Театр одной актрисы
Шрифт:
Представив эту картину, я передернулась: ежедневное общение с местной королевой — сомнительное удовольствие. Но ради сохранения жизни и здоровья чего только не сделаешь, верно же?
Служанки, открывшие дверь спустя примерно час, были все теми же: бабами-гренадершами без страхов и сомнений. Пока они, краем глаза приглядывая за мной, убирали тарелки и набирали воду, я стояла у стеночки и постоянно их благодарила самым искренним голосом.
— Спасибо, что убрали за мной. Мне очень неловко вас утруждать, — на прощание пролепетала я, поднимая глаза на их предводительницу. Она коротко хмыкнула и вышла,
И последующие пару дней я вела себя так, как считала выгодным.
ИНЕРЦИЯ МЫШЛЕНИЯ
Ирданвнимательно смотрел на девушку. Никакого стыда! Сидит на высоком табурете, даже не встала, однаоголенная нога поджата под себя, маленькая стопа в белой чешке раздраженнопокачивается. Короткие светлые волосы растрепаны, глаза смотрят с прищуром и нахально. Какрысь на высокой ветке — попробуй, достань.
За последние дниИрданубедился в том, что девицасовсем не проста. Рядом с ним она язвила, ехидничала и вообще вела себя крайнепровокационно. С людьми, которых приставил лично он, была покорна и молчалива. С королевскимидворцовыми служанками — мила и добродушна. Рядом с королевой — робка и испугана. Онасловно бы примеряла на себя наряды, которые лучше всего подходят ситуации. Менялисьмимика, жесты, выражение лица, даже походка и голос. Опущенная голова и поникшие плечи,морщинка у губ, короткие неуверенные шажки могли в один миг смениться на наглую ухмылку ивысоко поднятую голову. Интересная женщина. Из нее бы вышел идеальный шпион.
Но королева вполне доходчиво объяснилаИрдану, что она хочет.
Или — или.
Или вытащить из девчонки все, что может быть полезным (королева — не дура, все ее«драгоценности» немало помогли королевству рассказами о своем мире, обернувшиеся послепотрясающими и приятными новшествами для королевства и даже народа, например,общественные бани, «колхозные хозяйства, мельницы и травные завоевали дляМавеншикарную репутацию, а затраты-то — тьфу). А потом дорого продать замуж, желательно, чтобы еще и кому-то при дворе, чтобыдевица осталась при хозяйстве.
Или продать вообще за что-то бесценное шуту для его горного короля. Что будет с девчонкой,когда вскроется обман и выяснится, что она пустышка без архея, королеву не волновало. Виделиглазки, что покупали…
С границ донесли, что графЛодедет с дарами. Меха, драгоценные камушки… Значит, хочет архейдля своего короля, и без вариантов. Стал бы он в ином случае так стараться.
А значит, времени совсем немного. Королева пожелала, чтобы пришлая сверкала и сияла на балув честь горного посольства. Сильнее впечатлишь — дороже продашь.ИИрдансейчас прощупывал почву. Чтобы обошлось без неожиданностей.
Девушка спокойно смотрела на него, продолжая покачивать ногой. Жаль, что волосы короткие, вих королевстве аристократкам не принято было носить короткие прически. Но руки и кожауказывают явно не на крестьянское происхождение. Да и лицо… И редкого цвета глаза…
— Ты смотришь на меня, как мясник на дичь.
Ирданкивнул.
— Именно так. Через два дня будет бал в честь прибывшего посольства из горного королевства. Авыглядишь ты не очень. Ты — приглашенная гостья.
— О, обязательно!
Она улыбнулась, глядя ему прямо в глаза.
***
Я ехидно оскалилась, глядя на этого человека. Понимала, что тяну змею за хвост, но ничего немогла с собой поделать.
За эти дни, проведенные во дворце, я успела сделать кое-какие выводы. И они менясовсем не радовали. Нет, меня не обижали, сносно кормили, пошили мне одежду и даже обувь.
Но меня охраняли от лишних глаз. Комнатка с плющом на окнах всегда тщательно запиралась.Мое сопровождение было постоянным, притом оно не состояло из королевских гвардейцев, иликак они тут называются. Липкие глазки совершенно неприметных с первого взгляда людейследили за мной, как только я выходила из комнаты на аудиенции с королевой.
Аудиенции…
Лучше бы я спала с клубком гадюк. Королева вызывала во мне ужас. Именно так. Я еще лично невстречала людей, подобных ей, но неоднократно видела в хороших фильмах про маньяков-психопатов. Это — оно, сто процентов. Улыбка, внешний лоск, королевские манеры, а в глазахпрячется дьявол. Настоящий, мерзкий, отвратительный, а не тот, романтизированный нашимикнигами и фильмами. Алчная жестокая тварь, и никак иначе. И я боялась сказать что-то лишнее,сделать что-то не так, потому что бог знает, в какой момент ее сорветс катушеки она личнозахочет содрать с меня кожу заживо. Брр…
Да и атмосфера во дворце, насколько я сумела понять,была не сказать, чтобы радостной. Дом всегда пропитывается хозяином. У хорошего и радостногочеловека и дом будет светлым и уютным, а у такой, какМавен, станет пугающим. И порядок иливнутреннее убранство имеют весьмаотдаленноеотношение к этой самой атмосфере.
Обесконечном ужасе замка свидетельствовали и очень немногочисленные слуги, которые молча ибыстро украшали залы дворца, не смея переговариваться, и идеальная тишина вовремя аудиенций, и пустынные открытые комнаты, мимо которых я шла, и неприятные серые люди-соглядатаи, скользящие по длинным коридорам…
АМавен… Она обычно приглашала меня в свой будуар, поражающий роскошью. Предлагала мневсе тот же маленький неудобный пуфик, и, расположившись с комфортом в удобном кресле превращалась в филиал гестапо.
Каждый день по несколько часов я безостановочно говорила. Ее глаза с расширенным во всюрадужку зрачком не отпускали меня даже во сне, и я вскакивала с криком. Вообще я за собой незамечала никогда, чтобы люди на меня так влияли. Может, есть в ней, в этой чертовой королеве,толика чего-то магического, того, что внушает страх другим людям. А в этом мире, куда я такнеожиданно и нелепо попала, может быть все, что угодно. Я ничего, совершенно ничего о нем незнаю. И я бы не удивилась ничему.
И я не ждала ничего хорошего. Ни отИрдана, который явно спит с королевой (такие вещиопытному глазу заметны сразу), ни от двора ее величества. И сообщение о том, что я будублистать на балу, как гостья… Гостей не селят в комнату, которую никогда не забывают запирать снаружи. За гостями не следят вдесять глаз. Гостей не сопровождают от комнаты до комнаты под конвоем.
Но говорить об этомсейчас опасно. Я не в том положении. Я — пленница. Прикажут плясать на балу — и я буду плясать.
Потому что иначе никак.