Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта
Шрифт:
Графа А.П. Бестужева царица назначила вице-канцлером. В делах российской внешней политики он продолжил оправдавшую себя линию своего предшественника Андрея Ивановича Остермана, сосланного Елизаветой Петровной в Березов. Граф также являлся принципиальным приверженцем Англии и Венского двора. Пруссию и Францию Бестужев считал исконными врагами России. Агент же маркиза Шетарди – Лесток постоянно убеждал русскую императрицу в пользе российско-французской дружбы, всюду и всегда старался очернить А.П. Бестужева. Каждый из политических дуэлянтов держал друг друга под надежным колпаком и ежедневно пополнял коллекцию компрометирующих документов, собранных на своего «заклятого друга».
В
Канцлер Бестужев при очередной аудиенции у императрицы предоставил, наконец, неоспоримые документы, изобличающие лекаря Лестока в шпионаже в пользу Франции и Пруссии с передачей «зело важных сведений о перемещении русской армии и получении за это вознаграждения от прусского короля Фридриха в размере 10 000 рублей».
Также подтвердилась его вина «в желании переменить нынешнее государственное правление, то есть организовать заговор против государыни в пользу наследника».
После подобной аргументации наконец-то последовал именной указ Елизаветы: «Графа Лестока по многим и важным его подозрениям арестовать и содержать его и жену его порознь в доме под караулом. А людей его, кто у него в доме живет, никого до указа со двора не пускать, также и других посторонних никого в дом не допускать, а письма, какие у него есть, также и пожитки его, Лестоковы, собрать в особые покои, запечатать и потому же приставить к ним караул».
В дом Лестока на западной кромке Царицына луга явились чиновники, и по императорскому указу произвели тщательный обыск. На другой день в особняк лекаря явился следователь Тайной канцелярии и провел первый допрос арестованных. Ведение дела Лестока императрица поручила Степану Федоровичу Апраксину и начальнику Тайной канцелярии Александру Ивановичу Шувалову.
Шестьдесят гвардейцев под командованием генерал-аншефа Апраксина оцепили особняк бывшего лейб-лекаря на Марсовом поле и под строгим конвоем препроводили чету Лестоков к черной арестантской карете. Высочайшим указом супругов велено было содержать в камерах-одиночках, порознь друг от друга, но не в крепостных казематах, а в небольшом здании по соседству с Тайной канцелярией.
При допросе Лесток не отвечал на главные вопросы. После второго строгого допроса арестант в знак протеста объявил голодовку. В начале работы следственной комиссии императрица пожелала присутствовать лично в Тайной канцелярии. Лесток не отвечал на вопросы Елизаветы Петровны, и с его лица не сходила язвительная усмешка. Подобное поведение бывшего лейб-лекаря привело в гнев царицу и она произнесла: «Чем кичишься, негодяй? Престола лишить меня старался!», затем наказала грозно Шувалову: «Уж ты, Александр Иванович, постарайся, выведи изменника на чистую воду. Продолжай допрос» и покинула каземат.
Допрос продолжили, но арестованный упорно молчал и не признавался ни в чем. Его подвергли жестоким пыткам, при которых он, не сдерживаясь, кричал от боли, но по-прежнему уклонялся от ответов на вопросы следователя Тайной канцелярии. Принудить к признанию Лестока не удалось, поэтому следственная комиссия Тайной канцелярии вынуждена была на основании неоспоримых документов обвинить его лишь в корыстных связях с иностранными послами и руководителями недружественных к России держав.
Лекарь Лесток и его супруга в течение пяти лет отбывали наказание в застенках Петропавловской крепости, а затем их этапировали из столицы к месту ссылки в Углич.
Все движимое и недвижимое имущество бывшего лейб-лекаря конфисковали и отписали в казну. Богатый особняк Лестока на
Вряд ли тогда генерал-фельдмаршал и командующий русской армией мог предположить, что вскоре за свое бездарное командование и беспечность во время Семилетней войны он будет смещен с поста командующего русскими войсками, арестован и погибнет от инсульта, вызванного испугом во время допроса с пристрастием в застенках Тайной канцелярии. Имущество графа С.Ф. Апрак сина списали в казну, а его особняк императрица подарила со всем его содержимым и ценностями своему фавориту графу А.Г. Разумовскому. В нем генерал-фельдмаршал Алексей Григорьевич поселил своего адъютанта и известного российского писателя А.П. Сумарокова, автора басен, лирических песен и первых русских трагедий «Хорев» и «Синава и Трувер».
После смерти Елизаветы Петровны оба особняка графа Разумовского в 1762 году вначале перешли в казну, а через восемь лет их снесли, чтобы на этом месте построить здание Ломбарда. В 1784 году его приспособили под Воспитательный дом, переведенный сюда из Новодевичьего монастыря. Патроном этого богоугодного заведения являлся известный горнопромышленник Прокофий Демидов. Через 15 лет Воспитательный дом перевели на набережную реки Мойки, а освободившиеся помещения временно приспособили под казармы лейб-гвардии Павловского полка. Для размещения полка с его службами, складами и учебными залами, это здание ни в коей мере не удовлетворяло командование ни по своим размерам, ни по своей планировке внутренних помещений.
По повелению императрицы Екатерины II из двух батальонов и двух рот Московского гренадерского полка 19 ноября 1796 года был сформирован лейб-гвардии Павловский полк. В войне с Францией 1806–1807 годов полк мужественно сражался во многих битвах, демонстрируя образцы храбрости и геройства. 20 января 1808 года высочайшим повелением Александра I«за отличное мужество, храбрость и неустрашимость в сражениях с французами… в почесть полка состоящие в нем шапки оставить в том виде, в каком полк сошел с места сражения, хотя бы некоторые из них были повреждены, да будут они всегдашним памятником отменной храбрости полка и монаршего к нему благоволения». С этого времени Павловскому гренадерскому полку в качестве награды за подвиги, совершенные в боях с французами под Фридландом, оставили гренадерки, поврежденные и простреленные в кровавом сражении. Гренадерки не только бережно сохранялись в героическом полку, но и всегда надевались в торжественные дни полковых праздников и на воинских парадах. На налобниках гренадерок, пробитых в сражении пулями, отчеканили имена воинов, участвовавших в той жестокой битве с врагом.
В лейб-гвардии Павловском полку хранилось более пятисот таких медных шапок-реликвий. Они переходили к солдатам как награда, своеобразное отличие за воинскую службу и даже Пушкин отметил это в по эме «Медный всадник»: «Сиянье шапок этих медных, насквозь простреленных в бою…»
Император Павел I
За неимоверное мужество и героизм Павловский полк награжден Георгиевским знаменем с исторической надписью на его полотнище: «За от личие при поражении и изгнании неприятеля из пределов России 1812 года». Героическое воинское подразделение включили в число российских гвардейских частей, а полк стал официально именоваться лейб-гвардии Павловским.