослый разговор. – Нечего дядю Лёшу задерживать.
– Да я, собственно, никуда не спешу, – заверил его Снегирёв. – Озеро тут у вас поблизости есть?..
Озеро обнаружилось в пятнадцати минутах ходьбы. По берегу встречались очень даже неплохие песчаные тяжики, но, согласно закону стервозности, исключительно на той стороне. Обход был примерно километровый – бабушки и дедушки с внуками, из которых
Кое-где на берёзах висели жёлтые листья. Близившийся сентябрь ещё не совсем выстудил воду, но купаться, по общему мнению, было уже нельзя. Снегирёв стащил кожаную куртку и сунул её Стаське:
– Подержишь?
Купальня была оборудована микрораздевалкой – загогулиной из железного листа на покосившихся ножках. Её украшали пятна ржавчины и мудрые философские изречения, нацарапанные гвоздём. Алексей зашёл внутрь и быстро разделся до плавок. Стаська с неподдельным восторгом взирала на дядю Лёшу, не желавшего бояться холодной воды. Он к тому же и выглядел, да и действовал, как самый настоящий спортсмен. Коротко разбежался через поляну, оттолкнулся от обрывчика и полого нырнул, пролетев метра три над водой. Отплыв почти на середину озера, он обернулся.
Здесь не было ни зеленогорских валунов, ни шуршащего между камнями прибоя, но в том ли суть?.. Стаська держала в руках «дяди-Лёшину» одежду и смотрела на его торчащую из воды голову с той же гордостью и беспокойством, что светились когда-то в других, очень похожих глазах…
Кира…
Снегирёв вылез обратно на берег и ладонями стал сгонять с себя воду.
– Ой! – спохватилась Стаська. – А полотенце и переодеться вам…
– Ничего, – отмахнулся он. – Обойдусь. …История повторялась. Он отжимался вниз головой садился на поперечный шпагат и балансировал на одной руке, поставив ладонь на достаточно прочный пенёк. Стаська восхищённо внимала. Сама она была далеко не из тех девочек, которых берут на заметку спортивные селекционеры. Типичная рыхловатая отличница в очках классический объект для насмешек учителя физкультуры. Вряд ли она делала каждое утро зарядку, но пример дяди Лёши оказался заразительным. Она выбрала на поляне местечко почище, расстегнула курточку и решительно встала на мостик. Подниматься из этого положения она не умела. Снегирёв поддержал ладонью, подстраховал.
Возвращались не спеша, кружным путём. Стаська показывала ему местные достопримечательности. Кирпичный домик на краю углового участка, заполонённого ракитником и дремучими зарослями иван-чая. Домик был замысловат, как Кёльнский собор. Обычно Снегирёв легко угадывал внутреннюю планировку строения по расположению окон. Это умение несколько раз здорово помогало ему остаться в живых, однако дачный домишко, творение неведомого архитектора, даже и матёрого диверсанта ввёл в некоторую задумчивость.
– Сколько себя помню, никто тут не живёт, – заметила Стаська.
Следующая достопримечательность заставила их обоих расхохотаться. Посреди нескольких объединённых участков серой глыбой громоздилось потрясающе казённое четырёхэтажное здание. Земля вокруг была разворочена так, словно под домом прятали ракетную шахту. По словам Стаськи, сюда целое лето машинами возили итальянскую плитку, ванны «джакузи» в больших картонных коробках и сиреневые диваны, закутанные в прозрачную плёнку. Тем не менее сквозь незашторенные окна дом был виден напросвет. И казался совершенно пустым.