Тебя искал
Шрифт:
– Кушай, - погладила я ее и пошла в гостиную за телефоном.
Ни пропущенных звонков, ни смс, ничего. Будто всё так и должно быть. Будто мой мир не перевернули с ног на голову, вытряхнув из карманов всё самое ценное. К горлу снова подступил ком, на глаза навернулись слёзы, размыв картинку, которую внезапно сделал чётче мамин звонок.
Прочистила горло, рукавом толстовки смахнула слезы и даже зачем-то натянула на губы улыбку.
– Да, мам? – ответила я нарочито бодро.
– Слушай, красавица, - в голосе мамы была слышна претензия, которую я всегда могла узнать с первой
Сардоническая улыбка скривила мои губы. Доверять? Ему? Слишком запоздалая реакция, мам.
– Мама, я сегодня ночую дома.
Я теперь долго буду ночевать дома, похоже…
– Поругались? – тревожный мамин голос писком застрял в ухе. – Он тебя обидел? Что у тебя с голосом? Я его убью! Так и знала, что не просто так у меня сердце не на месте…
– Мама, всё нормально. Просто сегодня я буду дома. Как обычно – после учебы и работы.
– Ну, смотри, Ритузик. Если он тебя обидел, лучше скажи сразу.
– Всё нормально, мам.
– Едем? – отвлёк меня Матвей, появление которого я даже не заметила.
Влажные зачесанные назад волосы, серый пуловер, синий джинсы и абсолютная серьёзность и непроницаемость на красивом лице. Итальянский мафиози, блин…
– Это он? – напомнила о себе мама в телефонной трубке.
– Он, - ответила я поспешила попрощаться с мамой, чтобы не пришлось объяснять, кто именно «он» и почему «он» он.
Еще раз шесть, пока мы ехали до города, Матвей уточнил, уверена ли я в своем решении прожить сегодня свой обычный день. Раз тридцать шесть я пыталась убедить его, что уверена. Я не из тех девчонок, что могут забиться под одеяло и прорыдать неделю. Мне было достаточно на это одной ночи. Теперь я должна отряхнуться и пойти дальше, как бы больно мне не было внутри.
– Здесь? – спросил Матвей, паркуясь у подъезда моего дома.
– Да. Спасибо, что подвез.
– Иди переодевайся, и я тебя подкину до универа.
– Я на автобусе.
Матвей закрыл глаза и глубоко вдохнул, как если бы останавливал волну гнева.
– У тебя есть пять минут на то, чтобы переодеться, а после этого я довезу тебя до универа, из которого ты хоть на собачьей упряжке можешь уехать. Пять минут, - повторил он вновь, указав кивком головы на подъездную дверь.
– Спасибо, - выронила я, стыдливо опустив взгляд.
– Время идёт, - бросил Матвей нетерпеливо.
– Я просто хочу сказать тебе спасибо за всё, что ты для меня делаешь.
– Осталось четыре минуты, - отчеканил он, глядя прямо перед собой в лобовое стекло.
Посмотрела на него, желая бросить парочку хлестких комментариев, но прикусила язык. Вышла из машины, и в этот же момент из подъезда вышла моя мама, которая, увидев, как я хлопнула дверцей пикапа, удивленно вскинула брови.
– А у твоей «подружки» не сильно густая борода? – вопросила мама, которая, похоже, увидев меня и Матвея, напрочь забыла о том, что ей пора на работу.
– Мама? – удивилась я не меньше. По времени
– Проела… увлеклась чтением во время завтрака и не заметила, что уже опаздываю.
– Ну, тогда пока, - натянула я улыбка, чуя, как бешено в груди заколотилось сердце, когда Матвей вышел из машины и встал рядом со мной.
– Доброе утро. Матвей, - протянул он ей ладонь, в которую мама аккуратно вложила свои пальцы, глядя на Матвея так, будто он вот-вот достанет из-за спины секиру.
– Мария Сергеевна, - сузила мама глаза, будто пыталась его просканировать.
– Рита очень много о вас рассказывала, но, кажется, она упустила одну очень важную деталь.
– Какую? – расширились мамины глаза и ее испуганный взгляд метнулся ко мне. Я в свою очередь, с не меньшей растерянностью посмотрела на Матвея.
– Красотой Рита точно пошла в вас, - обольстительно улыбнулся Матвей, а на маминых щеках расцвел румянец.
– Ну, что вы?
– отмахнулась она. – Все говорят, что Рита копия своего папы.
– Врут, - не сбавлял градуса обольстительности в своей улыбке Матвей. – И, раз уж мы заговорили о Рите, я бы хотел немного на неё пожаловаться. Ну, знаете… между нами, - шепнул он загадочно.
Он клеит мою маму или мне кажется?
– Что? Что она натворила? – подобралась мама и стала серьёзнее, как на родительском собрании, когда классная руководительница жаловалась ей, что я разбила плафон в школьном коридоре учебником геометрии.
– Частично в том, что случилось, есть и моя вина, - тягучим приятным голосом практически пел Матвей. Как удав кролику, блин! – Я вчера вечером злоупотребил прогулкой, и Маргарита приболела. И я никак не могу убедить её отлежаться дома хоть один день. Температура тридцать девять, кашель, насморк. Хотя, что я вам рассказываю? Наверняка вы, как мать, уже сами уловили, что голос вашей дочери отличается от привычного.
– Да! – категорично кивнула мама и с укором посмотрела на меня. – Я еще по телефону поняла, что что-то не так.
– Рита меня не слушает, но уверен, что у вас получится убедить ее остаться на один день дома. Всё-таки, со здоровьем не шутят.
– Матвей! – дернула я его за рукав, чтобы привлечь внимание, а заодно прекратить гипноз моей мамы, который он здесь устроил. – Я хорошо себя чувствую.
– Маргарита, - произнесла мама. Чёрт! Опять моё полное имя из маминых уст – ничего хорошего в этом нет. – Сегодня посиди дома. Я могу взять отгул и побыть с тобой.
– Не надо, мама! Мне не пять лет. И ты сама ходишь на работу, когда болеешь.
– Это я. Мне так можно. А ты сегодня остаешься дома. Будешь сопротивляться, я еще отцу позвоню. Дай температуру проверю, - подошла ко мне мама, притянула к себе и впечатала накрашенные темно-красной помадой губы в лоб.
Пока мама выполняла роль губного градусника, я, затаив злобу, посмотрела одним глазом на Матвея, который прятал улыбку за приглаживанием бороды.
– Ну, горячая ведь! – возмутилась мама, застегнув мне плотнее куртку и надвинув шапку почти на глаза. – Сегодня остаешься дома. Это не обсуждается.