Театр тающих теней. Словами гения
Шрифт:
А если б я Профессора Жозе не нашла? Он мог пролежать там до утра, до первого утреннего посетителя, мог умереть до приезда скорой помощи и полиции, на это рассчитывал тот, кто бил его по голове.
Если профессор потерял бы сознание и не смог бы пробормотать пароль, тогда что?
Тогда он из последних сил пароль бы написал?
Где?
Только в «Голосе океана», больше негде. С пробитой головой, весь в крови, Профессор Жозе никуда выйти не мог.
В третий раз за день ехать на Сагреш искать пароль? Ни за что. Сил больше нет. Не мои это трупы,
Стоп!
Я же не только хрип Профессора Жозе на диктофон записала, но и фотографии сделала, чтобы сохранить для следствия, как там все было в момент моего появления.
Фото, вот они, в моем телефоне в папке «Недавние». Сделанные в наползающей темноте со вспышкой, которая забивает лишним светом стены лабиринта. Серые во внешних кругах и пугающе бордовые во внутреннем. Может, при дневном свете там цвет и другой, но на закате со вспышкой выглядит так.
И все эти серые и бордовые стены испещрены надписями. «Тут был Вася» и «Дембель 2018» и португальцам не чужды. И как понять, какую из надписей мог оставить Профессор Жозе?
Прочерчивать чем-то острым в стене он бы не стал — долго, да и что-то острое у него с собой вряд ли было, а сил не было. Во внешнем круге надписи на стене выцарапанные и нарисованные — желтые, черные. Но краски у него с собой не было.
А что было?
Кровь. Собственная кровь. Почти того же цвета, что и стены. И если до моего прихода в лабиринт он был еще в сознании, он мог пытаться что-то написать на стене своей же кровью.
Максимально увеличиваю снимок профессора, лежащего на решетке внутреннего круга, прислонившись к каменной скамье около стены. Еще крупнее. Еще. Пока зерно не полезет. Спасибо, в новых телефонах хорошие камеры.
Вот!
Кажется, оно.
Рядом с телом, почти неотличимо на бордовом фоне.
Буквы? Символы?
Или цифры?
Скорее, цифры.
02.
Да, это точно 02.
Сначала у профессора еще силы были. 02 написано четче. Рядом 1 и 3 уже слабее. И потом еле различимо — то ли 6, то ли 8. И последняя обрывающаяся цифра — силы профессора покинули.
Что в итоге? Почти наверняка 02 13 и дальше 6 или 8 и еще одна цифра.
Но 6 или 8 вместе с остальными цифрами, даже если те правильные, это, если я еще что-то соображаю, минимум двадцать вариантов. А двадцати попыток ввода пароля у меня нет.
Цифры. Цифры.
Три пары по две цифры.
Что это может быть? Почему не подряд шесть цифр, а три по две.
Что пишут по две?
Все! Устала! Отдам завтра сеньору Комиссариу, пусть подключает своих полицейских хакеров. Мне какое до этого дело? Пошла вино пить.
Пить вино. И думать как кошка. Что Профессор Жозе привычно записывает тремя парами цифр?
Как же отвязаться теперь от этой мысли в голове! Что записывают тремя парами цифр? Что записывают тремя парами, думаю я, уставившись на экран своего ноутбука, где вверху видно время — две пары и дата —
Три пары цифр!
Дата!
Всегда на всех сервисах. Если день и месяц не словами, то день, месяц, год без века. И тогда это шесть цифр. Если с веком, тогда две, две и четыре цифры.
Ну конечно, дата!
Нет! Не выходит. Какая же это дата, если первые цифры 02 и 13?!
Тринадцатого месяца не бывает.
Тринадцатого месяца не бывает, тяжело вздыхаю я и в какой уже раз за сегодняшний вечер откладываю телефон Профессора Жозе подальше в сторону. Чтобы десятью минутами позже, когда дочка позвонит, попросит перекинуть файлы с ее компьютера ей в облако, сказать про свои нескладывающиеся цифры ей.
Тринадцатого месяца не бывает.
— Это не месяц. Это число, — прерывает мои рассуждения дочка, которой звоню посоветоваться.
— В смысле?
Дата вот она, на моем ноутбуке, 13.08.2018 — день, месяц, год. В Европе везде, кроме Восточной Европы и Скандинавии, тот же формат записи. На тумбочке в здешней прихожей счета на оплату коммунальных платежей с привычной последовательностью написания даты. Значит, и Португалия пользуется таким форматом записи.
— В Америке и в Канаде записывают иначе. Мам, некогда, перезвоню! — не прощаясь, отбивает звонок дочь.
В США и Канаде формат даты записывают иначе.
Если Профессор Жозе учился или преподавал за океаном и привык записывать дату как принято там?
Тогда записанные им цифры, которые я разобрала, это не 02.13, а 13.02.
Тринадцатое февраля.
А 6 или 8 — десятилетие без века. То ли шестидесятые, то ли восьмидесятые годы теперь уже прошлого двадцатого века, в котором мы с Профессором Жозе родились.
Придется гуглить, что было в Португалии тринадцатого февраля.
Вбиваю в поисковую строку запрос:
Тринадцатое февраля в Португалии…
— 13 февраля 1668 года Испания официально признала суверенитет Португалии…
Вряд ли. Хотя… Третья цифра 6, может быть. Но семнадцатый век не в сфере интересов Профессора Жозе, он занимался второй половиной века двадцатого.
— «Риу Аве» на своем поле выиграл у команды «Эшторил» 13 февраля в матче 20-го тура чемпионата Португалии по футболу…
Не то. Хотя в такой помешанной на футболе стране все может быть.
— Доклад о сексуальном насилии в церкви представлен 13 февраля. В Португалии с 1950 года представители католической церкви прибегли к сексуальному насилию в отношении не менее 4,8 тысяч детей. Средний возраст пострадавших — одиннадцать лет и два месяца.
Какой ужас! Но вряд ли для пароля профессора.
— Политическое убийство лидера португальской демократической оппозиции генерала Умберту Делгаду 13 февраля 1965 года совершено спецгруппой ПИДЕ с санкции премьер-министра Салазара, получило название «Операция “Осень”»…