Театральная эпопея
Шрифт:
–Раньше?: Опять ты ностальгируешь по совковым временам недостроенного коммунизма?– хохотнул Ширмыршлянский, вспомнив, что Сеновин был коммунистом и свой партбилет
в 1991 году не сдал, как многие, и продолжает верить в коммунистические идеалы.
Возникла напряженная пауза, во время которой Ширмыршлянский перелистывал
блокнот, ожидая ответа собеседника, но тот замолк, обидевшись.
Через минуты две Сеновин заговорил вполголоса:
–Попрошу вас, Иосиф Борисович, не посмеиваться
–Ладно, остынь… А недавно и мой театр ставил комедию «Горе от ума»,– вспомнил Ширмыршлянский.
–А в нашем Драматическом театре эту комедию играют уж двадцать лет!– сообщил Сеновин.
Сеновин минуту помолчал, потом добавил:
–Этот Фуцман хочет не просто поставить инсценировку по мотивам «Горе от ума».
Он ставит мюзикл.
–Что я слышу?– удивился Ширмыршлянский.– Вот так потеха!
–Потеха, точно сказано.
–Ладно, шут с этим Фуцманом,– поморщился Ширмыршлянский, – ему уже надоел
этот разговор и он покачивал головой.
–А я, Иосиф Борисович,– продолжал Сеновин,– истинный приверженец классицизма
в драматургии! И считаю, что нет сейчас хороших современных пьес! Вот раньше…
–Слушай ты перестань со своим «раньше», хорошо?
–Хорошо, но вы согласны со мной в том, что сейчас нет хороших современных пьес?
Ширмыршлянский кивнул головой, добрея:
–Браво!– повторил свое любимое слово Ширмыршлянский, улыбаясь.– Полностью с
тобой в этом согласен! Полностью! Еще с этими современными авторами повозишься!
–Верно, тут приходил ко мне один брюнет, надоел со своими комедиями.
–И ко мне приходили недавно… Да что недавно, сегодня один брюнет возле двери остановил…
–Одни графоманы кругом!– добавил Сеновин.– Нет современных хороших пьес!
Поэтому я ставлю одну классику!
– Говорят, Шекспир тебе наскучил?
–Что значит наскучил? А кого мне еще ставить?
–Как кого? А Грибоедов?
–Ну, Грибоедов тоже есть… Островский, Шиллер…Мало пьес, нет хороших пьес…
Вот я и решил повозиться с древнегреческими драматургами, их хочу ставить.
–Софокла?
–И Софокла, и Эсхила, и Эврипида, и многих, многих других…
–А как у тебя в театре с юмором?
–С юмором?.. Туговато, если честно… Хотя есть задумка поставить комедию
«Лисистрата» Аристофана.
–Ну, приглашай на премьеру.
–Охотно приглашу… Так насчет молодых актеров что мы решили?– напомнил свою
просьбу Сеновин.
–Я им предложу перейти к тебе, а дальше… Дальше пусть сами решают.
–Уж ты постарайся, Иосиф Борисович!– попросил Сеновин.
–Естественно постараюсь,– слегка усмехнулся Ширмыршлянский,– они мне не нужны
в
–Смутьяны?
–Да!
–Гм, а мне смутьяны нужны, что ли?– удивился Сеновин.
–Ну, не хочешь и не бери,– пожал плечами Ширмыршлянский, будто он являлся
владельцем крепостных актеров, которых можно было продать и отдать другому
хозяину.– Со мной не спорят в моем театре!.. Я им создам в моем театре такие распрекрасные условия, что они побегут куда подальше.
–Будем надеяться.
Ширмыршлянский минуту помолчал, потом спросил:
– Слушай, вот ты ставишь такое старье, уж извините, если задел своим вопросом…
–Я ставлю классику, если вы то забыли, я…– повысил голос Сеновин, но его тут же
перебил Ширмыршлянский:
–Стой, не кипятись, Юрий Ксенофонтович!…Я просто интересуюсь реакцией твоих зрителей.
–А что мои зрители?
–Ну, как они смотрят это старье… тьфу, эту одну классику, с интересом? Софокл,
Эсхил, Аристофан…
–Нормально смотрят, даже хлопают!
–Да неужели? И как зрители вникают в это старье? Понимают, о чем речь?
–Да.
–А говорят, что зрители у тебя ходят только смотреть на игру твоих старых актеров,-
ляпнул Ширмышлянский и тут же понял, что не следовало было этого говорить.
–Что – о?!… Старые пьесы, старые актеры?!..– взревел Сеновин так, что Ширмыршлянский вздрогнул и отвел руку с телефонной трубкой подальше, чтобы не слушать крик
Сеновина.– Я к вам с просьбой, по-человечески, а вы?!…Смеяться надо мной, да? А у
вас в Театре юмора новые пьесы есть, да?.. Покажите, посмотрю, если таковые есть!.. «Ревизор» – современная пьеса?
–Успокойся, я…
–Или «Фигаро»? Или «Бравый солдат»?
–Ладно, ладно, Юрий Ксенофонтович! Успокойся и приглашай на премьеру Софокла!-
добродушно сказал Ширмыршлянский, посмеиваясь.– Извини, но ко мне зашли, пока!..-
С этими словами он повесил трубку, не дожидаясь ответа Сеновина.
Ширмыршлянский перелистал свой блокнот, потом встал, подошел к окну. В дверь кабинета осторожно постучали, но он не откликнулся на стук. Через минуту вновь
раздался осторожный стук и дверь чуть приоткрылась.
–Кто там?– недовольно спросил Ширмыршлянский, не оборачиваясь.
–Это я, Иосиф Борисович,– послышался приглушенный женский голос.
Дверь открылась полностью и в кабинет вошла средних лет дама в коричневом
брючном костюме, шатенка с серыми глазами, сильно напудренная и накрашенная.
Это была завлит Театра юмора Котова Елена Степановна.
Ширмыршлянский ее переносил с трудом, даже один раз предложил уволиться, но