Театральная эпопея
Шрифт:
известного режиссера, его систему и всегда повторял на репетициях известные слова Станиславского: «Не верю!» На столе худрука красовался новенький ноутбук, принтер. Зазвонил телефон, но Ширмыршлянский не торопился брать телефонную трубку. Однако телефон звонил, не переставая.
–Да, слушаю…– вяло протянул Ширмыршлянский, беря трубку и перелистывая блокнот.
– Ну, Иосиф Борисович, не торопишься трубку брать?– услышал он в трубке уверенный
и насмешливый баритон.
Ширмыршлянский отложил
–Гм, приветствую тебя, Юрий Ксенофонтович!– чуть улыбнулся Ширмыршлянский.-
Чем обязан звонком?
–Да, так… Вспомнил о тебе, решил позвонить. Али побеспокоил? Отвлек от репетиций?
–Пока я только зашел в кабинет, если честно.
В трубке раздался приглушенный смех Сеновина:
–Ха!.. И поздновато ты на работу являешься, друг мой!
–Совсем нет,– возразил Ширмыршлянский,– как всегда, в одиннадцать часов. Вообще-то
мне не десять лет, чтобы мне тыкать! Я сколько раз о том тебе говорил!
В трубке снова раздался смех, Сеновин быстро ответил:
–Ладно, будем общаться на «вы»… Я…
–У тебя какая-то новость или нет?– нетерпеливо спросил Ширмыршлянский.
–Хотел попросить тебя…, извините, вас попросить помочь мне с новыми актерами.– Сеновин вспомнил, что Ширмыршлянский не терпел фамильярностей к своей дорогой персоне, хотя всем остальным тыкал, даже к собеседникам старше себя по возрасту.
–Новыми? У тебя в знаменитом Драматическом театра не хватает актеров?– удивился Ширмыршлянский.
–Как сказать…
– А ты правду скажи, авось полегчает,– усмехнулся Ширмышлянский, закуривая трубку.
–Штатных единиц у меня в театре свободных нет, то правда, но проблема в том, что все актеры старые… Нет молодых актеров!– признался Сеновин.
–Сочувствую, Юрий Ксенофонтович, сочувствую!.. И понимаю тебя прекрасно, когда
самая молодая актриса в театре в возрасте пятидесяти восьми лет.
–Гм, вот мне не до смеха,– сухо ответил Сеновин, прекратив смеяться.
–Есть у меня молодые актеры, целых два есть,– ответил Ширмыршлянский, вспомнив
о Кузнецове и Архиповой,– но они тебе не понравятся.
–Это почему?
–Дерзкие они… Настойчивые… И для твоего театра они вовсе юные, всего лет
двадцать пять.
–Хорошо! Я согласен, можно с ними переговорить?
–Не уважают они свое начальство… А переговорить с ними всегда можешь, если
захочешь. Главное, чтобы они согласились перейти в твой театр.– Ширмыршлянский говорил, вспоминая последнюю репетицию спектакля «Бравый солдат» и короткую словесную перепалку с Кузнецовым и Архиповой, хмурясь.
–Обломаем их.
–Не уверен, молодые, настойчивые, цену себе знают!
–Гм, все мы цену себе знаем…
–Да
–Ладно, давайте по делу…Вы мне их отдадите?– с надеждой спросил Сеновин.
–Ну, что значит отдашь? Они разве крепостные? Не пойдут они в твой театр! Я-то с радостью им предложу к тебе перейти, честно, с радостью от них отделаюсь…
–Правда?
–Сущая, сущая правда, милейший Юрий Ксенофонтович!.. – Ширмыршлянский
помолчал минуту, потом заявил, думая, что последующее его заявление испугает Сеновина:– Им сатира в театре нужна, а в твоем театре не ставят сатиру, как знаю.
–Верно,– согласился Сеновин, – у меня только классика, трагедии, драмы…А тебе, как понимаю, сатира не по душе?
Ширмыршлянский покачал головой, кладя трубку на стол.
–Что значит» по душе или нет»?– ответил Ширмышлянский.– Зачем моему Театру
юмора (само название говорит за себя: Театр юмора, а не сатиры) лишние проблемы?
Еще финансирование закроют. И так сейчас вопят, что старые репертуарные театры
не нужны.
–Ну, не волнуйтесь, Иосиф Борисович!..
–Как тут не волноваться? Сатира высмеивает, а чего мне кого-то высмеивать? Достаточно, как считаю, моему театру смешить, а не высмеивать!
–Согласен.
Ширмыршлянский замолк на минуту, закуривая, потом не отказал в себе удовольствии поиронизировать над собеседником:– Говорят, у тебя новый репертуар?
–Новый?
–Да!… Новые постановки древнегреческих драматургов!– Сказав эту фразу, Ширмыршлянский не выдержал и засмеялся.– Спектакль по мотивам древнегреческого драматурга Софокла, да?
Сеновин минуту помедлил с ответом, поняв скрытую иронию в словах собеседника,
потом ответил с досадой:
–Ну… ну, зачем так посмеиваться, Иосиф Борисович?.. Я ж к вам со всем уважением!..
Ну, зачем так…
–Ладно, ладно тебе расстраиваться, успокойся,– Иосиф Борисович понял, что
напрасно так поиронизировал над Сеновиным и решил сменить тему разговора:-
Как там Фуцман поживает?
– Фуцман? Ах, этот Фуцман!.. А вот именно этот Фуцман в своем Театре современных инсценировок ставит разные спектакли по мотивам!– разгорячился Сеновин.-
Понимаете, именно этот Фуцман ставит сейчас инсценировку комедии «Горе от ума»!
И еще получит свои авторские!
–Что я слышу?– удивился Ширмыршлянский.– Ведь комедия «Горе от ума» и так уже написана для театра, чего тогда ее переписывать и делать по ней инсценировку?
–Милейший Иосиф Борисович! От жизни отстаете!– упрекнул Сеновин
Ширмыршлянского.– А инсценировка того же Фуцмана пьесы Шиллера? Тоже спектакль
по мотивам… Авторские, авторские… Вот раньше такого он бы не позволил!