Театр одной актрисы
Шрифт:
— Не спишь. Зверь ушел и больше не вернется, не переживай.
— Точно?
— Точно. А теперь пойдем. Тут все равно небезопасно.
Ирдан накинул на девочку свой плащ — утро было прохладным — и только тогда заметил на голом предплечье ребенка длинный порез. Видимо, рассекла острым камнем или веткой при переносе.
— У тебя тут кровь, на руке. Сейчас, держи, вот, съешь этот корешок, он целеб…
Ирдан осекся на полуслове. Рука с корешком дерева рут дрогнула.
Девочка прижала ладошку к ране, и от нее, словно маленькие жучки, разбежались
— Как?!..
Девочка пожала плечами. Вполне по-взрослому, небрежно и уверенно.
— Как обычно. Я целительница при храме, только я еще неумеха. Так настоятельница говорит.
Ирдан замолчал, оценивая перспективы. А они были… грандиозными.
— Значит, точно не сплю. А где я? И что это был за зверь? Я так напугалась! Я еще таких не видела никогда! И куда мы идем? Мы далеко от монастыря Италиды?
Девочка доверчиво шла за Ирданом, кутаясь в его теплый плащ. И совершенно точно не собиралась плакать или убегать.
Наивная дурочка.
В этой мысли Ирдан утверждался всю дорогу до дворца. Дэю восхищало и удивляло все, даже гривастая лошадь неподалеку от болот.
— Можно погладить? — с замиранием спросила девчонка, внимательно разглядывая плюшевый нос и огромные карие лошадиные глаза. Ирдан милостиво разрешил, и этим тут же набрал 100 призовых очков в свою пользу. Тонкая рука робко коснулась волнистой гривы.
— Ой! Ей вот тут больно! Бедная…
Знакомые красные искорки пробежали по лошадиной шее.
— У нее там болячка была, а я вылечила! — похвастала девочка, за что тут же была награждена куском круто посоленного хлеба, который с удовольствием с детской ладони умяла лошадка.
— Спасибо тебе, Дэя. А ты когда-нибудь ездила на лошадях?
— Нееет… А что, мы поедем? Поедем, да?
— Да, поедем.
Детский восторг был столь громогласным, что вылеченная лошадь шарахнулась в кусты.
Скакали они недолго. Дэя молчала, поглощенная новыми впечатлениями. И Ирдан решил сделать привал. Вяленое мясо и морс, маленький костерок и лапник с накинутым на него плащом. Очень уютно и располагающе.
Тут же, на привале, девочка бесхитростно рассказала Ирдану о себе. Она болтала без умолку, набивая рот мясом и вытирая грязные ладошки о траву. Никаких манер. И чему только учат в монастырях их мира?
— Ирдан, а ты мне расскажешь, как я тут оказалась? Я спала, а потом сразу оказалась тут. И огонек там был еще голубой… Что это? Ты знаешь?
— Знаю, конечно. — Ирдан принялся вдохновенно врать. — Иногда самых красивых и умных девочек с другого конца страны приносит к нам великая Богиня, чтобы они могли познакомиться с королевой и стать придворными дамами. Я из дворца и тебя приехал встречать. Я знал, что ты появишься.
Девочка распахнула глаза еще шире. Приоткрыла в изумлении рот.
— Я — придворная да-ама? А ты мне не врешь?
Ирдан беззаботно рассмеялся. Лгал он, как дышал, и мало кто сумел распознать в его сухой мимике признаки беззастенчивого
Говорили. Раньше. О-о-очень давно. Сейчас уже, конечно, молчат.
— А зачем мне врать? Ты же красивая, умная и еще и лечить умеешь, да?
Дэя зарделась, засмущалась, но признала, что она именно такая.
— Но как же настоятельница? И София, и Мариша? И служба вот-вот должна начаться…
— А мы им письмо напишем. Уж твоя настоятельница должна знать, что такие девочки, как ты, могут у нас оказаться. Кстати, скажи, ты всех умеешь лечить?
— Всех. И людей, и животных, и даже деревья, только настоятельница говорит, что я еще ничего не умею, и что мне еще рано. А чего рано, если все получается? Я лучше остальных девочек лечу, почти как настоятельница…. А меня как-то даже отругали и наказали, за то, что сбитую галку вылечила. Но я все равно лечу, и видишь, как?
Предплечье с гладкой кожей было снова горделиво продемонстрировано Ирдану Вердену, который тушил догорающий костерок.
— Вижу. Ты — молодец! А, скажем, если мне руку отрубят? Тоже вылечишь?
Девочка пожала плечами.
— Не знаю… Мне такого еще не попадалось. А мы же едем во дворец, да? А как там? Интересно? А ты меня будешь со всеми знакомить? Только не оставляй меня там одну!
Ирдан мысленно застонал. Девчонка явно приняла его за доброго дядюшку и бесконечно доверяла. И это ему было не то что бы внове, но немного непривычно. К тому же, он не мог не поражаться тому, что ребенка с таким даром сызмальства не приучали к осторожности. Может, в их мире не принято гоняться за подобными людьми? Он бы от такой полезной девочки в своем хозяйстве точно бы не отказался. А там они спокойно растут и доверяют первому встречному?
Чепуха какая-то.
— А вы только в монастыре живете? Не гуляете?
— Ой, гуляем, конечно! На главной площади были в день Солнца, танцевали там. Я так плясала, что потом меня настоятельница лечила. Ругалась, что ножки натерла. Ой, а пряники там такие были! Розовые все, с сахаром и медом. Нас угощали и угощали, а Маришка так наелась, что настоятельница и ее лечила.
— Понятно…
Ирдану было ничерта не понятно. Он внимательно слушал девчонку, которая болтала без умолку и утверждался в том, что такие лекарки в их мире — народ уважаемый.
За размышлениями и бесконечными «ой» от Дэи они прибыли во дворец. Дэя растерянно стояла на маленькой площадке перед увитой виноградом беседкой и старым пересохшим фонтаном.
— А почему нас никто не встречает?
— А ты хочешь, чтобы придворные или сама королева увидели тебя всю грязную и в ночном платье?
Девочка замотала головой, тут же пытаясь ладошками пригладить растрепанные после скачки волосы и оглядываясь по сторонам.
— Тогда мы тихонько зайдем через тайный ход, чтобы тебя никто раньше времени не увидел, договорились?