Техас-сити 47 года

Кукаркин Евгений

– Не трогай, кое где подсыхает.

– Хорошо, я пойду в город звать на помощь.

– Попытайся пройти. Возьми мой платок, держи у рта, может не задохнешься от дыма.

Прежде чем отдать мне свой голубой платок, парень окунул его в лужу с дохлой рыбой, долго отжимал и наконец протянул.

– На. Только не прижимай к ранам...

– Спасибо. Как тебя звать?

– Тэд.

– Возвращайся живым, Тэд.

Шагнул от него, как пьяный, панели сначала поплыли перед глазами, потом прояснились и я потихонечку стал шевелить ногами. Вроде могу ходить, только

еще почему то болит бок. Здесь надо спускаться, здесь гора кирпичей. А это что? Это труп мужчины, раздавленного блоком кирпичной стенки. Когда спускался с развалин блокгауза нашел еще двоих мертвых. Среди гор мусора появился хоть какой то на вид проход и тут я увидел как горят камни. Жуткое зрелище, когда даже через мокрый платок, еще пахнет при этом, жаренным мясом и каким то противным химическим веществом.

Иду почти час, обходя пожарища и огромные завалы из строительного мусора и металла. Проклятый дым все же пропитал легкие и приходится кашлять и сплевывать всю эту гадость. Мало того, что голова болит от ран, так еще теперь раскалывается от отравления дымом. И вдруг, на пути встретил живого человека. Он сидел на камнях, уныло уставившись в землю. Что то знакомое было в его фигуре. Это был мастер Эди.

– Эди.

Закопченное лицо в мятой каске недоуменно уставилось на меня.

– Ты кто?

– Я русский... на погрузчике.

– А... Видел, как вышло? Я рад, что ты остался жив.

– Чего ты здесь сидишь?

– Я запутался, не знаю куда идти. Уже хожу по развалинам целый час и не могу выбраться. Все время попадаю сюда.

– Пошли со мной.

– Пошли. Хоть куда-нибудь, только выведи.

Он встает и идет за мной кряхтя и постанывая.

– Как ты остался жив?
– спрашиваю его.

– Сам не знаю. Зашел в свою конторку, присел на диванчик а тут как ухнуло... Очнулся под какими то развалинами, так же на диванчике. Долго выбирался из под бетонных балок, и вот все брожу...

Мы проходим через плотный желтый дым. Эри и я зажимаем носы и поторапливаемся, стараясь побыстрей проскочить этот участок. Когда выскочили на горящие остатки какой то древесины, Эри оторвал от лица руку.

– Сера зараза. Здесь горит столько химии, что если не погиб от взрыва, то погибнешь от отравы. Я уже так надышался, что не могу блевать. Голова болит жутко.

Я взял верное направление, наверно по интуиции. В Африканских пустынях мне приходилось бродить по пескам и всегда в точки промыслов выходил точно. Вот и бывшие ворота порта. Здесь поменьше дыма и вроде идти получше. Уже можно сообразить где улицы, оформленные кое где горящими, или разрушенными, или полуразрушенными домами. Даже появились первые люди. Человек в форме полицейского подскочил к нам.

– Вы из порта? Там еще есть кто-нибудь?

– Может быть и есть, но в основном мертвые, - говорит Эди.

– А я видел живых, они остались на пятом и седьмом пирсе, - отвечаю я.

– Стойте здесь, не уходите. Я сейчас позову медиков и еще кой кого.

Полицейский побежал за угол развалин, а мы опустились на разбросанные по тротуару кирпичи.

– Сейчас бы выпить что-нибудь, -

мечтает Эди.
– Горло все дерет от дыма. А башка, как после парового катка...

К нам подходят несколько человек, по форме определил, что это офицеры полиции и армии, а также трое гражданских.

– Вот они вышли из порта, - показывает на нас пальцем полицейский, первый встретивший нас.

– Вы откуда? В каком месте работали?
– спрашивает старший полицейский чин.

– Мы с нулевого пирса, - отвечает Эри.

– С нулевого? Где стоял "Гранкан".

– От туда.

– Но там, по моему...

– Там нет ни пирса, ни "Гранкана, ни людей. Все погибли.

– Вот этот говорит, что видел живых людей, - теперь расторопный полицейский показывает пальцем на меня.

Все сразу уставились на мое страшное лицо.

– Говорить можете?
– спрашивает старший чин.

– Могу.

– Где вы видели людей?

– На пятый пирс забросило нефтеналивную баржу. К ней отправился шофер Тэд, который меня нашел в развалинах, он пошел искать живых. А на седьмом пирсе горели два парохода, там люди старались затушить пламя...

– Горели два парохода?
– вдруг удивился Эди.

– Да.

– Тогда сейчас будет тоже самое что и с "Гранканом". Я знаю все портовые дела. Там стоят "Хай-флайер" и "Вильсон Киин". Они тоже загружались селитрой. Ведь это она взорвалась на "Гранкане", правда?

Гражданские кивают головой.

– Надо всех живых вывести из города, - говорит старший полицейский чин, армейским офицерам.
– Если это правда, то вот-вот пароходы взорвутся, города не будет совсем.

– Может взрыва не будет, они сумеют затушить...?
– неуверенно говорит офицер.

– Будет, не будет, все равно на всякий случай, обезопасьте всех.

Эти начальники собирались уходить и тут Эди завопил.

– Ребята, дайте хоть глоток воды.

– Сейчас к вам пришлем санитаров и воду, - сказал полицейский.

Усталый пожилой человек в белом халате склонился надо мной.

– Как у вас дела?
– равнодушно спросил он.

– Рожа вся побита стеклом.

– Вижу, а больше ничего...?

– Остальные болячки заживут.

– Потерпите, я сейчас...

Этот эскулап грязными пальцами ковыряется в моем лице.

– Ай, черт, - выругался я.

– Ничего, похоже кости целы, глаза не задело, кожа потом нарастет. Только одна ранка и самая опасная, но на вас может быстро заживет. Сейчас я вас перебинтую, а там сами смотрите.

– Много работы?
– спрашиваю его.

– Жутко. Я уже не помню, скольких обработал. Только успеваю принимать от посыльных бинты и йод.

Мужик не церемонясь, прямо по ранам обтирает мне лицо йодом и наворачивает на голову бинты.

– Я пошел дальше, - говорит он, оглядывая мою голову.
– Неплохо получилось. Если выберетесь от сюда, постарайтесь попасть к настоящему врачу.

– Спасибо.

– Сейчас идите в приемный пункт. Знаете где школа 290 ткацкой фабрики?

– Знаю.