Техническое Решение
Шрифт:
Реакция последовала незамедлительно - плотно закрытые створки стали распахиваться, судорожно подёргиваясь. Пусть ситуация и не располагала, генерал злорадно улыбнулся: здесь вам не тут, засранцы! Небось забыли, когда в последний раз видели кого-то старше полкана в расположении? Так он напомнит, напомнит. В том числе и устав, запрещающий открывать проезд перед первым встречным, как бы тот не выглядел. Хоть сам Император верхом на министре Обороны прибудет - вышли патруль проверить документы, удостоверься, что собирающиеся попасть внутрь периметра те, за кого себя выдают. И имеют соответствующие полномочия пребывать на вверенной территории. И только если
Последняя мысль заставила военного невольно скривиться. Бежать с Полигона ему пришлось “в чём был” - обстановка совсем не располагала к сбору багажа. Даже полевую форму, в которую во время захвата был одет генерал-майор, пришлось бросить ещё во время движения по железной дороге, заменив ради конспирации и банальной гигиены чистой и целой. И без знаков различия. Дальше и вовсе пришлось переодеться в гражданское. Из документов генерал и вовсе мог предъявить разве что виртуозное знание матерного разговорного: для тех, кто ходил “за ленточку”, наличие на теле татуировок исключалось. Одна, хоть самая маленькая “особая примета” запросто могла свести раненого и взятого в плен бойца в могилу - после долгих и изобретательных пыток, разумеется.
Тем не менее, сейчас на мужчине красовалась идеально подогнанная по фигуре “повседневка” - причём с наградной планкой. Ну ладно, допустим, Анна хорошо успела изучить своего попутчика и знала, что тот не откажется от содействия. А вот “выданный” ему Михаилом Радищевым военный билет оказался, мягко говоря, сюрпризом. Со всеми положенными записями (разными почерками и чернилами, разумеется), печатями, слегка потёртый, и номер совпадал с тем, оставшимся в комнате в Монголии. Сколько Карим ни пытался отличить документ от настоящего - ничего не выходило. Даже если положить рядом новый и старый билеты, постороннему человеку было бы невозможно сказать, какой честно пролежал по карманам и тумбочкам генерала последние пятнадцать лет, а какой менее чем за сутки изготовили в мастерских князя Радищева.
Однако, как выяснилось, билетом и формой дело не ограничилось. Когда Карим спрятал документ во внутренний карман, на стол легла наградная сабля. Сабля, очень похожая на ту, что принял из рук личного посланника Императора майор Мамедов, пожалованную Верховным Главнокомандующим лично, в дополнение к ордену Мужества II степени и внеочередному званию. Редкая, высокая честь, достающаяся отнюдь не каждому орденоносцу. Разумеется, все знали, что Юрий лишь подписывает наградные листы - а отслеживает представленных к награде и выбирает среди них наиболее достойных специальная комиссия при канцелярии Его Величества. Все знали… Но, увидев реплику награды, генерал против воли начал наливаться дурной кровью. Всему есть предел!
Осадил адепта Первого Пути, уже открывшего рот и набравшего побольше воздуха, дабы объяснить, что он думает про некоторых здесь присутствующих, холодный голос принцессы. Та буквально в двух предложениях напомнила, что тоже является членом августейшей фамилии и имеет право награды. Ну а второй орден к новой сабле генерал Мамедов безусловно заработал, доблестно прорвавшись лишь с одним товарищем через ряды врага, нанеся попутно неприятелю урон, доставив ценные разведданные ей, Анне, и поучаствовав в спасении Её Высочества от инсургентов. Ещё добрых полчаса после окончания разговора Карим чувствовал себя так, словно его по щекам отхлестали, причём за дело. Что ж, если в глубине души у гордого потомка горцев ещё оставались сомнения, за тем ли лидером ему по воле судьбы пришлось идти, то теперь они окончательно пропали…
–
– одним властным жестом заткнув подбежавшего лейтенанта сходу начал давить на местных Мамедов.
– В здании шта…
– Садись и показывай, - даже не пытаясь выслушать младшего офицера, указал на свободное заднее сидение рядом со своим адъютантом генерал.
– Туда, - указал рукой невольно совершивший ещё одно нарушение Устава уже и так “залетевший” дежурный. Машина высокого чина тронулась, а за ней двинулся и не подумавший оставаться на месте бронетранспортер.
– Жди здесь, - бросил напоследок золотопогонник, величаво выбираясь из машины (рессоры ощутимо качнулись) и вбивая последний гвоздь в крышку гроба “попавшего” лейта. Пост теперь не сдать, а значит, даже если залётный генерал через пару часов просто уберётся туда, откуда взялся - отметки в журнале всё равно уже будет не изменить. Впрочем, эта мысль волновала дежурного ровно до того момента, пока из десантного люка “коробки” на асфальт плаца не стали спрыгивать вооружённые бойцы в полной боевой, включая усиленные бронежилеты и тяжёлые шлемы-сферы. Спрыгивать и чётко рассредотачиваться перед фасадом штабного корпуса. Окончательно побелеть неудачливого лейтенанта заставила башенка бронемашины, изящно развернувшая хоботок пулемёта в сторону штабных окон.
Дежурный по штабу, хоть он и не видел со своего места слаженных действий бойцов спецотряда дружины Радищева, выступающих “инкогнито” в роли свиты Мамедова, даже не стал пытаться задержать генерала с единственным адъютантом. Лишь вскочил, вытянувшись как по струнке и приложив руку к фуражке.
– Вольно, - вернув приветствие, скомандовал Карим.
– Скажи-ка мне, братец, где мне найти полкана?
– Второй этаж, левое крыло, комната двести два. У него совещание…
– Пожалуй, предупреждать не надо, - покосившись на красный пластмассовый телефон со шнуром и диском, попросил Мамедов. И, поколебавшись мгновение, спросил: - Как сейчас… там?
Узнать отслужившего близ “горячей точки” опалённому тем же пламенем никогда не составляло труда. Даже не адепты-воины после нескольких месяцев “за тонкой красной линией” начинали двигаться и смотреть на людей по-другому. Да и пусть гораздо более скупая, чем у Карима, орденская планка могла многое рассказать.
– Стреляют, - улыбнулся и скривился одновременно капитан, получивший на как бы несуществующей войне следующее звание и тяжёлое ранение обеих ног. Офицера вытащили и вылечили, реабилитировали, заново научив ходить, даже вернули в строй - но уже подальше от мест, где на любое неосторожное движение сначала бьют на поражение, и только потом разбираются, кого принесла нелёгкая.
– Много здесь наших?
– секунду подумав, поинтересовался генерал.
– Я тут один, у соседей в танковой - ещё двое и один у вертолётчиков, - опять с полуслова понял старшего товарища офицер.
“Чудесно”, - подумал Карим, покосившись на своего сопровождающего. Тоже человека Радищева - другого адъютанта взять было неоткуда. Раньше.
– Вот что, дождись-ка меня, братец. А то у меня тут разговор с вашим набольшим… сложный. Для него.
В комнате тактического планирования господа старшие офицеры отдельно взятой воинской части действительно совещались - по крайней мере, тарелок с закуской и характерных бутылок под спиртное видно не было, да и чуткий нос генерала ничего такого в помещении не засёк. Уже хорошо, а то некоторые дослужились до того, что стали путать офицерский клуб и штаб…