Тебя искал

Кит Тата

– Кажется, это твой, - держала я тонкую цепочку двумя пальцами вытянутой рукой.

Резко вздернув нос, Настя быстрым движением забрала у меня свой браслет и сосредоточила острый взгляд на моих руках.

Боится. Ждёт удара.

Если бы она только знала, как сильно я хочу побить ее, разгромить квартиру и порвать Рому на мелкие куски…

Но, похоже, желание «отомстить» слишком тесно переплелось с желанием «наплевать», когда из комнаты, в которой мы провели много ночей, вышел Рома, на ходу поправляю резинку только

что надетых спортивных штанов.

Увидев меня, парень откровенно растерялся, забегал глазами по стенам и стушевался, когда понял, что крыть ему нечем – всё видно, как на ладони.

– И давно вы… так? – выдохнула я хрипло, глотая болезненный ком, сковавший горло.

Мама и тренер всю жизнь учили меня, что свои слёзы нельзя показывать никому. Никто не должен знать, что ты слаба или разбита изнутри. Раньше я не понимала, чем так плохи слёзы, что их нужно прятать, но сейчас, стоя перед двумя предателями, я понимала, почему – я не дам им почувствовать себя победителями.

– Рита… Мы просто… - стал мямлить Рома.

– Я не с тобой разговариваю, - прервала я его и снова перевела взгляд на «подругу».
– Я не спрашиваю, почему это сделал он, - указала я кивком головы на Рому. – Наверное, нечто подобное я ждала от него. Мне нужно знать, почему это сделала ты?

– Так получилось, - повела Настя плечом, и в этот момент мне стало понятно, что она не сожалеет ни о чем. И то, что я в первые секунды восприняла за стыд и сожаление на ее лицо, было не более чем легкое «упс», как если бы она уронил кусок хлеба с маслом на пол.

– Интересно у вас получилось, - дернула я бровями и даже каким-то чудом смогла улыбнуться уголками губ. – Моя косметичка в тумбочке и одежда, - обратилась я к Роме, не собираясь разжевывать ему, чего именно хочу. Казалось, еще немного слов и дамба сдерживаемых слез не выдержит.

– Рита, давай поговорим, - выступил сраный дипломат.

– Хочешь обсудить со мной, как имел мою подругу на том же месте и в тех же позах, что и меня? Спасибо, не надо. Вещи мои отдай.

Понуро опустив голову, будто обижен и унижен здесь только он, Рома пошёл в комнату за моими скромными пожитками в его съемной квартире. Я же осталась стоять напротив Насти и сохранять гордую осанку, делая вид, что меня, вообще, ничего не задело, а на оставшийся день у меня куча планов, среди которых, нет ни одного, который начинался бы со слова «удавиться».

– Тебе, вообще, пофиг, - выплюнула Настя брезгливо, что вынудило меня сосредоточить размытый взгляд на ее озлобленном лице. – Как обычно.

– О чем ты?

– Помнишь областные соревнования, где я в финале проиграла тебе?

– Нам было по четырнадцать. К чему мне это вспоминать?

– Я надеялась, что ты мне уступишь. Как лучшей подруге. А ты точно так же смотрела на меня, будто тебе плевать.

– Я уступаю тебе сейчас, - выронила я нарочито небрежно и забрала свои вещи из

рук принесшего мне их Ромы. – Только теперь мне действительно плевать.

– Пиццу заказывали? – чуть потеснил меня курьер, будто я была ему конкуренткой.

– Заказывали, - кивнул Рома, провожая меня взглядом.

Убрав вещи в рюкзак и застегнув его, я развернулась и безмолвно пошла прочь. Чем ниже спускалась по ступенькам и дальше уходила, тем более явственнее ощущала слезы, выступившие на глазах и жгущие щеки.

Меня словно душили. Белый шум в голове не позволял сформулировать хоть одну связную мысль и понимание того, что делать дальше.

Я буквально выпала на улицу из подъезда. Глотнув холодного зимнего воздуха, опираясь рукой о стену, дошла до угла и спряталась за него.

Раньше неконтролируемого плача пришла рвота, когда я в ярких красках представила, что эти двое делали друг с другом за моей спиной, а потом Рома, как ни в чем не бывало, целовал меня тем же ртом и запускал тот же язык в рот ко мне.

Отерев губы тыльной стороной ладони и рыдая так, как не рыдала еще никогда в жизни, я хотела только одного – убежать и спрятаться так, чтобы меня еще долго никто не смог найти.

Детское и откровенно глупое желание, но другого у меня попросту не было.

Глава 24. Мотя

– Я больше не поведусь на твои чары. Даже не пытайся. И не строй мне глазки. Не надо. Я останусь непоколебим, а ты не получишь больше ни одной подушечки корма.

С самым невозмутимым лицом убрал пакет корма в шкафчик и демонстративно закрыл его. Для Сосиски, разумеется, мои слова не были хоть сколько-нибудь весомыми аргументами. Подойдя ко мне, она встала на задние лапки и передними зацепилась за ткань штанов, чтобы поймать мой взгляд, расширить свои зрачки и начать мурлыкать, как мелкий трактор.

– Я не поведусь. Перестань. Это больше не сработает. Еще одна подушка, и ты точно лопнешь. Сосиска, - сокрушенно выдохнул я, когда кошка потерлась своей мордашкой о мою ногу. – Все вы, бабы, одинаковые. Вот как вам можно отказать? – открыл шкафчик и достал из пакета подушечку корма. Присел рядом с Сосиской на корточки и дал ей лакомство. – Эта точно последняя.

Съев ее, Сосиска обнюхала пол рядом со мной и вопросительно посмотрела на меня, явно ожидая добавки. Минитрактор-вымогатель снова завелся.

– Вот теперь точно последняя, - достал я для нее еще одну подушечку и, пока она ее не съела и не начала требовать добавки, быстро поднялся наверх, чтобы принять душ после рабочего дня и завалиться спать.

Четыре дня бичевания и сегодняшний, который начался со стресса и больницы, хотелось закончить горячим душем и крепким сном до утреннего будильника. Да и к завтрашнему разговору с Ритой нужно подготовить мысли, чтобы сказать ей то, что ее ранит, менее болезненно и более достовернее.