Театр любви
Шрифт:
Моя душа разрывалась на части. А ведь каких-то двадцать минут назад мне казалось, будто во мне все умерло.
— А у меня только мама.
— Вижу, сестренка, жизнь обошлась с тобой неласково. — Он нежно погладил меня по плечу. — Может, наступит час, и ты поверишь в то, что я твой старший брат Алеша, готовый в любую минуту прийти тебе на помощь. Только свистни, ладно? Да, я неотесанный необразованный мужлан, а ты такая изящная, утонченная, умная женщина. Позволь хотя бы гордиться тобой издали.
Я
— А тот Сашка Путятин, или как там его сейчас, он что, обидел тебя?
— Обычная любовная драма, где не бывает ни правых, ни виноватых. Ты видел его когда-нибудь?
Я сама не заметила, как перешла на «ты».
— Нет. Я соврал этому подполковнику. Ему и про то, что я тебе рассказал, не нужно знать, верно? Нет у него никаких фактов, чтоб упрятать меня за решетку. Мало ли что ему почудиться могло? Правда, сестренка?
Я кивнула и шмыгнула носом.
— Эй, сырость разводить не разрешаю. Ты это брось. Слышь? Надеюсь, у меня есть хорошенькая племянница — маменькина дочка или на худой конец отпетый двоечник-племянник?
— У меня нет детей.
— Жалко. Очень жалко. Неужели так и сгинет наша Путятина порода? Но ты еще совсем молодая, сестренка, и вполне можешь успеть родить пару ребятишек. Ты что, до сих пор любишь этого моего, хм, братца-близнеца?
— Сама не знаю. Наверное, все дело в том, что с Сашей связана самая счастливая пора в моей жизни. Первая любовь, сам понимаешь.
— Понимаю. Хотя моя так называемая первая любовь заразила меня дурной болезнью. Вот такой невезучий оказался у тебя братан.
Он взял меня за руку и крепко пожал ее. Его ладонь была горячей и сильной. Я с радостью ответила на рукопожатие.
— Тебе пора. А то твой страж шум подымет. Провожу тебя до лифта.
Мы вышли в гостиничный холл. Здесь было людно.
Возле лифта он поцеловал меня в щеку. Последнее, что я видела в проеме смыкающихся дверей, была его широкая радостная улыбка.
Я в изнеможении упала на кровать. Сердце ходило ходуном.
Прошло несколько минут, и я услышала стук в дверь. Мои губы машинально сказали «да».
Он ввалился в мою комнату и упал на пол прежде, чем я успела прийти ему на помощь. Из уголка его рта бежала струйка крови.
— Алешенька, дорогой! — Я опустилась на пол и обхватила его руками за плечи. — Не умирай, прошу тебя!
Он прохрипел что-то неразборчивое.
Я вскочила и бросилась к телефону вызвать «скорую». В этот момент в комнату вошел Апухтин.
Он сориентировался в одно мгновение. Оттеснил меня в угол комнаты, куда, как я сообразила, не попадут пули, если вдруг кто-то будет стрелять по двери. Потом отдал короткие приказания в свой телефон. И только тогда склонился
— Я же просил тебя никому не открывать дверь, — сказал он, щупая Путятину пульс. — Может, выкарабкается. Он нам очень нужен.
— Почему ты не взял его днем? В тюрьме с ним бы ничего не случилось. Он мой брат, понимаешь? Мой родной брат, с которым мы не виделись с детства. Мы установили это полчаса назад. Господи, стоило мне его найти, как кто-то…
Я разрыдалась.
— Спокойно. Вижу, ты не теряла времени зря в мое отсутствие. Да, женщинам при любом раскладе доверять нельзя. Я же просил тебя…
— С какой стати я должна во всем слушать тебя? Из-за тебя и твоих ментов погибла Уланская, ни в чем не виноватые двойники… А теперь мой единственный брат. Если бы вы не начали свою слежку, они все были бы живы.
— Та-ак. Мы перешли на «вы». Что ж, дельное предложение. Всем нам пора спуститься на землю.
— Он умрет! Сделай что-нибудь!
— Сейчас приедут медики. Честно говоря, я не знаю, какая судьба уготована этому человеку по сценарию. Возможно — выжить.
— Как ты можешь так спокойно говорить? Даже цинично!
— От меня в данный момент мало что зависит. — Апухтин сурово посмотрел на меня. — Увы, но это так.
Пока медики возились с Путятиным, я вкратце пересказала Апухтину наш с ним разговор. Скрывать что-либо теперь не было никакого смысла.
— Угу, — изрек Апухтин, когда я худо-бедно справилась со своим рассказом. — Если Путятин умрет, вместе с ним умрет и истина. А ты, вероятно, будешь оплакивать смерть брата.
— Но он на самом деле мой брат. Ощущаю это каким-то десятым чувством. Иначе зачем ему было просить меня о встрече?
Апухтин ничего не ответил. Когда из номера вынесли носилки с Путятиным, он закрыл дверь и сказал:
— Сеулицкий сознался в убийстве. Похоже, он в невменяемом состоянии. Таня, ты не знаешь, твой бывший муж не страдал психическими расстройствами?
— Понятия не имею.
— Он сам пришел к нам с повинной. Утверждает, что сделал это по твоей настоятельной просьбе. Говорит, ты сказала, что вернешься к нему, если он убьет Завидова.
Я лишь горько усмехнулась в ответ.
— А как же быть с моими отпечатками на орудии убийства и осколках стакана? Что он говорит по этому поводу?
— Говорит, поначалу он решил подставить тебя — уж больно ты ему насолила своим несгибаемым максимализмом. Цитирую протокол. Потом им вдруг овладело раскаяние. В данный момент Сеулицкий горит желанием исповедаться перед тобой во всех грехах. Короче, сидит в комнате моего зама и пишет имена всех своих любовниц, сопровождая признание подробным описанием своих интимных отношений с ними.